Партия

– Неееет! Не надо! – Тей разрыдалась и бросилась в сторону Насима. Чувство ненависти потухло вместе с его глазами. Только сейчас она осознала, что готова его простить, готова простить все, лишь бы он снова бросил на нее свой оценивающий взгляд.

– Прочь. – глухо отозвались стены кабинета на отчаяние Тей. Черная дымка стеной образовалась прямо перед столом, а затем заполнила в доли секунды всю комнату. Тей в ужасе вскрикнула, попятилась назад и споткнувшись об край ковра упала. Но недолго думая, она вскочила на ноги и стремительно выскочила из кабинета. Все перед глазами поплыло от черного угарного дыма.

Гонимая густыми клубами дыма, она, не оборачиваясь, умчалась прочь из дома. Тей казалось, еще минута промедления и она никогда не выйдет из этого дома. Дома, единственного, который у нее когда-то был, или ей казалось, что был. Выскочив, она лишь мельком увидела черных львов. На мгновение ей показалось, что они разъярённо разворачивают головы в ее стороны и отрывают огромные когтистые лапы от пьедестала.

Глава 4.

Тей выбежал в тонкой блузке и юбке, ничего сверху не накинув. Холодный осенний ветер безжалостно обдувал ее. Но она и думать не думала возвращаться за верхней одеждой. Выбежав за ворота дома и оказавшись на дороге, Тей побежала, не оглядываясь. Хоровые сигналы машин, которым она преградила дорогу, ее нисколько не смущали. Она слышала только стук своего сердца, которое стучало все громче, словно пыталось сделать брешь в ее груди и выпрыгнуть оттуда. Она бежала без оглядки и единственное, что она чувствовала это холодный, безучастный, но одновременно изучающий и оценивающий взгляд в спину. Словно Насим безучастно смотрит на ее жалкие попытки убежать.

Ноги залились свинцом, начало покалывать в левом боку. На этот момент Тей осознала, что находится в густом лесу. Тей замедлила бег, а потом и вовсе остановилась. Оперившись руками в колени, она пыталась отдышаться, с опаской озираясь вокруг. Лесной полумрак и отсутствие признаков людей поблизости одновременно радовали и пугали ее. Внезапно над головой Тей пронеслась темная тень, что заставило ее с воплем сорваться с места, забыв об усталости. Она понеслась сквозь непроходимые заросли кустов, сорняков и корней деревьев. Колючие кустарники исцарапали ноги, а прутья проносилась по лицу со свистом. Одежда разодралась, а в обуви хлюпали грязь и песок. Часто оглядываясь и спотыкаясь, она преодолела еще пару десятков метров, пока не зацепилась об торчащий корень дуба и нырнула лицом в холодную липкую грязь.

Это она расценила больше, чем падением: «Выкинутая на обочину собственной жизни!». Лицо оказалось полностью погружено в липкое месиво. Оттолкнувшись резко руками от земли, она вскочила на ноги и разрыдавшись, начала судорожно оттряхивать с себя прилипшую грязь. От хлынувших слез на лице появились грязные бороздки. Она почувствовала себя покинутой, униженной, растоптанной.

– Неееет!!! – крикнула она в пустоту, продолжая убирать грязь с лица – Нет!! – уже тише, с прерывистым рыданием вымолвила она – Нет. – уже просяще прошептала Тей, пытаясь отрицать случившееся. Так больно ей не было никогда, даже тогда, когда она потеряла мать. Она потеряла все. Прежде всего она потеряла себя, свою жизнь – она погибла для нормальной жизни.

– А что это девочка делает в лесу в одиночестве? – режущий голос прозвучал прямо перед лицом Тей, от чего она в ужасе застыла, даже сердце стало медленнее биться. Рыдания застряли в горле.

Открыв глаза, преодолевая липкую грязь, Тей отнюдь не получила успокоения.

Перед ней стояла высокая, сухая старушка. Она была похожа на старый высохший сук, с многочисленными трещинами. А вместо губ была точно рванная прорезь, которой старушка постоянно причмокивала. А нос был настолько мал, что кроме двух ноздрей, при беглом взгляде, и вовсе было сложно его разглядеть. Старческие глаза, когда-то бывшие серыми, сильно выцвели. Ее жидкие седые волосы, сквозь которые просвечивала кожа головы, были закручены в маленький узелок на макушке. Серая старушка с очень странной внешностью не внушала доверия. И Тей не особо обрадовалась подобной компании для себя. Проглатывая вновь настигающие ее приступы рыдания, Тей лихорадочно пыталась понять, знает ли это старуха что-то? Как она здесь оказалась?

