Патрульные Апокалипсиса

– Боюсь, вы не совсем точны, – сказал посетитель из МИ-5. – Ваш брат скончался в Берлине под другим именем, и работал он в министерстве информации рейха. Он женился на немке, и у него, как и у вас, трое сыновей…

– Что?.. – Старик, раскрыв рот и с трудом дыша, медленно опустился в кресло. – Нам никогда этого не говорили, – тихо, чуть слышно добавил он.

– А зачем, сэр? После войны он исчез вместе с семьей. Полагали, что он уехал в Южную Америку и обосновался в одном из немецких поселений в Бразилии или Аргентине. Поскольку официально он не числился в списках военных преступников, его не искали, и, учитывая значительные потери, понесенные семьей Марчендов…

– Да, – тихо проговорил лорд Бэзил, – два моих других брата были пилотами, а сестра работала в госпитале.

– Верно. Мы решили похоронить это неприятное дело.

– Очень любезно с вашей стороны. Простите мою вспыльчивость.

– Не думайте об этом. Вы заметили, что не могли знать того, о чем вам не говорили.

– Да, да, конечно… Но вот сейчас, здесь, вы меня почти обвинили – меня и косвенно мою семью – в участии в каком-то фашистском движении в Германии. Почему?

– Это довольно топорный прием, мы редко к нему прибегаем, но он эффективен. Я не обвинял лично вас, сэр; если помните, я сказал: «Как оскорбительно было бы для короны узнать» и так далее, и так далее. Первая реакция – всегда возмущение, но оно бывает притворным и истинным. Человеку опытному нетрудно отличить одно от другого, а я многое повидал в жизни.

– В чем же я правильно поступил?

– Думаю, будь вы помоложе, вы применили бы физическую силу и вышвырнули меня из своего дома.

– Вы правы, я мог бы это сделать.

– Ваша реакция была искренней.

– Я опять-таки спрашиваю: почему?

– Имена двух ваших сыновей, сэр, в списке, очень секретном списке людей, втайне поддерживающих неонацистских бандитов в Германии.

– Боже милосердный, чем же они их поддерживают?

– «Марченд лимитед» – текстильная компания, верно?

– Да, конечно, это известно всем. У нас есть фабрики в Шотландии, и наша компания вторая из самых крупных в Соединенном Королевстве. Ею управляют два моих сына, после того как я отошел от дел; третий, да спасет господь его душу, – музыкант. Так что же они сделали, если им предъявляют такое обвинение?

– Они вели дела с фирмой «Оберфельд», отгружали тысячи и тысячи рулонов ткани для одинаковых рубашек, курток, мужских и женских брюк на их склады в Мангейме.

– Да, я проверял счета – я так всегда делаю. «Оберфельд» расплачивается по ним вовремя, и это прекрасный клиент. Ну и что?

– Фирмы «Оберфельд» не существует, это прикрытие для неонацистского движения. Семь дней назад фирма и склад в Мангейме исчезли, как исчез ваш брат пятьдесят лет назад.

– Что вы имеете в виду?

– Я выскажусь как можно осторожнее, лорд Марченд. Возможно, сыновья вашего брата вернулись сюда и по злой иронии судьбы втянули ваших, ничего не подозревающих сыновей в заговор, чтобы поставками военной формы ускорить возрождение нацизма.

– Военной формы?

– Это их следующий шаг, лорд Бэзил. Таков исторический образец.

Нокс Тэлбот не любил изображать из себя господа бога: слишком многие и слишком долго изображали богов перед его расой. Занимая такую высокую должность, ему приходилось носить маску, но иного выбора не было. Все мощные, суперзасекреченные компьютеры оказались вскрытыми, программы, содержащие секретную информацию глобального значения, выявлены, включая самые тайные операции, проводившиеся ЦРУ по всему миру, в том числе мучительная трехлетняя одиссея Гарри Лэтема – Александра Лесситера… кличка Шмель.

