Патриоты

— Ты обязательно должен ко мне прийти! Завтра? Обещай, что придешь завтра. Нам надо поговорить!

Абигайль умоляюще смотрела на него своими синими глазами.

— Ладно, — неуверенно протянул Джейкоб. Вопрос в том: куда идти. Хорошо, хоть он знает ее фамилию.

— Ты ведь помнишь, где я живу? Белый дом с зелеными ставнями и… — Она заговорщицки припала к его уху: — Согнутым мушкетом? — Абигайль прыснула.

— Согнутый мушкет? Кто же их забудет? — ответил он с улыбкой.

Пока Джейкоб не собрал все рисунки Андре и не засунул их в чулан, ему не удавалось даже задремать. Только после того как работы майора были сняты со стен, он наконец-то смог расслабиться. Вообще-то Джейкоб считал, что может спать где угодно: ему доводилось ночевать и в хибарах, и под открытым небом. Но в этом роскошном доме он бодрствовал почти всю ночь. Стоило ему закрыть глаза, и перед его мысленным взором проплывали рисунки Андре. К тому же очень болела нога.

На следующий день Джейкоб первым делом решил раздобыть экипаж, однако их в городе не хватало. Пришлось довольствоваться лошадью. Судя по тому, что молодому человеку никто не помог с экипажем, брат Джейкоба был не такой уж значительной фигурой. Оставалось только надеяться, что Исав, как помощник Андре, все же имел доступ к интересующей американцев информации.

Завидев трехэтажный особняк Абигайль Маттесон, Джейкоб возликовал. У него мучительно ныла нога — он даже не знал, что доставляет ему большую боль: езда на лошади или пешая прогулка. Дом Абигайль произвел на него огромное впечатление. Солнечные лучи ярко освещали фасад здания, благодаря чему была видна каждая его деталь. Прямо за домом стеной поднимались деревья.

«Согнутый мушкет? Что она имела в виду?» Он внимательно осмотрел особняк и не нашел ничего похожего на мушкет.

Молодой человек привязал лошадь к коновязи и заковылял к дому. Постучал. Дверь слегка приоткрылась, и наружу выглянула пугливая негритянка. Джейкоб совсем уж было хотел представиться Исавом Морганом, как вдруг вспомнил о вчерашнем поцелуе. Подобная близость предполагала, что он частый гость в этом доме. Так что он просто спросил миссис Маттесон.

Из-за двери донесся радостный голос Абигайль:

— Впусти его, Мисси, — а затем: — До чего же я рада вас видеть, мистер Морган!

Негритянка распахнула дверь и отскочила в сторону. В грудь молодого человека уперлось дуло мушкета.

— Или мне звать вас Джейкоб?

Гость онемел.

— Ну, что же вы? Заходите. — И Абигайль указала ему дорогу мушкетом.

Молодой человек молча повиновался. Хозяйка дома подвела его дивану и приказала сесть. Сама же осталась стоять, все так же держа мушкет на уровне Джейкобовой груди.

— А тетерь, сударь, объясните, что вы делаете в Нью-Йорке и почему выдаете себя за Исава?

Она говорила четко и спокойно. Ее глаза были внимательны и строги; ничем более Абигайль Маттесон не напоминала кокетку Мерси.

— Вы не та женщина, которую я вчера встретил на улице. — Джейкоб вежливо улыбнулся. — Как мне знать, что вы не близняшка Абигайль?

— Фи, мистер Морган, как вы можете? — игриво протянула она. А потом невозмутимо добавила: — Вам понравилось, как я изображала Мерси? Видите ли, я подумала, что это поможет заманить вас сюда.

Хотя Джейкоба, как мальчишку, обвели вокруг пальца, его куда больше огорчило то, что Абигайль упомянула о его жене. «Что именно рассказал о Мерси Исав?» Молодой человек почувствовал, как в нем проснулась ревность. Но голос рассудка не позволил ей разгореться. Для начала он должен заставить эту амазонку опустить мушкет.

— Значит, вы поняли, кто я.

— Догадалась почти сразу.

— По поцелую?

Она вспыхнула.

— И поцелуй тоже… но у вас ближе посажены глаза. Я художник и такие вещи замечаю.

Джейкоб улыбнулся.

— А что значит «согнутый мушкет»?

— Я вас дразнила. Только Исав мог это понять.

Молодой человек кивнул.

— Вы моя единственная ошибка. Я и помыслить не мог, что у Исава есть подружка.

— Ведь он всю жизнь любил Мерси, — завершила его мысль Абигайль.

«Опять она поминает Мерси. Как же это неприятно. Эта особа полностью контролирует ситуацию и не дает мне сосредоточиться. Так больше продолжаться не может».

— Думаю, вы в меня не выстрелите.

Абигайль быстро глянула на новенький мушкет и плотнее прижала его к плечу.

— Потому что вы брат Исава?

— Нет. Просто мы с вами по одну сторону баррикады.

— О чем это вы?

Джейкоб развел руками.

— Мы оба работаем на одного человека. Маркиза Лафайета.

Теперь удивилась Абигайль.

— Грубо играете, сударь. А ведь я могу пристрелить вас и отвезти тело в город. И генерал Клинтон меня за это наградит. Я ему быстро растолкую, что вы не Исав Морган. И он мне поверит.

— Все, что вы говорите, — истинная правда, миссис Маттесон! Потому-то за вами и закрепилась слава первоклассной шпионки. — Абигайль опустила палец на курок. — Объяснить, как вы передаете сообщения? — Молчание. — Вы делаете восковые фигуры солдат, коммерсантов, торговцев… Замечу, что внутри эти фигуры полые. Так вот вы прячете в них секретные документы, а затем переправляете нам. Ваши восковые фигуры под видом покойников путешествовали в гробах, перевозились вместе с солдатами при обмене военнопленными… Иной раз их можно увидеть сидящими рядом с возницей на козлах. Обычный маршрут: долина Уайт — восточный Гудзон — паром мистера Шо. Далее — генерал Лафайет. Ну и какова моя грубая игра? Я угадал?

Абигайль опустила мушкет.

— Для чего вы здесь? И почему меня не предупредили о вашем приезде?

— Не было времени. Мне нужна информация о весеннем наступлении англичан. А вы поможете ее переправить. Я знаю о вас от генерала Лафайета. Сожалею, что вы узнали обо всем таким образом.

Ему действительно было ее жаль: он видел, что Абигайль потрясена. Она подошла к стоящему напротив дивана креслу — при этом мушкет волочился за ней по ковру — и буквально рухнула в него. Мушкет со стуком упал на пол.

— Исав… — еле слышно проговорила Абигайль. — Что случилось с Исавом?

Судя по ее голосу, она приготовилась к худшему.

— Ему не удалось бежать, — Джейкоб говорил тем тоном, который он обычно приберегал для семей погибших. — От генерала Вашингтона знаю: Исава, как и Андре, повесят. Возможно, казнь уже состоялась. Мне очень жаль. Исав, очевидно, испытывал к вам глубокие чувства, хотя, на мой взгляд, связавшись с ним, вы рисковали.

Глубокая скорбь Абигайль моментально преобразилась в гнев.