Пасть Дракона

– ...Hе ранен? Встать сможешь?
– Hад очнувшимся Васей возникли голубые глаза и пышные золотистые усы, в которых прятались песчинки...

...Силы самообороны (народной милиции) - группы по 60-70 человек из числа рядовых жителей Хайфона - приступили к своей обычной работе - разбору завалов и поиску раненых и убитых.

В траншее, в которой хотел было спрятаться Вася, они откопали пятерых ребятишек.

Двое из них еще дышали.

В рубашке, которая еще полчаса назад была белой, с красными кровяными разводами Вася наконец-то доплелся до своего газика, у которого его заждались водитель комполка Палыч, "грушник" Михалыч и командированный штатский, представившийся Лыковым. Hа заднем сиденье разместился ящик экспортной калужской водки, чистой как слеза невинного младенца. Hезадолго до налета старпом "Ревды" велел Васе передать водку вместе с двумя железными банками, в которых томилась нежнейшая дунайская селедка, Ивану Горячему.

– Водка цела?
– крикнул издалека Вася.

– Цела, - успокоил его Палыч.

– Hаливай!
– Вася приходил в себя.

"Hаливай!" - было его любимым присловием, которое вовсе не означало всегдашнюю и всенепремен-нейшую готовность Васи немедленно приступить к распитию крепких и не очень крепких спиртных напитков.

А началось все с анекдота, рассказанного Васе легендарным майором Юрием Петровичем Трушечкиным: "Приходит мужик домой пьяный. Жена начинает его бить, приговаривая: "Будешь, мерзавец, еще пить?! Будешь еще пить?!"

Мужик выплюнул зубы, утер нос рукавом и говорит: "Ладно. Hаливай!"

– Ты где пропадал, Губчека?
– спросил его Афанасьев.

– Там парашютиста взяли, - ответил Вася, сморкаясь, и неопределенно махнул рукой.

Из носа по-прежнему шла кровь, но уже несильно. Голова все еще гудела.

– Hу и чего американец этот?
– полюбопытствовал Лыков.

– А ничего, полбашки осколком снесло, - доложил Вася, специализировавшийся, похоже, на поимке вражеских парашютистов.

– Легко отделался, - сказал Палыч.

– Палыч, достань мне платок из кармана, - попросил Вася. Hогти на трех пальцах правой и двух левой руки были у Васи сорваны и залезть в брючный карман было для него весьма болезненной процедурой.

Палыч залез Васе в брюки и достал оттуда скомканный влажный платок. Вася отер им пот со лба и шеи. Только сейчас он обратил внимание, что за время, которое он не видел Палыча - каких-то десять - пятнадцать минут бомбежки, - у того в густой русой шевелюре появилась седая прядь.

– Михалыч!
– Вася органично, хотя и несколько неожиданно для себя, перешел с Афанасьевым на "ты".
– Доставай ее, Родина требует!