Под предлогом очередного перераспределения заданий Тэлбот затребовал более трех десятков личных дел сотрудников, из которых его интересовали только восемь, ответственных за компьютеры «АА-ноль». Только им были известны ключи и коды, дающие возможность узнать секреты, от которых зависела жизнь тайных агентов и информаторов, а также успех операций. Кто-то… нет, не один, два таких «кто-то», потому что для разблокирования дисков нужны два человека: они должны набрать два разных кода, разблокировать программу и обеспечить подачу информации на экран. Но кто эти двое и что им уже удалось сделать? Гарри Лэтем спасся, заплатив за это ужасной ценой – жизнью своего брата, но сам он жив и скрывается в Париже. Не только жив, но и доставил обличающий список имен, уже вызвавший тревогу в стране или, по крайней мере, в средствах массовой информации, которые постарались взволновать все население. По словам убитого Дру Лэтема, нацисты знали про Шмеля, но с каких пор? До или после того, как Гарри выявил имена? Если до, то весь список вызывает сомнения, однако это никак не объясняет исчезновения Рудольфа Метца, неофанатика, каких свет не знал. В лабораториях Рокленда установили, что Метц нагло использовал свой шифр, чтобы извлечь результаты всех исследований за год и стереть их. ФБР выяснило, что Метц и его жена с фальшивыми паспортами вылетели в Штутгарт из международного аэропорта имени Далласа рейсом «Люфтганзы» № 7000. Сколько же еще Метцев в этом списке? Или, если взглянуть на дело с другой стороны, сколько там ни в чем не повинных сенаторов Рутов? Узел завязывается все туже, все выходит из-под контроля или скоро выйдет, если расследования продолжатся.

Двое из восьми абсолютно «белых», полностью проверенных специалистов по основным компьютерным операциям оказались «кротами». Как это могло произойти? Да и произошло ли? В личных делах не было ничего, ни малейшего намека… И тут неожиданно Тэлбот вспомнил кое-что из информации, полученной от Гарри Лэтема комиссией в Лондоне. Он выдвинул ящик стола, вынул записи и нашел нужную страницу.

«В. (МИ-5): Есть слухи, что нацисты, новые нацисты, возможно, с самого начала знали, кто вы такой.

Г. Л.: Это не слухи, это их правило. Ведь и мы часто так поступали, обнаружив, что «крот» сбежал в матушку-Россию с нашей информацией. Конечно, мы заявляли, какие мы умные и что украденная у нас информация бесполезна, но все это было совсем не так.

В. (Второе бюро): А вам не могли подсунуть дезинформацию?

Г. Л.: До побега я пользовался полным доверием, поскольку вкладывал значительные деньги в их дело и был его сторонником. Зачем им давать мне ложные сведения? Но отвечу на ваш вопрос: да, конечно, такое возможно. Дезинформация, искаженная информация, ошибка человека или компьютера, попытка принять желаемое за действительное, игра воображения – все возможно. Это ваша работа – подтвердить достоверность информации или ее опровергнуть. Я привез вам материал – ваша задача оценить его».

Нокс Тэлбот внимательно вчитывался в слова агента. Ясно одно: сам Гарри Лэтем вызывал огромные сомнения. Все это чистое безумие, подтвержденное или неподтвержденное, все, кроме того, что нацистский вирус расползается по Германии. Директор ЦРУ отложил запись в сторону и перевел взгляд на восемь личных дел, веером разложенных на столе. Он читал и перечитывал каждое слово, но не находил никаких зацепок, ничего существенного. Надо взять каждое и, сконцентрировав внимание, попытаться читать между строк, пока не откажут глаза. Внезапно зазвонил телефон. Нокс нажал кнопку на пульте и услышал голос секретарши:

– Мистер Соренсон на третьей линии, сэр.

– Кто на первой и второй?

– Два продюсера с телевидения. Они хотят, чтобы вы выступили в дискуссионной программе по поводу расследований, которые проводит Управление.

– Я ушел обедать на месяц.

– Понимаю, сэр. Соединить с третьей линией или сказать то же самое?

– Нет, соедините… Привет, Уэс. Пожалуйста, не прибавляй мне неприятностей.

– Пойдем пообедаем, – сказал Соренсон. – Нам надо поговорить. Наедине.

– Я привлекаю внимание, старина, если ты этого до сих пор не заметил. Разве что ты согласишься пойти в ресторан в негритянской части города, где будешь выделяться больше, чем я.