Паучья вдова 2

— Мне бы очень хотелось знать, что вы сами думаете об этой системе, — замечает мужчина, цепляя меня своим взглядом.

— Я тоже её часть, — замечаю в ответ.

— И всё же?

— Я положила бы конец убийству священных животных — если бы могла, — добавляю чуть тише.

— Тогда у меня к вам последний вопрос, Мино, — произносит Охотник, поднимая подбородок и глядя на меня сверху вниз, — согласитесь ли вы и дальше хранить в секрете свои знания о брате и сестре, мечтающих о мести?

Застываю от откровенной неожиданности поворота.

Затем поднимаюсь на ноги, ещё не зная, что сказать в ответ, но… уже реагируя.

Он предлагает не выдавать эту светловолосую стерву? Он хочет скрыть от императора факт того, что мы знаем лицо убийцы?!

— Зачем вам это? — спрашиваю напряженно.

— Потому что я могу положить конец истреблению древней расы, — уверенно произносит Охотник.

А до меня, наконец, доходит.

Вот, она, его цель! Вот, почему он не присоединился ни к одной из сторон в политической игре, оставаясь в стороне, на своём собственном месте — пусть и наживая при этом кучу врагов. Вот, почему он не отказывает императору, при этом ничего не обещая ему в будущем.

Потому что в этой игре он не на стороне людей.

Он на стороне обитателей Запретного Острова!

— Ради своей цели вы готовы примкнуть к этой стерве? — спрашиваю холодным голосом, — Мне плевать на политические игры, но эта девица вызывает только одно желание: прикончить её на месте.

— Она может быть той фигурой в игре, которая возьмет на себя весь удар, вычищая место для главного хода, — медленно произносит Рэн.

— Она натравила на меня моих подданных и чуть не убила нашего ребёнка, используя тот же принцип, — бросаю ему без всякого дружелюбия.

— С её устранением мы лишимся козыря.

— Мы?

— Вы тоже недовольны системой.

— Я не подписывалась под подрывную деятельность. До этого момента я просто выживала, как могла, — напоминаю ему.

— У вас есть сила, о которой мечтает столько безмозглых идиотов, пускающих слюни на будущее, в котором они — Высшая Раса, повелевающая всем живым… — протягивает мужчина, голос которого становится жестким, а взгляд — цепким, — вы можете бездарно прожить свою жизнь, прячась ото всех в своём замке, а можете сделать что-то важное, способное положить конец бесконечной погоне за чужой силой, чужой энергией, чужим наследием.

— Вы этого от меня хотите? Чтобы я присоединилась к вам в вашей войне с системой?

— Я хочу, чтобы вы сделали осознанный выбор, который, возможно, не делали никогда, — звучит чёткий ответ.

Замолкаю, отводя взгляд.

Не так я представляла себе этот разговор. Пара фраз об убийстве Хранителя Равновесия, недолгое обсуждение причин и последующих действий преступника, переход на «семейную» тему, лёгкая ругань и безмолвное расхождение с перспективой следующей скорой встречи — в связи с активизацией оппозиции.

Вот, как это должно было быть — в моей голове.

Но Рэн сумел удивить меня. Он сознательно не касается темы беременности и совместного будущего. Зато активно раскрывается передо мной, обнажая те стороны, что скрыты от глаз посторонних. Хотя — чего уж там? Не только посторонних — но даже самых приближенных к нему людей.

Он… доверился мне?

Или это какая-то очередная проверка?

— Я не буду раскрывать императору личность убийцы, — негромко произношу, глядя в сторону, — но не обещаю, что не убью Тэ Ру, реши она вновь появиться на моей территории.

— Она не совершит эту глупость, — звучат слова Охотника.

— Что касается вашей борьбы с системой… — поднимаю на него взгляд, — это только ваш путь. Я не присоединяюсь к вам — но и мешать вам не буду. Суть в том, что мы не настолько близки, чтобы я сходу разделила ваше мировоззрение, — произношу чётко, — даже несмотря на то, что в этом вопросе мы смотрим в одну сторону.

— Я вас понял, — Рэн произносит это, несколько секунд молчит, а затем идет на выход.

— Мне ждать вестей о новых смертях Мастеров? — бросаю ему в спину, складывая ладони в замок.

Он ведь понимает, что сестрица Ха Ру не остановится на одном представителе ненавистной касты? И предлагает мне укрывать её имя от правосудия!

— Если не желаете продолжения этой войны, но также не хотите становиться её частью… — мужчина останавливается, а затем оборачивается на меня, — у меня есть для вас предложение.

— Какое именно? — стараясь не показывать любопытства, произношу отстранённо.

— Помогите мне уничтожить все камни-арканы, — звучит ответ.

Не уловила связи с остановкой поголовного истребления Мастеров. И всё-таки…

— Все? — недоверчиво смотрю на него.

— Верно, даже те, что на острове, — кивает Охотник.

— Но тогда больше не появится ни одного Мастера, — замечаю задумчиво.

— Да, — соглашается Рэн.

— И при этом ни один из существующих Мастеров не будет ничем ограничен, — продолжаю вслух.

— Только тем, кто сильнее его.

— А самый сильный из всех — это вы, — протягиваю, вновь встречаясь с ним глазами, — правильно ли я понимаю, что вы предлагаете мне сделать вас самым сильным человеком в империи?

— Я и так самый сильный. Я предлагаю вам избавить меня от слабостей.

— И? — склоняю голову, пораженная его признанием, — Что будет дальше? Вы возьмете на себя управление людьми?

— Я возьму на себя защиту обитателей Запретного Острова, — звучит не менее неожиданный ответ, — и, возможно, навсегда оставлю материк, перебравшись на священную землю. Я устал от людских склок; мне претит всё, что происходит на территории Империи Равновесия.

— Тогда, почему бы не перебраться в соседнее государство? — уточняю, подняв бровь, — К чему такая категоричность в выборе места жительства?

— В соседних государствах происходит то же самое, только под другим соусом. Люди везде одинаковые.

Он планирует защитить священных животных с моей помощью, а потом оставить меня, беременную или уже родившую — и свалить на в-потенциале-закрытый-для-людей-остров?..

Какая прелесть.

Мне нечего добавить.

Премия «Папаша Года» выдана досрочно, одноименная медаль присуждена пожизненно.

— Отлично, — с холодной усмешкой бросаю ему, — я помогу вам уничтожить все арканы. Сама давеча подумывала над тем же.