Пастухи и артисты

Много истребителей грызунов и вредных насекомых в семействе соколиных. В него входят такие редкие и крупные соколы, как сапсан, балобан и кречет, и более мелкие — чеглок, дербник, кобчик и пустельга. Если первые ловят себе на обед и разных птиц, то мелкие соколки — кобчики и пустельги — поедают не только мышей и полевок, но и саранчу, кузнечиков, разных вредных жуков и других крупных насекомых.

В Башкирии водятся лишь небольшие соколы — чеглок, кобчик, пустельга обыкновенная и пустельга степная.

Относительно большой урон птичьему поголовью наносят ястребы: тетеревятник, перепелятник, и камышовый или болотный лунь. В отличие от своих соплеменников — лугового, полевого и степного луней, которые заглаживают свою вину истреблением вредных грызунов, болотный лунь специализировался в основном на птицах. От него страдают все мелкие птицы, чайки, кулики, крачки, утки, а кроме того, ондатры, у которых он истребляет молодняк. Одно время этих хищных птиц отстреливали без учета их вины и надобности в этом. А заодно страдали и полезные хищники, особенно канюки и коршуны, так как не все умеющие стрелять, умеют отличать вредную птицу от полезной, правого от виноватого. Кстати, каждый может отличить коршуна от ястреба по силуэтам тела и по хвосту. У коршуна хвост на конце как бы «вырезанный» в середине: наружные перья хвоста у него длиннее. У ястреба-тетеревятника такой выемки нет, хвост у него подрезан ровно. Нетрудно отличить и канюка, которого еще зовут сарычем. Хвост у него округлый, более широкий и короче, чем у тетеревятника. Общий тон окраски коричневый, низ несколько светлее, с продольными пестринами. Летая над лесом или поляной, канюк издает громкий крик: «кейй… кей…»

В деятельности хищных птиц, даже таких заядлых птицеловов, как тетеревятник, перепелятник и камышовый лунь, есть и еще одна полезная сторона, компенсирующая их вред. Она заключается в том, что они в первую очередь вылавливают и поедают слабых, больных, плохо летающих птиц, чем предотвращают возникновение и распространение среди них массовых заразных заболеваний. В таких случаях хищники как бы играют роль орудия естественного отбора и санитаров в живой природе. Известный писатель-натуралист Виталий Бианки ястребов-тетеревятников называл «куропачьи лекари». Они ловят в первую очередь слабых, больных птиц, дающих более слабое потомство. Здоровые птицы более внимательны, осторожны, быстрее скрываются от хищника, быстрее летают. И потомство у таких птиц более сильное и выносливое.

В Российской федерации еще с 1964 года существует приказ по Главохоте республики о запрещении отстрела, отлова и разорения гнезд всех видов хищных птиц в охотничьих угодьях общего пользования по всей территории РСФСР. Запрещена также выплата вознаграждения за уничтожение любых видов дневных хищных птиц и за все виды сов. Как видим, сейчас и хищные птицы взяты под защиту — к ним также требуется разумное отношение. Более того, за стрельбу по ним в лесах и на лугах виновные привлекаются к ответственности. Лишь на территории приписных охотничьих хозяйств и на участках возле птицеводческих ферм колхозов и совхозов разрешается отлов и отстрел хищных птиц, специализировавшихся на добыче домашней птицы или разводимой дичи. Подобные постановления приняты во всех союзных республиках нашей страны.

Прирученные хищные птицы — интереснейший объект изучения их повадок и изменения отношения к воспитывающему их человеку. Прекрасно описал свои наблюдения писатель Александр Грин в рассказе «История одного ястреба». Писатель купил выпавшего из гнезда маленького ястреба-перепелятника у подобравшего его мальчика для того, чтобы вырастить его и отпустить на волю. Дикий ястребенок долго и с трудом привыкал к людям, отстаивая свою независимость и проявляя строгий и неуживчивый характер. А когда он вырос и ему предоставили свободу, он сам остался жить у воспитавших его людей.

Ручного коршуна можно увидеть только в зоопарке. А жителям поселка Ставище в Киевской области это удалось и у себя дома. Как-то ребята подобрали в лесу коршуненка и подарили одному любителю животных. Тот устроил его на балконе и стал воспитывать. Птенец был сердитый, недоверчивый, но на аппетит не жаловался, ел все, что давали. Потому и рос быстро. Любил купаться. В августе он уже начал делать попытки летать, а в сентябре, неуклюже взмахивая крыльями, полетел за околицу. Вскоре он вернулся домой. После этого молодой коршун стал летать ежедневно, и полеты его становились все продолжительнее. Однажды коршун спустился во двор соседки и, выхватив из ее рук мясо, поднялся в воздух. Женщина подняла крик, и коршун, не выпуская свою добычу, сделав несколько кругов над домами, полетел в сторону леса, откуда его принесли птенцом. С тех пор он больше не вернулся к людям.

