Парк-авеню, 79

Самое убийственное заключалось в том, что эта женщина действительно работала в школе.

– В каких классах вы преподавали?

– В младших. Я люблю детей!

Ее неуместное воодушевление вызвало тихое веселье в зале. Даже я не смог сдержать улыбку.

– Я не сомневаюсь в вашем отношении к ученикам. Почему вы решили оставить любимое дело и уехать в Нью-Йорк?

– Мне захотелось стать актрисой. Сначала я работала учительницей и ни о чем таком не думала. Но потом профессор Берг, который преподавал драматическое мастерство в старших классах, написал пьесу: «Жаворонок в долине», и мы поставили ее в нашем маленьком театре. Я играла главную роль. Профессор Берг сказал, что у меня талант, как у Мэри Астор, и что я не имею права губить свое дарование в захолустном Чилликоте. После этого мне пришла в голову мысль поехать в Нью-Йорк.

Теперь я спрашивал без тени улыбки:

– И что с вами случилось в Нью-Йорке?

– Ничего не случилось. Долгое время я пыталась устроиться в какой-нибудь театр, но никто не захотел посмотреть меня на сцене. Даже рекомендательные письма профессора Берга не помогли.

– Почему же вы не вернулись в Чилликот?

В ее писке прозвучала обида:

– Это было невозможно. Тогда бы весь городишко знал, что из меня ничего не получилось.

– Понятно. Ну, а на что вы жили?

– Мне удалось устроиться официанткой в ресторан на Бродвее. Туда часто приходили многие заправилы шоу-бизнеса. Я слышала, что кое-кто из работавших там девушек пробился на сцену.

– Сколько времени вы проработали в ресторане?

– Почти три недели.

– А что произошло потом?

Тут голос мисс Марней достиг высоты комариного дисканта:

– Меня выгнали. Хозяин сказал, что держит ресторан, а не драматическую студию.

Зал взорвался дружным хохотом. Мало-помалу ряды успокоились, и я продолжил опрос:

– И что с вами стало после этого?

– Ничего хорошего. Некоторое время я искала работу, не никак не могла найти и однажды разговорилась со своей соседкой по пансионату. Эта девушка сказала, что с моими данными, а она имела в виду лицо и фигуру, я вполне могла бы стать манекенщицей. Идея мне сразу понравилась, потому что многие актрисы сначала работали манекенщицами. Я попросила девушку что-нибудь мне порекомендовать, и она назвала «Парк Авеню Моделс, Инк.».

Я кивнул.

– Итак, вы утверждаете, что именно тогда решили стать манекенщицей?

– Да. Именно тогда.

– Что вы сделали дальше?

– Я отправилась в «Парк Авеню Моделс, Инк.» и подала заявление.

– Кто из служащих «Парк Авеню Моделс, Инк.» беседовал с вами, когда вы пришли туда?

– Миссис Моррис.

– Что она вам сказала?

– Миссис Моррис спросила, нет ли у меня с собой фотографий, которые она могла бы поместить в свою картотеку. Я ответила, что все фотографии остались в Чилликоте. Тогда она написала на листочке адреса четырех студий и посоветовала сфотографироваться именно там. В тот день у меня кончились последние деньги, и я сказала об этом миссис Моррис. Она заявила, что очень сожалеет, но без фотографий ничем не сможет помочь. Слава Богу, как раз в это время из своего кабинета вышла мисс Флад.

– Вы имеет в виду мисс Флад, которая сейчас находится здесь, в зале суда?

Девушка кивнула:

– Да.

– Что произошло после того, как мисс Флад вышла из своего кабинета?

– Мисс Флад увидела меня, щелкнула пальцами и сказала, что одному магазину нужна как раз такая девушка. Она дала мне записку, с которой я поехала в меховой салон на 14-ой улице. Там на меня надели манто и велели ходить взад-вперед по витрине. Я тогда позировала впервые в жизни, но все равно понравилась покупателям. Дело в том, что высокие манекенщицы видны издалека, а я – высокая. С того дня мне предложили работать в магазине три раза в неделю.

