Пастух Земли
Шрифт:
Но почему-то не бросились.
— Слушайте меня хапиру! — заговорил Бхулак, и, хоть он и не кричал, слова его услыхали все. — Ваш рабиум Циди-Аман, явив мне лицо дружбы, в сердце таил горький яд предательства. Он хотел убить меня — посланца божественного царя Чёрной Страны! Но длань божества простёрлась надо мной, и я сам убил посланных за мной. Я сделал это с печалью — лишь для того, чтобы явить вам могущество моего господина. Зуру-Шалик видел это, и теперь он со мной.
Толпа глухо заворчала, но не двигалась.
— Убить египтянина и предателя! — раздался громкий
Толпа расступилась и перед Бхулаком появился Циди-Аман в сопровождении двух-трёх охранников.
— Убить! — продолжал взывать он. — Вы что, не слыхали меня, рабы? Он убил моих воинов, он не должен жить!
Однако хапиру, даже охрана князя, явно не жаждали исполнять его приказ.
— Над ним рука бога, — послышалось из задних рядов. — Он и сам бог. Только бог мог сотворить такое…
— Ваал, Ваал, — раздалось в толпе. — Он убивает громом.
Бхулак в душе усмехнулся — он знал, что так будет.
— Почему ты хотел убить меня? — спросил он князя.
— Потому что я не поклонюсь царю Египта! — злобно выкрикнул Циди-Аман.
Для Бхулака это было очевидно.
— Но почему ты не убил меня ночью? — спросил он.
— Потому что проклята будет душа моя, если я убью гостя под крышей своего дома, — тоном ниже ответил князь. — И царь Египта меня не простит…
— Я понял, — кивнул Бхулак. — Ты с почётом принял посланника, дал ему дары и отпустил, но на пути из твоего города тот пропал в горах, и ты неповинен в этом горе. Но есть ведь ещё и царь Ура, и он с радостью увидит голову египетского посланца… Я прав, Циди-Аман?..
Тот молчал, но всё было и так ясно: Египет далеко, а Ур и его лугаль Ибби-Суэн, владыка Аккадской державы, которой подчинились в своё время земли Ханаана — близко. Только вот Циди-Аман не ведал — просто не дошли до него ещё вести — что могущество Ура сломлено, его держава в Двуречье распадалась и на куски её зарились эламиты и прочие хищники. А Бхулак знал это от Поводыря.
Коротко шагнув к Циди-Аману, Бхулак разрубил ему голову. Тело мешком рухнуло наземь, вокруг расползалась кровавая лужа. Толпа охнула, но по-прежнему оставалась на месте.
— Бросьте его псам, — распорядился Бхулах. — А умерших своих похороните.
Он сделал знак Зуру-Шалику, и они отправились во дворец, вернее, в большой дом, который ушедший в загробный мир Циди-Аман называл этим словом. Никто им не препятствовал, лишь одна из женщин сделала в сторону Бхулака жест изгнания тёмных сил и крикнула:
— Будь ты проклят, демон — душитель ягнят, волк, терзающий дитя!
Наверное, среди убитых был её близкий. А вот сама она была дочерью Бхулака. Они молча прошли мимо неё.
По дому покойного князя в панике носилась прислуга. Не обращая на это внимания, Бхулак прошёл через длинный захламлённый внутренний двор, откуда поднялся по лестнице на второй этаж, к дальней комнате, где провёл прошлую ночь. Там имелось застланное ложе и дверь, запирающаяся изнутри — это всё, что ему сейчас нужно.
— Охраняй двери, — сказал он Зуру-Шалику. — Никого не пускай, скажи, что я общаюсь с богами. Будь здесь,
пока я сам не выйду. Вели принести себе еды, но смотри, чтобы не отравили.Всё это было рискованно, но выбора не оставалось. Бхулак запер дверь, скинул сумку и плащ, упал на ложе и впал в беспамятство.
Когда он очнулся, в комнате по-прежнему стояла темень. Бхулака всё ещё не отпускали только что покинутые им видения, но они уже стремительно забывались. Помнились лишь разгневанные морские воды и высокие горы. А ещё там опять были воины в юрких боевых повозках, запряжённых огромными стремительными животными. Но Бхулак понимал, что это не те воины, которых он видел раньше. И ещё там был Зуру-Шалик и, почему-то, в двойной красно-белой египетской короне, с накладной бородой, скипетром и царским цепом Та-Кемет…
Возможно, это и правда было послание из будущего, или просто бредовые картины, вызванные обмороком — Бхулак не знал, и ему это было всё равно. Будущее придёт в свой черёд — что же обращать внимание на сны?..
Чувствовал он себя гораздо лучше — кажется, был без сознания довольно долго и полностью восстановился. Впрочем, сейчас он узнает это точно: Зуру-Шалик по-прежнему стоял у дверей с другой их стороны.
«Сколько я спал?» — послал ему вопрос Бхулак и ощутил, как юноша сжался. Впрочем, ответил он почти сразу, хотя ещё не очень уверенно: «Два… дня». Ничего, привыкнет.
«Что в городе?» «Они… боятся, не знают… что будет. Некоторые убежали… Они думают, теперь ты князь». «Нет, их князем станешь ты…»
От юноши вновь пришла волна изумления, но Бхулак не дал ему опомниться: «Я сегодня уйду, Зуру-Шалик. Ты станешь князем своих людей. Ты знаешь их, они знают тебя. Я с тобой больше не встречусь, но ты иногда будешь слышать мой голос в голове, как сейчас. Я тебе скажу, что делать. Пока живите, как жили, собирайте силы и богатство, укрепляйте город».
Зуру-Шалик не ответил — он был потрясён.
«Позови сюда слуг с водой, пусть вымоют меня и нарядят в лучшие одежды Циди-Амана. Потом тебя. Я буду говорить с людьми во внутреннем дворе».
«Господин…» — взорвался его мозгу отчаянный зов возведённого на престол простого парня, рождённого в жалкой рыбацкой деревне. Конечно, престол его был пока очень незначительным, но это лишь начало…
«Я знаю, о чём ты хочешь меня спрашивать, — прервал поток его мыслей Бхулак. — Но сейчас нет времени. Я расскажу тебе позже — многое, хотя и не всё. Иди».
И Зуру-Шалик ушёл звать слуг — у него просто не было выбора. Как и у Бхулака…
На сей раз он покидал посёлок не пешком, а на молодом осле. Хапиру во главе с новым князем все вышли провожать его, но стояли молча, не крича благословений и не размахивая пальмовыми ветвями. Они не знали, что думать о произошедшем, но смутно осознавали, что отныне у них начнётся совсем другая жизнь.
Бхулак уловил из толпы полный жгучей ненависти взгляд своей дочери, которая недавно кричала ему проклятия. Как выяснилось, он убил в кедраче её мужа. Жаль. Но Зуру-Шалик разберётся с ней, если она станет опасна. И она никогда не услышит Песни Бхулака. Счастливица…