Пасынок судьбы
Шрифт:
– Слушай, Хуанито, вчера нам так и не удалось поговорить…
Я и не заметил, как за соседний стол опустился Хуан Карлос.
– Ты так и не рассказал, кто она.
Я откинулся назад и чуть приподнял козырёк визора, вспоминая девушку из парка.
Бэль. Красавица. Судьба. Беловолосая богиня.
– Судя по твоей идиотской улыбке, это серьёзно! – вынес вердикт изобретатель.
Я мечтательно вздохнул и согласился:
– Кажется, я люблю её.
– Заметно. И всё-таки кто она, когда успел познакомиться?
– В парке. Сразу после того, как мы расстались. Её зовут
Хуан Карлос рассмеялся:
– Смешно. А серьёзно?
– Это серьёзно. Она настоящая аристократка, наследница семьи из первой сотни.
Наверное, по моему задумчивому лицу он понял, что это правда.
– Хуанито, это не смешно!
– Ну вот, то смешно, то не смешно. Определись!
Друг задумался.
– Что за семья?
Я покачал головой:
– Не знаю, дружище. У нас уговор – я не спрашиваю, кто она, она – кто я. Но она из «золотой сотни», точно тебе говорю. Манеры, повадки, речь – такое не подделаешь и ни с чем не спутаешь. Я рядом с ней местами себя сусликом чувствовал!
Хуан Карлос задумался. Переваривал.
– Ну хорошо, допустим. А Бэль… Это вообще имя или прозвище? И что собираешься дальше делать?
– Прозвище, имя – не знаю. Может, и имя. А может, и нет. А дальше… Иду в субботу на свидание. Потом – будет зависеть от субботы.
Вновь молчание.
– И что, думаешь, тебя примет её родня? Позволит с ней гулять?
Я неопределённо пожал плечами. Все эти мысли роились в мозгу, и ответа на них не было.
– Она говорила, у неё строгий отец. Это плохо. Но он незнатного происхождения. Это хорошо, может, и разрешит. Так что, честно, дружище, не знаю. Но мне кажется, я ей нравлюсь.
– «Кажется»?
Я вспомнил лавочку, её реакцию. И её неловкое поведение в кафе.
– Да, нравлюсь. Шансы у меня есть. А там будь что будет.
– Слышали, нашего Шимановского подцепила богатенькая сучка! Аристократка и мод! И будет развлекаться с ним, пока не видит папочка! – Сзади раздался дружный девичий смех. – А что, экзотика! Принцесса и нищий! Я бы тоже так на её месте поступила. Обожаю плебеев – они такие забавные! – Вновь взрыв смеха.
Я медленно обернулся. Мы и не заметили, что нас слушали, притом внимательно. Вся «банда» Эммы. Сидели и ехидно улыбались. Сама Эмма тщательно отводила глаза, как бы говоря, что не при делах, но остальные скалились в цвет.
Карина, заводила в этой шайке-лейке. Она же загадавшая меня «хозяйка». В отличие от Долорес девочка с мозгами, хотя внешне ей уступает сильно – низенькая, пухленькая, с вытянутым лицом и неправильным носом. Но её отец – владелец сети супермаркетов эконом-класса, и ей плевать на внешность. В конце концов, не уродка.
Я почувствовал, что закипаю. Только силой воли, жёсткой, тренируемой все выходные, удалось подавить готовую сорваться ярость. Она не стоит того, чтобы провести остаток жизни в тюрьме!
– Что, зацепило? – усмехнулась Карина, глядя мне прямо в глаза.
Молчать! Молчать и не связываться! Я не в том состоянии, чтобы играть в словесную дуэль. Сейчас я проиграю.
Медленно развернулся к Хуану Карлосу и невинно пожал плечами:
– Кажется, какая-то
тупая шлюшка решила, что у неё есть мозги. Не стану её разочаровывать!– Зацепило, да? – донеслось в спину. – Ну, Хуанито, прости! Я же не виновата, что ты плебей и неудачник. Какой есть – такой есть!
Я сделал вид, что не слышу.
– Подумаешь, богатенькая нашла себе игрушку. Не обижайся на неё, правда, знаешь, как скучно без экзотики?
– Кстати, Бэль мне привела очень интересную теорию… – Я принялся с энтузиазмом пересказывать мысли девушки из парка, напрочь игнорируя шлюх сзади. – Научно доказано, что люди подсознательно проявляют агрессию к человеку, который им нравится, но с которым не могут быть вместе из-за завышенных требований.
– И что? – не въехал Хуан Карлос. Он понял, что мне надо подыграть, но не понял как.
– Представляешь, у меня есть тайная поклонница. И не кто-нибудь, а сама Карина Руис Гуэррера!
– Да ну, с чего взял? – Он картинно округлил глаза. Начало доходить, что делать. Компания сзади вся обратилась в слух.
– Понимаешь, она влюблена в меня. Но у меня слишком высокие требования к женщинам, по которым она не проходит, и знает об этом. Ну, не люблю я шлюх! Вот она меня всячески пытается задеть. Зацепить, подставить, в «лотерею» вот подруге загадала…
Я получил злорадное удовольствие, бегло бросив взгляд на козырёк, на задний видеовыход. Эмма покраснела от стыда. Карина от ярости. Пока получалось.
– Слышишь, Шимановский! Да ты на себя посмотри! Кому ты нужен! – Карина попыталась рассмеяться, но вышло как-то натужно и зло. – Ты никто! Сын проститутки! Тебя чморит вся школа! Да я не посмотрю на тебя, даже если ты останешься последним мужчиной на планете!
Я медленно обернулся и вернул ехидную ухмылку:
– Не льсти себе, детка. Если я останусь последним мужчиной на планете, до тебя не дойдёт очередь.
Сидящие вокруг и волей-неволей прислушивающиеся к перепалке одногруппники рассмеялись. Один – один.
– Ты меня любишь, но тебе кажется, что я тебе не подхожу. Отсюда и злость. Так, моя красавица?
– Да ты…
Вдруг она откинулась назад и расслабилась. Плохо, она – не Эмма, с ней концерт на публику не пройдёт.
– Конечно, зайчик. Я тебя люблю. Обожаю. Больше всего, конечно, люблю за то, что ты – не умеющий постоять за себя хлюпик, который раскрывает рот, чтобы вякнуть не по делу всегда, когда возможно. Но ты же герой, какая разница! А ещё люблю тебя за то, что ты – холуй. Оно ведь знаешь как, когда тебе прислуживают, это всегда нравится…
– Ты хочешь сказать, что я тебе прислуживал? Это когда ж такое было?
Она пожала плечами:
– Всё ещё впереди. Не мне – так другому. Ты холуй, халдей, холоп – какие там ещё синонимы в вашем русском? А ещё неудачник. Как же, я тебя обожаю! Обожаю неудачников!
Она причмокнула, отправляя мне воздушный поцелуй. Один – два. Нет, всё же зря я ввязался в эту баталию без подготовки.
– Ах да, я забыла! Ты же у нас ещё и император! Конечно, как же без этого? Ты же взойдёшь на престол, и тогда все, кто не любил тебя, об этом пожалеют! А я уже люблю, видишь? Какая я корыстная…