Партия свободных ребят
Шрифт:
От скуки парни по посиделкам шатаются, в карты играют, самогон пьют, дурные песни поют. А ребятишкам податься некуда. Тоска-тощища. С посиделок их гонят, в карты играть не принимают. Единственное удовольствие - на салазках покататься да нырки, выструганные из палок, по санным колеям пускать. Вот и все.
А в эту зиму зажили ребята веселей всех. Чуть выпал снег, давай из него громадные шары катать, крепости строить.
А потом воевать - снежные крепости брать. И не только в пешем строю, даже в конном. Должен разогнаться богатырь и на полном скаку через спежную стенку
Никогда не знали в Метелкине такой игры. Анна Ивановна подсказала. Она в Сибири за Байкалом такую видывала.
Тут даже взрослые парни мальчишкам позавидовали и штурмовали крепость в каждый праздник. Все село собиралось посмотреть - какой же богатырь сверзится, какой влетит? Оказалось, это не так просто. Ну кто ни нацелится - все не получается. Сережка однажды в крепость влетел, только без коня. Конь уперся, а он через гриву, через голову - вверх тормашками. Вот смеху было.
Попытался Матвей Алдохин похвалиться. Засел на жеребца, разогнался конь на дыбки и как махнет через снежную стену. А Матвей Алдохин с него да в девичью толпу - ух!
И Анна Ивановна поймала его коня, оседлала да с разбегу и послала еще раз на снежную стенку. От удивления, что девка на коне, в нее даже позабыли снежки бросать.
И всем на диво конь перелетел снежную стенку, как птица. Только вершинку задними копытами сшиб. Да шапка с учительницы прочь отлетела. А сама она на коне в крепость перенеслась и смеется, рассыпав по плечам кудри.
– Ну, чисто Иван-царевич!
– восхитились бабы.
– Вот какова наша вожатая!
– возгордились ребята.
И всюду за ней. Только бровью поведет, они уже знают, что делать.
К новому году оборудовали на пруду у кузницы круглый каток. Понаделали деревянные коньки с подрезами из железок и давай крутить вензеля. И вожатая с ними. У нее коньки - снегурочки. Сами фигурки на льду выделывают.
Явился на таких же Толька-попович. И ничего, не прогнала его. Даже под ручку с ним прокатилась. Только фигурять он не мог. Как шлепнется, так на льду вмятина, и мальчишки кричат:
– Смотри-ка, сало! Поповское сало отпечаталось!
– Давай сковороду - жарь блины!
Учительница ребятам погрозила, чтобы не смеялись над толстяком, пусть больше катается, похудеть ему надо.
А на масленицу вморозили в середину пруда столб, на него надели старое колесо, а к колесу привязали две длинные жерди крест-накрест. И к концу каждой жердины - салазки. Устроили бешеную карусель. Ну давай, садись, держись, кто дольше удержится!
Как впрягутся ребята в колесо, как раскрутят, так тебя словно какая колдовская сила поднимет, свернет в охапку и в сугроб закинет. На десятом круге обязательно все слетали.
А учительница смеется и объясняет:
– Это центробежная сила действует.
Однажды она с Кочетковым поспорила, кто дольше удержится. И как ни держался Иван - первым слетел.
А она на двенадцатом кругу - за ним. И в один сугроб.
Ничего. Шапка с нее прочь, валенки прочь.
Ребятишки ее валенки разыскивают. Иван на руках несет в кузницу погреться.
Там пламя так и пышет, в ее глазах отсвечивает. Кузнец Агей по красному железу бьет и приговаривает:Ох ты, пламенна душа,
Озорна, да хороша!
А парни-женихи с посиделок ушли, вокруг вьются:
– Анна Ивановна, прокатись со мной!
– Анна Ивановна, обучи на коньках фигурять!
Некогда стало в карты играть. Не к чему стало самогон пить, и без того весело.
– Ну, братцы, нынешняя зима как и не зима!
– И откуда к нам такую ласточку занесло?
– Из южных краев, говорят. Ишь черная, как цыганка.
А завистливые бабоньки свою песню поют: - Ой, погодите, она вам зимой весну сделает! Околдует, как дураков, да улетит!
КОГДА КУЛАКУ ТОШНО
И вот наступила масленица. Веселое время, когда в деревнях блины едят, брагой запивают. И солнце в небе сияет, как блин. И снега белые оседают, тают, как сметана.
И дороги темнеют, маслятся, как подмазанные масленым помазком.
Шум, гомон на улицах. Допоздна не расходится народ.
Запрягают коней, сажают детвору, баб, девок в пестрых платках и катаются вперегонки по улицам. Колокольчики звенят, бубенчики гремят. Гармошки наигрывают.
Любуется на катающихся народ, допоздна не расходится.
А закатится красное солнце за белые снега, зажигают люди костры масленицу провожать.
Жгут соломенные чучела на перекрестках дорог. Выходят со смоляными факелами за околицу - "оттаивать"
ее, соскучилась за зиму под сугробами, давно не отворялась околица.
И учительница везде с народом. Не отказывается, когда на блины позовут. Шутит, смеется, чудные слова говорит:
– А знаете, что мы с вами делаем, отправляя блин в рот? Пожираем солнце! Ведь блин - это древнеязыческий символ солнца. И славяне его пожирали, чтобы набраться к весне солнечных сил, а не просто так!
И вот однажды зазвали ее Алдохины. Блины у них замечательные. На пшенной каше с толоконной приправкой. И толсты и прозрачны, как кружево.
Такому блину душа радуется.
Ест учительница блины, а сама все в окошко поглядывает. И вдруг на улице шум, гам, вбегают в избу Гришка, Васька, Мишка с ревом:
– Батяня, тебя ребята жгут!
За ними соседка:
– Силан, тебя пионеры палят!!
Выскочил Силан из-за стола, как вихрем поднятый, подумал, что его сараи горят или его амбары подожгли.
Огляделся с крыльца и видит: впрягшись в сани, пионеры волокут его чучело. Обрядили соломенную фигуру пузатую, ну точь-в-точь, как он, усы, бороду из пакли приделали, нахлобучили старую шапку, подожгли и мчат по селу, к околице. Ветер пламя раздувает. Горит-чадит кулацкое чучело, народ смешит.
Хотел крикнуть Силан что-то грозное, а во рту блин непрожеванный застрял. Взревел он не своим голосом, как медведь на рогатине. Сорвался с крыльца и вдогонку за санками.
Разлетелись ребятишки в разные стороны, как воробьи от ястреба. А кулачина подбежал и давай огонь снегом закидывать. Топчет солому валенками. Хлещет чучело полами пиджака. Бьет под соломенные бока кулаками.