Парниковый эффект

Выслушав грандиозные планы директора, Василий Васильевич, вспомнив предшествующие этому дню события, тяжко вздохнул:

– Какие уж тут секреты…

– Космос и оборонка, – сразу же догадался сын, и Антонов похвалил его за научную интуицию, а отцу объяснил, что жидкий озон пытаются применить в качестве мощнейшего окислителя ракетного топлива. И если в дальнейшем освоить процесс получения в необходимых количествах «О-4», то это в разы увеличит удельную тягу ракеты и многократно расширит возможности освоения дальнего космоса, повысив одновременно с этим и обороноспособность страны.

– Кажется, мне понятно, откуда кашель! – воскликнул радостно Вадик и напомнил директору, что повышенное содержание озона в воздухе, не говоря уж об «О-4», вызывает у человека головокружение и кашель, а отсюда и испытываемое отцом ощущение легкости и некоторой эйфории.

Василий Васильевич хотел было поспорить с сыном о природе собственных чувств, но в кармане у него в этот момент заиграл мобильник, и он, слушая звонившего ему Разумовского, мрачнел на глазах и лишь в конце произнес:

– Значит, все-таки заразился. Вот уж не думал.

– Что-то случилось? – поинтересовался у него Вадик.

– Голубков повесился, – объяснил тот. – Только что в новостях сообщили.

Глава 8

Лишенный по прихоти губернатора города части своих «законных» доходов Шукуров был оскорблен этим до глубины души, мучился от нехватки денежных средств и ждал лишь благоприятных погодных условий, чтобы разделаться с виновником своих унижений Ланцовым.

Время это настало с приходом весны, когда количество жалоб от петербуржцев сократилось до приемлемых среднестатистических цифр, и губернатор переключился на более злободневные на тот момент городские проблемы, дав возможность до осени передохнуть коммунальщикам.

К этому дню Шукуров усердно со знанием дела готовился, собирая по крохам все эти месяцы компромат на Ланцова, и последним недостающим в общей картине звеном стало вчерашнее его отсутствие целый день на рабочем месте, о чем просигналили Назиму Файзиловичу преданные ему люди из ЖЭКа. Оказывается, сохранились еще внутри коллектива и такие – неподверженные болезни работники, затаившиеся до лучших времен, и Шукуров без зазрения совести пользовался их услугами.

Благодаря их усилиям, личное дело Василия Васильевича изобиловало фактами о нескольких его прогулах, организованной в рабочее время предпраздничной пьянке, подкрепленной большим количеством фотографий, а так же о выплате каким-то «левым» рабочим наличных неясного происхождения денег, что категорически возбранялось законом. Этого хватало с лихвой, чтобы, как минимум, с треском уволить Ланцова с «волчьим билетом», и требовалось лишь получить на это согласие вице-губернатора Аганесова, чего и добился Шукуров в утреннем с ним разговоре по телефону, согласовав одновременно с этим и кандидатуру преемника, коим являлся надежный во всех отношениях Костя Никешин.

После выстраданной им долгожданной отмашки из Смольного он с готовым уже приказом об увольнении в отличном расположении духа уселся в машину и отправился в ЖЭК, опередив там ехавшего от сына Ланцова.

Устроившись в кабинете Ларисы, где и разыгрался в ее присутствии финальный акт этой затянувшейся драмы, Назим Файзилович, дождавшись Ланцова, выложил перед ним с торжествующей улыбкой досье вместе с приказом об увольнении и предложил злостному нарушителю трудовой дисциплины с ним ознакомиться.

Василий Васильевич бегло его прочитал, а к досье даже не притронулся, понимая, что все равно оправдаться не сможет, а унижаться и метать перед свиньями бисер было ниже его достоинства. К такой развязке он был, в общем-то, с самого начала готов, поэтому, сохраняя спокойствие, расписался под документом, почувствовав после этого сильное облегчение и возразив мысленно сыну: « Нет, это у меня не от лишних атомов. Здесь совсем другая причина».

– Сам во всом выноват, – все более раздражаясь его спокойствием, бросил ему Шукуров. – Нэ нада была ссать протыв вэтра.

После таких скабрезных слов стоявшая позади Ланцова Лариса залилась краской и кашлянула, но Василий Васильевич ее упредил:

– Только молчи, Лара.

– А щто она можэт? – ухмыльнулся Шукуров. – Ногы раздвыгать?

Тут уж Ланцов не сдержался и врезал ему кулаком точно в челюсть, и Шукуров с задранными вверх ногами вместе со стулом отлетел к стене, ударился о нее головой, после чего отключился.

Лариса от неожиданности испуганно вскрикнула, а затем подбежала к двери и закрыла ее на ключ, в то время как Василий Васильевич со скрещенными на груди руками молча взирал на поверженного врага с олимпийским спокойствием.

Не зная, что бы еще предпринять, Лариса, схватив со стола электрический чайник, вылила из него остатки воды на голову не подававшего признаков жизни «разведчика», после чего тот к ее радости приоткрыл глаза, шевельнулся, некоторое время соображал, а затем хрипло выдавил из себя без акцента:

– Вы у меня ответите…

– Заткнись, скотина! – подался к ожившему врагу Василий Васильевич, но Лариса схватила его за руку, а затем и вовсе вытолкала из кабинета. Не обращая внимания на поднимавшегося с трудом с пола Шукурова, она села и написала заявление об уходе, оставила его на столе, после чего, быстро собрав личные вещи, покинула кабинет, навсегда вслед за Ланцовым распрощавшись с отечественным жилищно-коммунальным хозяйством в канун его профессионального праздника.

Свою неожиданно обретенную ими свободу и связанные с этим издержки, главной из которых являлась неминуемая потеря Ларисой служебной квартиры, они уже через час обсуждали, сидя на ее кухне, где у Ланцова от чрезмерного возбуждения взыграл аппетит, и он одну за другой поедал разогретые ею в микроволновке котлеты. Сама же хозяйка довольствовалась лишь крепким чаем и, как могла, успокаивала бывшего шефа, но тот особо и не отчаивался, а больше переживал за оставленный им на произвол судьбы коллектив и не доведенные до конца дела, да сожалел, что слабо врезал Шукурову.

К вечеру компанию им составил заехавший после работы по звонку Василия Васильевича Разумовский и, поддержав их боевой дух и пообещав обоих трудоустроить, он после чашки крепкого кофе заговорил о самоубийстве основателя финансовой пирамиды «Партнеры».

Как было сообщено накануне в городских теленовостях, труп его пару недель назад обнаружили висевшим на яблоне в садоводстве «Дубки», где мать покойного имела шесть соток земли и летний одноэтажный домик. Какие-либо следы насилия на теле жертвы отсутствовали, а в доме нашли написанную его рукой записку с раскаянием за обман и просьбами о прощении, что, по мнению следствия, указывало на суицид, однако о возвращенных им украденных миллионах не проронили ни слова, что удивило Ланцова.

– Если он заразился, то деньги-то почему не вернул? – задался он вполне логичным вопросом, и Разумовский его поддержал, заявив, что это, по меньшей мере, выглядит странно.

Озвученная следствием информация противоречила известным им последствиям этой болезни и заставила усомниться в ее полноте, и придя к этому выводу, Ланцов по просьбе профессора пытался несколько раз дозвониться до Близнюка, но тот на вызовы не отвечал, и молчавшая до того Лариса высказала предположение:

– А что, если они специально это скрывают, чтобы ажиотажа лишнего не было. А то ведь все бросятся сразу за своими деньгами и следователям будут мешать. Вот они и решили выждать, пока до конца во всем разберутся, а после уже объявят.