– В это время вы работали манекенщицей где-нибудь еще?

На мгновение она замялась.

– Нет. Только там.

– Сколько вам платили в меховом магазине на 14-ой улице?

– Десять долларов в день.

– Если я правильно понял, ваш заработок составлял около тридцати долларов в неделю. Этих денег хватало на жизнь?

Мисс Марней покачала головой:

– Что вы, конечно нет. Уроки сценического мастерства стоили гораздо больше.

– А каким образом вы получали остальное?

– О, у меня было много свиданий.

Эти слова были ею сказаны с невольной гордостью. Я переспросил:

– Свиданий?

Девушка утвердительно кивнула:

– Да. Мы их так называли.

– Кого вы имеете в виду, говоря: «Мы»?

– Знакомых девушек.

– А каким образом вы получали приглашения на эти м-м-м свидания?

– Очень просто. Все началось через несколько недель после того, как я устроилась манекенщицей в магазин. Однажды мне пришло в голову попросить мисс Флад о дополнительной работе, и она пригласила меня в свой кабинет. Там мисс Флад сказала, что труд манекенщицы очень утомительный, но, к сожалению, малооплачиваемый и что ей часто звонят богатые клиенты с просьбой порекомендовать девушку для приятного времяпрепровождения. Со слов мисс Флад можно было понять, что все эти мужчины щедро платят за такие встречи. В конце концов она спросила, интересуют ли меня подобные предложения?

– Ну и что вы ответили?

– Ответила, что интересуют.

В зале воцарилась атмосфера радостного возбуждения.

– Чем закончилась ваша встреча с мисс Флад?

– Мисс Флад в тот же вечер устроила свидание с одним симпатичным пожилым джентльменом. Сначала мы поужинали в ресторане, потом зашли к нему домой выпить пару бокалов хорошего вина. Вообще, он оказался довольно забавным, а когда я уходила, дал мне десять долларов и сказал, что остался доволен нашей встречей.

– Скажите, мисс Марней, находясь в доме этого джентльмена, вы выпили пару бокалов вина и больше ничего не делали?

В лице девушки появилось нечто, напоминающее смущение. Чуть слышным шепотом она ответила:

– Делали... У нас было два праздника.

Я озадаченно посмотрел на присяжных, присяжные – на меня.

– Праздники? А что вы называете праздниками?

Еще больше понизив голос, она выдохнула себе под нос:

– Совокупления.

– Вы хотите сказать, что с этим мужчиной совершили два половых акта?

Мисс Марней кивнула:

– Да. Я хотела сказать именно это.

– Явились ли для вас неожиданностью его намерения?

– Да что вы? Конечно, нет. Точно так же вели себя мужчины в Чилликоте. Им всем только одного и надо.

Ее ответ развеселил не только публику, но и присяжных. Судья постучал молоточком, шум стих.

– А что было потом?

– О, я чувствовала себя утомленной, поэтому поехала домой спать.

Зал грохнул, словно в суде взорвалась бомба. Чтобы не рассмеяться, я закусил губу и опустил голову. За те несколько минут, что публика хохотала, мне удалось вернуть своему голосу необходимую твердость.

– Меня интересует, что произошло, когда вы снова пришли в «Парк Авеню Моделс, Инк.»?

– Я пришла туда на следующий день, чтобы поблагодарить мисс Флад за ее доброту. Она поинтересовалась, хорошо ли обращался со мной тот джентльмен, как мы провели время и нужна ли мне впредь такая работа? Я сказала, что нужна, но только в том случае, если другие мужчины будут столь же милы. Мисс Флад заверила, что все ее знакомые чрезвычайно обходительны и щедры. Потом она спросила, сколько у нас было праздников и достала из конторки деньги. Я не хотела их брать, поскольку джентльмен уже дал десять долларов, но мисс Флад засмеялась и назвала те деньги чаевыми. В конце концов мне пришлось взять...