Пассажир
Шрифт:
– Игорь, – взмолился Козел – Отпусти нас на час раньше!
– А вы чем сейчас заняты?
– Да так, текущая работа, ничего важного
Дубовир неожиданно разозлился:
– Достала меня ваша текучая работа! Только в карты играетесь!
Козел отразил на своем лице выражение одновременно виноватое, но и отчасти независимое, мол, есть работа – работаем, а нет, так что ж поделать, играем. Дубовир подумал еще минуту, потом вспомнил о чем-то своем и что сегодня пятница, да и отпустил нас с богом.
– Так, – прокричал Козел, вбегая в зал – Все я отпросился, погнали!
– Леха, мне еще в таможню надо – робко заметил я.
Леха побледнел и пошатнулся,
– Так, значит едем без тебя! Ждать мы не можем, Олесь, иди заводи машину!
– Нет, ну так не пойдет – опроверг кавказский человек Рома – В компании пришел, в компании и уйдет! Иными словами, Платов в нашей команде и мы его не бросим. Будем ждать!
Козел слегка взвыл и возразил, что тогда мы должны будем догнать их по пути, на что Рома сказал, что не знает дороги. В итоге, потеряв всякое терпение, Козел и Пища выскочили из офиса и стали нарезать круги вокруг машины с лодкой.
К счастью, в таможне я пробыл недолго, как раз тот час, на который Леша Козел нас отпросил. Когда я вернулся, главные рыболовы от нетерпения потеряли всякий человеческий вид и тряслись как лихорадочные. Увидев меня, Козел, без слов прыгнул в машину, и «Нива» издав пронзительный скрежет, развернулась почти на месте и бросилась прочь из города так, что мы с трудом поспевали за ней в машине Романа. Я откинулся в кресле. Неделя с ее делами и заботами была позади, рука непроизвольно потянулась к ящику с пивом, стоящему в ногах.
– Эээ, слюшай, брат, дождись меня, вместе випьем! – имитируя кавказский акцент, заметил Рома – нэ тарапись!
Я вернул руку в исходное положение, он был прав, тем более, что ожидание только усилит удовольствие от первого глотка.
Мы летели по трассе за «Нивой» с лодкой на крыше. Нетерпеливый Пищук гнал, выжимая из машины всю скорость, на которую та была способна. Делая резкий обгон или поворот, шаткая конструкция гремела и запрокидывалась, так что Рома старался не ехать слишком близко на случай, если лодку сорвет на дорогу. Наконец, трасса закончилась, мы въехали в березовые колки и по проселочной дороге стали прокладывать путь к озеру. Несколько мест машины преодолели по гатям и импровизированным мостикам, а почти в конце пути, дорогу пересек довольно широкий и полноводный ручей, мы остановились. Из «Нивы» показалась бедовая голова Козла:
– Ромка, не ссы! Давай первый!
И Козел замахал руками, приглашая нам промчаться по двери в воде через ручей, не утопив при этом машину. Роман для облегчения аппарата выгнал всех из салона, сжал губы и подняв водоворот глины и песка продрался по дну ручья колесами и вырулил на другой берег. Настала очередь «Нивы». Пищук с сомнением покачал головой.
– Леха, я тут ездил в том году, но воды столько не было, а дно очень илистое, – сказал он – давай в объезд, а то застрянем.
Козел размышлял ровно секунду.
– Да, давай вернемся, там проселок был, на него свернем и эту канаву объедем – сказал разумный Леха Козел и машина с лодкой крыше, как головной танк отступающего батальона, медленно начала сдавать назад и вскоре исчезла среди зелени деревьев. Мы переглянулись.
– Леха, блин, вот ты урод! – прокричал для порядка пораженный таким отступлением герой форсирования Роман. Его крик прозвучал не очень убедительно и растворился в шелесте листьев и ветвей. Прекрасный летний день клонился к вечеру, и озеро уже сверкало невдалеке чешуйками золотых блесен отраженного в мелкой ряби заката.
