Пасынок судьбы
Шрифт:
– Да нет… – растерялся бортник.
– Вот и молчи. – Рыцарь повернулся к пленнице. – Еще раз спрашиваю – ты кто?
– Тебе какое дело?
– Это я уже слышал. Дорофей, ты ее знаешь?
– Откуда?
– Оттуда! Знаешь или нет?
– Не знаю. Чужая она, понимаешь… Пришлая…
С треском проламываясь через кустарник, топча чахлые побеги у корней, появился Ярош. Все-таки сумел поймать саврасого.
– Ну, вы и шум подняли! – довольно проговорил разбойник. – Только глухой не услышит.
– Выбираемся, пожалуй. – Годимир показал Олешеку,
– Вижу, поймали вора! – осклабился Ярош. – Ух, ты! Во дела! Девка?
– Сам ты девка, мерзавец! – выкрикнула пойманная.
– Я – девка? – удивился разбойник. – Не. Это ты ошиблась, пожалуй.
– Противная девка, ух, какая противная, понимаешь, – вмешался Дорофей. – Ты гляди… А не боишься? Мы ведь и ремешком можем, и розгой, а можем и…
– Заткнись! – побелел Ярош, аж перекосило его. – Охолонь! Я тебе не Сыдор!
– Да я чо? Я ничо… – забормотал бортник, вытирая бороду рукавом. Он втянул голову в плечи, съежился, стал еще меньше ростом и скрылся где-то за серым.
– Пошли, что ли? – махнул головой Ярош.
– Идем, – согласился Годимир. Взял коня под уздцы.
Шагая вперед, он не оглядывался, но слышал, как девчонка честит Олешека:
– Что ты в меня вцепился как клещ? Синяк на руке будет!
Шпильман не отвечал. Молчали и Ярош с Дорофеем.
У самой околицы рыцарь оглянулся. Девчонка что-то рассказывала шпильману, опираясь на его руку. Ну, чисто панночка на балу. И кто кого держать должен, чтоб не убежал?
– Удивительное дело, – задумчиво проговорил Ярош. – Девка. Одна. В этих краях… Не сходится, пожалуй…
– Что не сходится? – удивился Годимир.
– В этой глуши не всякий мужик, здоровый и при оружии, выживет. А тут девка…
– Ну, так и не местная ведь.
– Да. Не местная. Иначе Дорофей узнал бы.
– Переселенцы тут какие-нибудь не проезжали?
– Да откуда мне знать? С тобой вместе, пан рыцарь, приехал.
– А может, из старателей… – протянул словинец и вдруг хлопнул себя по лбу. – Оп-па!!!
– Ты чего это, пан рыцарь? – покосился на него Ярош.
– Кажись, догадался я!
– О чем же?
– Ты королевну Аделию в глаза видал когда-нибудь?
– Нет… Что? Эк ты хватил, пан рыцарь! Не может быть!
– Почему не может?
– Ты же сам говорил – ее дракон унес.
– Ну, может, и унес. Но не съел. Откуда мне знать, что драконы с королевнами делают?
– Ох, сказал бы я тебе…
– Перестань! А вдруг она от него удрала?
– От дракона? Не верю. Да я и в драконов не верю! Сказки это все!
– А кто стожки селянам пожег? А пожар в замке королевском?
– Да мало ли что там загорелось?
– Ты там не был, а я видел! От свечи опрокинутой такого пожара не будет.
– Все равно не верю! И одежа у нее, прямо скажу, не королевская…
Годимир задумался. Это был сильный довод. Он тоже не представлял королевских дочек, блуждающих по лесам в мужских портках, разбитых опорках и распоясанной домотканой рубахе. А с другой стороны,
поди узнай, какие причуды у панночек королевской крови?Вот и подворье Дорофея. Олешек первым делом вытащил цистру из-под корыта, придирчиво осмотрел, словно кто-то ее трогал без него.
– Ух ты! Дай посмотреть! – тут же потянулась девчонка.
– Еще чего! – Шпильман опасливо отодвинулся, заслоняя инструмент собой.
– Вот жадный!
Ярош перевернул лежавший на боку кувшин донышком вверх, похлопал ладонью, провел пальцем по краю и вздохнул.
– Да, похмелиться бы не помешало, – согласился бортник. – Сбегать?
– И не думайте! – прикрикнул на них Годимир. – Не время!
Он обошел корыто и остатки вчерашнего кутежа и остановился так, чтобы видеть глаза девушки:
– Тебя как зовут?
– Не скажу! – дерзко ответила она и сжала кулачки.
– Зря. Я – странствующий рыцарь, Годимир из Чечевичей герба Косой Крест. Если ты нуждаешься в помощи, тебе не обязательно воровать мой меч. Можно просто сказать, что за беда.
Она не ответила, гордо задрав подбородок и рассматривая вьющихся в небесной сини стрижей.
– Ладно… – Годимир решил не сдаваться, пока не выяснит все подробности и не найдет ответы на все мучающие его вопросы. – Спрошу по-другому. Ты – королевна Аделия?
Девчонка зыркнула на него огромными серыми глазищами, мельком огляделась по сторонам – не услышал ли кто? Закусила губу.
– Можешь не отвечать, – усмехнулся Годимир. – Я уже и так догадался.
Тут сбоку к нему придвинулся Ярош и, дыша перегаром в ухо, прошептал:
– А ты руки ее видел? Тоже, скажешь, королевские руки?
Да, руки у предполагаемой королевны ничем не отличались от рук любой чернавки из господского замка. Под ногтями – грязь, на одном из пальцев большая ссадина. И все же…
Годимир притянул голову разбойника к своим губам и зашептал:
– Так четыре дня в лесу. Что ты хотел? Где ей мыться было? – И в полный голос произнес для девушки: – Я рад, что ты спаслась, твое высочество.
И тут она преобразилась. Куда девалась неуверенная девчонка? Появились осанка, постав головы и подлинно королевские нотки в голосе:
– Благодарю тебя, пан рыцарь. Хорошо встретить в таком захолустье благородного пана, да еще странствующего рыцаря.
Годимир толкнул Яроша локтем: «А? Что я тебе говорил?»
– Как же тебе удалось спастись от дракона?
– Позволь мне не вспоминать, пан рыцарь, об этих ужасных мгновениях…
– Конечно, конечно, прекрасная панна. Просто я думал, что читал обо всех повадках сиих злобных чудовищ, известных людям…
– Я расскажу тебе, пан рыцарь. Обязательно расскажу, – заверила его королевна. – Но позже. Когда притупятся воспоминания о перенесенных страданиях.
– Не смею настаивать… – Рыцарь поклонился. Довольно изящно, если принять во внимание отвычку от общения с прекрасным полом. Ведь Стрешин он покинул уж больше трех месяцев тому назад – ранней весной – и с тех пор все странствовал да путешествовал.