Пауки и иерархи
Шрифт:
Вся его семья со стороны отца — и дед с бабкой, и остальные дети и внуки главы находились в гостях у Старшего клана в тот день, когда произошел самый массовый за много лет прорыв демонов. И именно тот Старший клан оказался среди полностью вырезанных. Гостей, естественно, тоже не пощадили. И вот так пятнадцатилетний бастард, введенный в клан по сентиментальным соображениям и никогда не рассматривавшийся на роль наследника, вдруг оказался единственным выжившим из всей Старшей Семьи клана Траин и, по закону, его будущим главой.
Но в кланах всегда есть Младшие семьи — и отдавать титул главы
— Люди коменданта, — проговорил я, откладывая бумаги в сторону. — Кто это может быть? Местные охранники?
Ответил мне Брат Вопрошающий.
— Я допросил заместителей коменданта и несколько охранников. Они все видели людей, привозивших незаконных узников, и, по их словам, выглядели те как обычные Достойные Братья. Поэтому никто ничего и не заподозрил.
— Фальшивки? — произнес я задумчиво. — Или среди Достойных Братьев нашлись недостойные?
— Узнаем, — уверенно отозвался Теаган, тоже листая бумаги. — Узнаем, и, если они еще живы, найдем.
— Странно, что комендант не пытался ускорить смерть своих незаконных узников, — добавил я. — Кроме, разве что, самого последнего — да и там только косвенно.
— Смерть каждого человека в стенах этого замка фиксируется старой магией, над которой комендант не властен. И если смерть наступила не от натуральных причин, это отмечается тоже, — пояснил Теаган. — Заключенные умирают постоянно, в комиссии не обратят внимания на обычную строку записи о смерти. А вот запись об убийстве или намеренном доведении до смертельной болезни их внимание привлечет.
— А доведение себя до голодной смерти сюда не относится?
— Нет. Это очень похоже на то, как умирают те, кто сломался в залах Бьяра.
На поиски узников, их допросы, а потом изучение бумаг коменданта ушло немало времени, так что было уже далеко за полночь, когда я упал на какую-то кровать в каких-то покоях, смутно похожих на гостевые, погрузился в черноту сна и вынырнул из нее, казалось, уже через мгновение — оттого, что солнце било мне прямо в глаза. Судя по положению светила, половина утра уже прошла, но будить меня не стали.
Первым делом я отправился проведать последнего найденного нами узника. Я был почти уверен, что искры благословения сумели его спасти, но все же, вдруг нет?
Из прочитанных бумаг стало ясно, что прежде он занимал высокий пост в Гильдии Алхимиков, проводил какие-то важные эксперименты и получал уникальные результаты. А дальше история развернулась примерно как с юным Сейдом — нашлись коллеги-враги, которые позавидовали и решили от него избавиться, причем так, чтобы никому и в голову не пришло его искать и спасать.
Бывший узник все еще находился в своей камере, разве что теперь дверь стояла открытой настежь. Когда я вошел, он спал, но выглядел в разы лучше. Уже не живой скелет, обтянутый
кожей, а обычный человек, разве что слишком бледный.В камере бывший узник был не один — целитель дремал, сидя на стуле, который принес откуда-то. При моем появлении встрепенулся и открыл глаза.
Я кивнул ему, подходя ближе и одновременно меняя зрение. Искры сидели на груди бывшего узника и что-то лопотали.
— Вы большие молодцы, — сказал я им тихо, чтобы не разбудить спящего, и протянул руку. — Отлично поработали.
Лопотание стало отчетливо довольным, искры заскакали по груди человека, потом запрыгнули мне на ладонь и притихли. Я стряхнул их себе на плечо и выпрямился. Услышал тихий вздох и перевел взгляд на целителя — тот смотрел на меня сияющими от восторга глазами.
— Это чудо, — прошептал он. — Настоящее чудо. — И видя, что я собираюсь идти, тоже вскочил на ноги и вышел из камеры следом за мной.
В коридоре было пусто и тихо.
— Рейн, я бы хотел с вами поговорить, — сказал целитель серьезным тоном, хотя какая-то часть прежнего восторга на его лице еще осталась.
— Конечно, — согласился я, остановившись. Отошли мы уже достаточно далеко от камеры и можно было не беспокоиться, что звуками голосов разбудим бывшего узника или что он вообще сможет нас услышать.
Целитель заговорил не сразу. Сперва он оглядел меня, задержавшись взглядом на том плече, куда я высыпал искры, и явно сожалея, что не может их увидеть, потом глубоко вздохнул.
— Вы в большой опасности, Рейн, — сказал.
— О чем вы? — спросил я недоуменно.
— Я заметил, что чем дальше, тем чаще вы пытаетесь командовать людьми да-вира и даже им самим. И пусть ваши идеи здравы, это неважно, это все равно покушение на его власть. Да, сейчас он это позволяет без спора. И да, я понимаю, раз вы здесь выполняете приказ верховного магистра, вам кажется, будто все в порядке, но это не так. Светлейший Теаган слишком ревнив и властолюбив, чтобы спустить подобное с рук даже такому, как вы, человеку с даром этера. Он выждет, пока вы не окажетесь в уязвимом положении, и тогда нанесет удар.
Я несколько раз моргнул.
— Почему вы мне об этом говорите?
— Потому что вы слишком ценны, чтобы позволить вам погибнуть! — воскликнул тот с пылом. — Всю жизнь я лечу людей, и прекрасно знаю ограничения целительской магии. Но вот так, за одну ночь, восстановить практически мертвого человека, полностью лишившегося внутренних сил — это ни с чем не сравнимо!
— Это сделал вовсе не я, это сделали искры благословения богини, — возразил я
Целитель посмотрел на меня с недоверчивым выражением.
— Если думаете, будто это как-то уменьшает то чудо, которому я стал свидетелем, то напрасно!
Потом шагнул вперед, положил руки мне на плечи, крепко сжал и заговорил почти умоляюще:
— Пожалуйста, Рейн, не злите светлейшего Теагана, не провоцируйте его! По крайней мере до того, как обретете надежную поддержку в Обители. И я обещаю, я клянусь — это случится уже очень скоро.
— Поддержку? — повторил я.
— Многие ордены выступят на вашей стороне. Многие иерархи. Но для этого нужно время. Обещайте мне, что будете осторожны! Что побережете себя!