Из небольших соколов сравнительно легко приручается пустельга и труднее — кобчик. У одного натуралиста в доме жила маленькая пустельга-Пустя. Она была совершенно ручная, хотя отличалась своеобразным характером. Пустя с удовольствием сама садилась на руку или на плечо, но если кто-нибудь пробовал взять ее со спины — царапала до крови, совсем как злая кошка. Пустельга любила забираться на стол и играть там карандашами. Схватит, подбросит вверх и снова хватает, пока он катится. Она развлекалась карандашами до тех пор, пока все они не оказывались на полу. Интересно было наблюдать за Пустей, когда она смотрелась в зеркало. Разглядывая «незнакомку», она сердито топорщила перышки на затылке. Потом забегала сбоку и заглядывала за зеркало — искала, где там прячется ее молчаливая «соперница». Когда дети хозяина садились готовить уроки, Пустя вела себя тихо и смирно. Наверное, знала: будет мешать — посадят в клетку. А клетку она не любила.

Охотник Н. Каморин из города Кинешмы Ивановской области как-то осенью, возвращаясь с охоты, услышал в зарослях тальника птичий гам. Осторожно приблизившись, он увидел сидевшую на камне нахохлившуюся серо-рыжеватую пустельгу. Около нее кружились вороны, грачи и галки, пытаясь атаковать ее. У пустельги оказалось сломанным правое крыло, и охотник забрал ее домой. Птица очень быстро привыкла к людям и больше всего к хозяину. Когда он приходил с работы, она встречала его криком, требуя мяса: другого ничего не ела. Крыло у нее поджило, и она стала летать по всему дому, в котором провела остаток осени и всю зиму. Пустельга подружилась с кошкой и собакой. Кошка не только не пыталась сделать птице что-нибудь плохое, а даже отдавала ей свое мясо и мурлыкала, сидя рядом с ней. Большую часть времени пустельга проводила с охотничьей собакой Альбой. Проснувшись в шесть часов утра, птица слетала со своего места и небольшими прыжками добиралась до постели собаки, садилась ей на спину или на передние лапы, под самый нос, и будила ее. Когда наступила весна, пустельгу выпустили на свободу.

В башкирском селе Исянгулово школьники поймали подбитого кем-то кобчика. У него было повреждено крыло. Целый месяц они держали его в клетке, выхаживали, и все это время кобчик был злой, недоверчивый. Когда ребята подходили к клетке, он прижимался спиной к стенке, угрожающе водил глазами, щелкал клювом. Иногда бросался на сетку, пытаясь клюнуть. Когда поправившегося пленника выпустили на волю, он взмыл вверх, пискнул и скрылся за крышами построек. А на следующий день утром во дворе этого же дома начался куриный переполох: на скворечнике сидел кобчик, щелкал, посвистывал. То ли он просил есть, то ли нанес визит вежливости. В следующие дни кобчик также навещал гостеприимный двор, садился на то же место, посвистывал. Однажды он посидел больше обычного, сделал несколько кругов над двором до самой земли, чем вновь напугал кур, затем поднялся, еще раз-другой облетел двор и улетел. Это был его последний визит. Больше кобчик во дворе не появлялся.

Дружба с болотной совой

По дороге на Уфу быстро шла машина. Яркий свет фар освещал путь, придорожные знаки, деревья. Вдруг что-то закрыло одну из фар, и послышался удар о радиатор. Шофер резко затормозил. На дороге лежала большая птица с распластанным правым крылом. Это была сова. Она охотилась за мелкими грызунами и, ослепленная светом фар, попала под удар машины. Птица сердито шипела и щелкала клювом. Ехавшая в машине сотрудница уфимского цирка взяла раненую птицу и привезла ее в Уфу. На другой день заботливая женщина появилась с совой в руках в республиканском обществе охотников. Работавшая в правлении общества большая любительница природы и животных Оля Данченко взяла пострадавшую птицу к себе и стала заботливо ухаживать за ней.

Первые дни сова дичилась, отказывалась от корма. Девушке приходилось насильно кормить и поить свою строптивую подопечную. Постепенно необщительная птица стала привыкать к хозяйке. И когда крыло у нее зажило, сова уже совсем привыкла к девушке и привязалась к ней. Если воспитательницы долго не было дома, сова беспокоилась. А как только Оля появлялась в комнате, сова бесшумно вылетала из своего убежища и садилась ей на плечо.

Через двадцать дней сова выздоровела. Ее решили отпустить на волю и отвезли в лес. Она поднялась в воздух, покружила на окрепших крыльях и тут же подлетела к своей воспитательнице и уселась на ее плече. Как ни старались прогнать сову, она не хотела улетать от Оли. Пришлось опять забирать сову домой, в городскую квартиру. И хотя все в доме любили занятную птицу, все же она умудрялась основательно изводить своих хозяев. Ночью людям нужно спать, а сова начинала свои похождения по квартире. Ночная птица, ничего не скажешь. И так как покоя от нее никому не было, пришлось передать беспокойную птицу в гостивший тогда в Уфе зверинец. Сову поселили в клетку, и это ей не понравилось. Она с трудом привыкала к новому образу жизни, не признавала новых людей, отказывалась брать у них пищу. Только когда приезжала Оля, сова оживлялась и брала мясо из ее рук. Но однажды Оля заболела, и два дня ее не было в зверинце. Сова так затосковала, что работникам зверинца пришлось выпустить ее на волю.