Пауки и иерархи

Я кивнул, уже не пытаясь подавить тяжелый вздох — если так пойдет и дальше, то Таллис быстро вытащит из меня и все остальное, говорить о чем я пока не планировал.

— Голос Госпожи Магии я впервые услышал в самом начале осени, когда только приехал в столицу, — начал я. — Только сперва это был не голос, а некое ощущение присутствия…

Рассказывал я подробно, ничего не скрывая — мелочи значения не имели, когда главное уже выплыло наружу. Теаган слушал мой рассказ так же внимательно, как и Таллис. Неудивительно — этих деталей я ему не рассказывал и про Госпожу Магию упоминал только в общих чертах.

— Значит, вы с братом случайно спасли от жертвоприношения шибинов, а те потом сбежали, — проговорил Теаган, когда речь дошла до описания того, как я разрушил гнездо Великого Древнего под столицей. — И рожки женщины вас не насторожили?

Я развел руками.

— Вот честно, нет. Империя велика, местных обычаев в ней бесчисленное множество. Единственное, что я подумал тогда: «И хочется же им заниматься такой глупостью».

— Мне казалось, что про этот обычай шибинов подражать демонам знают уже все, — подал голос Таллис, но я лишь вновь развел руками.

Остаток моей истории они выслушали в молчании.

— Что ж, — проговорил Таллис. — Что ж… Объясни теперь, почему ты солгал тогда?

— Не солгал, — не согласился я. — Лишь решил не упоминать об этой своей способности первое время. Вы приглядывались ко мне, ну а я приглядывался к вам.

— То есть в будущем ты планировал обо всем рассказать?

— Конечно, — я кивнул, не став уточнять, что это будущее случилось бы, когда я провозгласил себя посланником.

— А что насчет твоей способности чуять ложь?

— А что с ней? — я нахмурился. — Теаган должен был сообщить вам в отчете…

— Да-да, что ты способен определять правду тебе говорят или ложь… Со мной это у тебя тоже получается?

Я пожал плечами.

— Вроде да.

— Тогда определи, правду ли я скажу дальше. Три года назад, когда я в последний раз лично инспектировал наши форты на Границе, на меня было совершено покушение. Вот здесь, — Таллис провел себя по левой стороне горла, — остался бы здоровенный шрам, если бы наши целители не умели залечивать раны, не оставляя следов.

Я нахмурился.

— Про инспекцию фортов правда, про шрам — нет. А про само покушение — не пойму…

— Ты ему что-то про это говорил? — Таллис повернулся к Теагану. Тот покачал головой.

— Ладно. Тогда еще вот это — в церковных архивах хранится полное досье на Хеймеса аль-Ифрит. Правда?

— Нет, — отозвался я без колебаний.

— Нет? — с удивлением повторил Теаган. — А куда оно делось?

Таллис кривовато усмехнулся.

— Вчера вечером я сам лично забрал из архивов к себе как само досье, так и все его копии… Любопытно… Племяш, ты хочешь о чем-то спросить?

— Да, — я наклонился вперед. — Правильно я понимаю, что моя поездка с советником пока откладывается?

— Правильно, — согласился Таллис. — Она состоится не раньше, чем мы сможем хотя бы частично проверить то, что он расскажет.

— Хорошо. Значит, какое-то время я еще пробуду в Обители. Тогда можете мне рассказать, что показала проверка тех младших магистров, которые перед судом просили за Сантори?

Таллис нахмурился.

— Это внутреннее дело Церкви, Рейн. Тебя оно никак не касается.

— Простите, что противоречу, верховный магистр, но касается, — возразил я, и быстро, пока Таллис не успел что-то еще сказать, добавил: — Я единственный, кто может допросить людей, принявших сан жреца. Ментальное давление на младших магистрах, естественно, не работает, и в пыточную камеру на основании только подозрения вы их не отправите; нужно искать доказательства, свидетелей, улики, а это время и риск ошибки, риск что-то упустить. Если же с ними буду говорить я, то все станет ясно за один день. Тем более что в отличие от братьев Вопрошающих мне не нужно держать барьеры, я не устану.

Таллис откинулся на спинку стула, глядя на меня изучающе.

— Что же, ты хочешь допросить всех четырех?

— Как минимум их. Но лучше вообще всех магистров — сперва Малого Капитула, а потом Большого.

Взгляд Таллиса стал откровенно недоверчивым, словно он не мог поверить в то, что услышал. Потом он посмотрел на Теагана, будто спрашивая: «Мне это не почудилось?»

— Даже наставнику будет сложно заставить магистров согласиться на такое, — проговорил Теаган. — Рейн, зачем это нужно?

— Затем, что я уверен — ни Великий Древний, ни Белый Паук не остановились бы только на одном магистре. Они бы попытались запустить свои крючки в любого, кто хоть чуть поддался. Слабости есть у каждого человека, даже у того, кто стал иерархом Церкви… И сейчас, с только что состоявшимся судом над Сантори, с известием о том, что Госпожа Магия вновь заговорила с людьми, с новостью об угрозе, исходящей от Великого Древнего, продавить магистров будет проще.

— Проще… — повторил Таллис. — Проще было бы только в том случае, если бы им это лично приказал новый аватар Пресветлой Хеймы. А так нет, проще не будет.

— От катастрофы, которую собирался вызвать Сантори, нас отделяло всего три месяца, — проговорил Теаган. — Наставник, Рейн прав — мы не можем рисковать. Если кто-то из магистров, как и Сантори, стал врагом человечества…

— Нет, чем мы действительно не можем рисковать, так это тем, чтобы настроить всех магистров против тебя! — возразил ему Таллис. — Твое положение все еще слишком шатко!

Хм… Кажется, главную загвоздку я понял…

— Теаган не будет иметь никакого отношения к этому допросу, — сказал я Таллису. — Более того, мы можем представить его такой же жертвой произвола, какой почувствуют себя остальные магистры. Им останется винить разве что вас.

— Представить Теагана такой же жертвой произвола, а? — после паузы произнес Таллис, но по его задумчивому выражению я понял, что угадал — о будущем своего да-вира Таллис волновался едва ли не больше, чем о будущем Обители. Стоило предложить убрать Теагана из-под удара — и моя идея сразу показалась Таллису куда более заслуживающей внимания.

— Ладно, — Таллис хлопнул ладонью по столу. — Раз все летит вверх тормашками и мир сходит с ума, отчего бы и мне не устроить магистрам небольшую встряску?