Ночной темный лес ее меньше устрашал, нежели ее новая знакомая.

– Как тебя звать, заблудшая? – обнажив три единственных зуба, старуха широко улыбнулась.

– Я? Э… – Тей продолжала рефлекторно соскабливать остатки грязи с лица – Я вовсе не заблудилась. – единственное, что смогла придумать Тей в этот момент.

– А чего это? Боязно признаться, что заблудилась? Ну, придумала тоже… Не переживай! Знаешь, сколько таких «я не заблудился» я на неделе встречаю? Много, очень много! – со знанием дела старуха активно закивала головой.

Но бодрый рассказ старушки никак не успокоил Тей.

– Я Фейха, меня в округе здесь знают. – продолжила новая знакомая как ни в чем не бывало. При слове «округ» Тей непроизвольно оглянулась, пытаясь понять, о каком «округе» вещает ей старуха. Данный невинный жест Тей вызвал у старухи истерический гогот. Широко разинув рот, еле успевая вздохнуть, сопровождая удушливым писком, она продолжала смеяться, откинув голову назад.

Тей показалось, что старуха сошла с ума.

– Прости меня, сумасшедшую. Но очень забавно выглядело, как ты пытаешься «округ» отыскать. – и тут она икнула от сдерживаемого смеха.

– Пойдем пойдем, я здесь, за лесом живу. – с этими словами она руками замахала в сторону, откуда действительно мигали тусклые огни. Тей словно марионетка, окутанная невидимыми нитями и без капли желания сопротивляться, последовала за новой знакомой.

– Все будет хорошо. – не своим голосом произнесла Фейха, идя впереди и не оборачиваясь. Эта фраза больно откликнулась в сердце у Тей. «Это просто совпадение» попыталась она себя успокоить.

Шли они недолго. Лес действительно заканчивался, как и обещала Фейха. Они оказались в заброшенном палисаднике с пакощенным деревянным забором. А в трестах метрах виднелся очередной район «чужеродок», граничивший с Милитари. Тей стало дурно, ей на секунду показалось, что она вновь оказалась в Огмунде и все эти пять лет ее жизни в Милитари были лишь ее долгим сном. Но эти ощущения ее быстро покинули благодаря кряхтениям рядом идущей Фейхи.

Обветшалые дома были прижаты друг другу вплотную и разделялись узкими кривыми улицами. Зияющие темные дыры с занавешенным тряпьем одновременно грустно и угрожающе смотрели на Тей. Серая окраска всех домов придавало району еще больше унылости. Уличные фонари здесь были только на центральной площади, все остальное утопало во мраке после захода солнца. Пройдя вдоль широкой дурно пахнувшей улицы, они оказались на небольшой площади. На площади и на прилагающих улицах были редкие прохожие. В рваных мешковатых штанах прошел худощавый парень. Он сильно сутулился и нервно осматривался по сторонам, верно ждал внезапного вероломного нападения. С противоположной стороны площади в сторону Тей направилась приземистая полная женщина, громко шаркая по крупной брусчатке, откусывая большие куски от батона, обнажая свои желтые зубы. На ее плечах была мохнатая шаль, что придавало ей схожести с медведем.

– После пяти вечера, здесь редко кто гуляет. – спокойно сказала старуха, пожав плечами – Люди здесь живут разные, сама понимаешь. И нам лучше побыстрей укрыться с глаз долой. – Фейха вновь указала рукой в сторону. А Тей вновь без сопротивления ей подчинилась.

Они пересекли небольшую площадь, уложенную крупным серым камнем и нырнули в один из узких переулков. Переулок утопал во мраке и в смраде. Запах был настолько сильный, что казалось, что он осязаем. Ни с одного окошка не светил свет. Они часто поворачивали то влево, то вправо. У Тей закралась мысль, что Фейха пытается запутать ее. Но именно в этот момент Фейха остановилась у деревянных дверей двухэтажного узкого дома, который словно был вжат между двумя четырехэтажными домами.

– Вот и мы и пришли. – обнажив свои три черных зуба, Фейха подобострастно поклонилась.

Тей смотрела то на облупленные низкие двери, которые когда-то были покрыты зеленой краской, то на Фейху, недоумевая, чего сейчас хочет сказать она.

– А, прости. Я сдаю комнату.

– Не понимаю – пролепетала Тей, испуганно оглядываясь вокруг

– Но ты же не в лесу собралась ночевать? А в Милитари в столь поздний час ты не доберешься. Можешь остановиться у меня. – и вновь та самая беззубая улыбка.