Когда мы подъехали к озеру «Нива» уже ждала на берегу. Оказалось, мы просто сбились с пути, и переход ручья был ненужным риском. Пища и Козел
быстро разбирали снасти и готовили лодку. Даже предложение выпить они встретили прохладно, но не отказались. Рома налил всем водки и произнес:– Ну, за рыбалку!
Выпив первую, Козел и Пища прыгнули в лодку и помчались по водной глади, расставляя сетки и бросая прикормку в специальных местах, потом блеснили, сидя попеременно на веслах, потом размотали удочки и на время умиротворились, наблюдая за поплавками на едва покрытой рябью поверхности. Мы же занялись хозяйством. Поставили палатку, набрали веток для костра, оборудовали лагерь, выставив из машин весь алкоголь и закуску. Пиво предусмотрительно поместили под воду, снабдив закладку грузом и привязав ее к прибрежным кустам. Еще в городе возникла дискуссия о продуктах. Вопрос о водке не возникал, оспаривалось только ее количество, а вот закуска вызвала серьезные споры. Козел предлагал радикальный подход – одиннадцать бутылок водки, пять литров пива и хлеб.
– Остальное поймаем! – заявлял он.
Однако, обстоятельный Роман отверг этот подход, полный романтического анархизма и юношеской непосредственности. По его настоянию были приобретены сосиски, сыр, палка копченой колбасы, а также взята из дома трехлитровая банка домашнего лечо, которое кавказская мама Романа сделал собственноручно из даров юга. Лагерь был поставлен у поваленной березы. Удобно расположившись на широком стволе, мы готовили бутерброды с сыром и колбасой, потягивая пиво из прохладных полторашек. При этом Роман не забывал периодически наливать и водки.
Закончив с бутербродами и разведя костер Роман спросил:
– Так, где там удочки?
– Тебе зачем? – удивился Андрюха.
– Ну как, вроде на рыбалку приехали – протянул Роман – Хотя я вырос на Кавказе, а там у нас не было только двух вещей – хоккея и рыбалки.
– А знаете, – заговорил я – ведь когда-то в детстве я был заядлый рыбак. Но потом что-то случилось и с тех пор мне жаль рыбу мучать.
Мы помолчали. Повисла пауза, но Рома строго скомандовал:
– Так, не вовремя налитая следующая – есть безжалостно загубленная предыдущая!
Мы снова выпили. Я намазал лечо на ломоть черного хлеба, Андрюха клюнул носом, а Роман стал наблюдать за рыбаками в лодке, потягивая пиво прямо из горла бутылки. Я последовал его примеру, сделал большой глоток и зажмурился. Все блаженство летнего вечера волнами прокатывалось по моему телу и приятно дрожало в кончиках пальцев. Кроны деревьев вырезали на огромном желтом диске заходящего солнца причудливые узоры, ветер прекратился, и в воздухе установилась невыразимая прозрачность. Казалось, все мысли и чувства стали кристально чистыми, и потом вдруг с тихим звоном рассыпались и исчезли, оставив лишь пустоту, сквозь которую виднелись только темные березы и облака у горизонта.
– Господа, – проговорил Андрюха – Пардон, я на минутку. После этого он вполз в палатку и захрапел. Мы же остались сидеть на берегу очаровательного лесного озера, ведя неспешный разговор, так и не прикоснувшись к удочкам. Тем временем, лечо и сосиски были съедены, пиво выпито, отряды водки заметно поредели, а наши рыболовы возвратились с промысла.
Было видно, что Козел и Пищук – профессионалы. Из мешка на траву Леша Козел вывалил добычу. Три крупные щуки с черными спинами и темными в крапинку боками извивались как змеи, килограммовый судак, распахнув окровавленную пасть, демонстрировал кошачьи клыки и хватал негодный для него воздух, серебряная плотва пружинила и билась в тщетном стремлении плыть, десяток крупных окуней с помутневшими глазами лежали, сливаясь с травой.