Пауки и иерархи

— Какая гордыня, — проговорил Таллис задумчиво.

Советник ощерился.

— С каких пор высказывание правды стало признаком гордыни? Вам прекрасно известно, что я прав. У магистра Семареса десять камней, но он не смог пробить мою ментальную защиту даже здесь, в Обители, где сила всех иерархов увеличивается в разы. Ему потребовалась ваша помощь, верховный магистр, но даже сейчас, даже с ней — только посмотрите! — он с трудом удерживает мои барьеры от возвращения в их прежнее состояние.

Советник был прав — я видел, как на лбу Семареса выступила испарина и крупные капли пота потекли по его вискам, как он сгорбился, будто держа невыносимую тяжесть.

Сияние камня в перстне Таллиса стало ярче, и Семарес выпрямился, словно лежащий на его плечах вес если не исчез полностью, то стал хотя бы легче.

— Вот поэтому я и не просил помощи у Церкви, — едко сказал советник.

— Тогда для чего тебе потребовалось присутствие Рейна аль-Ифрит?

Советник с усмешкой посмотрел в мою сторону.

— А что, юный аль-Ифрит побоялся ехать?

Вот ведь Иштаво отродье!

— С какой стати мне бояться? — сказал я резко. — Я уже уничтожил одно гнездо Древнего, уничтожу и другое.

Хм… А вот сейчас, вмешавшись в разговор, я, судя по взглядам и Теагана, и Таллиса, действительно нарушил протокол ведения аудиенции. Ну… извинюсь потом. В конце концов, предупреждать надо заранее — мысли я читать не умею.

— Отвечай на вопрос, — приказал Таллис советнику.

Тот болезненно поморщился — похоже, одновременно с этими словами Семарес надавил сильнее — и сказал:

— Требование принадлежало Госпоже Магии.

Я заметил, как в зале начали переглядываться Достойные Братья — никто из них такого не ожидал. Таллис, впрочем, удивления не выказал, хотя, когда я рассказывал о ней, в ее появление он не поверил.

— Госпожа Магия говорила с тобой? — спросил Таллис.

— Нет. Слышать ее голос я не способен. Она прислала человека, носителя дара этера, который передал мне ее волю.

— Что это был за человек? И почему ты поверил его утверждениям?

— Было сложно не поверить. Госпожа Магия умеет быть… убедительной.

— Рассказывай, — Таллис наклонился вперед. — С деталями.

Советник вновь поморщился — в этот раз, похоже, не из-за давления от Семареса, а потому, что не хотел отвечать на вопрос. Но заговорил.

— Я находился в своем кабинете в императорском дворце, когда одна из стен открылась и пропустила внутрь очень худого мужчину непонятного возраста в грязной рваной одежде. У него были безумные глаза, а еще он выглядел насмерть перепуганным.

— Он прошел через тайный ход?

Советник качнул головой.

— Нет. Стена, через которую он появился, сплошная. Ради него Госпожа Магия временно изменила структуру камня. Оказалось, что таким образом она провела его и через стену, окружающую императорский дворец, и внутрь самого здания… А еще на него не подействовала ни моя магия, ни, э-э, физическое воздействие.

— Когда я попытался вызвать стражу, то и дверь, и окна в моем кабинете превратились в непроницаемую стену, — продолжил советник. — При этом на моем кабинете стоит высшая форма магической защиты — такая же, как на императорских покоях. Никакая обычная магия, человеческая или демоническая, такого бы сделать не смогла… Когда это произошло, мне не осталось ничего иного, кроме как выслушать чужака, а он оказался разговорчивым. Сперва долго твердил про великое зло и про гибель столицы, и только потом передал волю Госпожи Магии, заявив, что я обязан взять с собой Рейна аль-Ифрит, когда в следующий раз отправлюсь уничтожать «гнездо» Великого Древнего.

Судя по лицу Таллиса, ему очень хотелось обвинить советника во лжи, но учитывая, что все говорилось под ментальным давлением, сделать этого он не мог.

Ну что ж, по крайней мере одной тайной стало меньше — я понял, кого именно Госпожа Магия рекрутировала. Значит, тот безумный бродяга тоже владел даром этера. Уж не дар ли свел его с ума? Или бродяга был таким изначально?

— По какой причине Госпожа Магия пожелала, чтобы ты взял с собой Рейна аль-Ифрит? — продолжил Таллис.

Советник пренебрежительно скривился.

— Ей пришло в голову — то есть в то, что ей голову заменяет, — будто бы в этот раз я один не справлюсь.

Мне показалось, что вдалеке кто-то укоризненно прицокнул языком.

— Любопытно, — сказал Таллис, и камень на его пальце запылал еще ярче. — А что планировал сделать ты сам, когда получил ее распоряжение? Я имею в виду, с юным Рейном.

Советник дернулся.

— Госпожа Магия запретила причинять ему вред, — выдавил он.

— Но ты желаешь этот запрет обойти? — Таллис поднял брови.

— Да… Речь шла только о прямом вреде. Существует много других способов избавиться от человека. Но я еще не придумал конкретный…

— Почему ты желаешь от него избавиться?

Верхняя губа советника поднялась почти в зверином оскале.

— Потому что он аль-Ифрит. Я ненавижу всех аль-Ифрит! Потому что он мне мешает, лезет не в свое дело, портит мои планы. И, самое главное, потому что он стал опасен для моего императора!

Уже опасен? А еще летом советник утверждал иное. Или до него дошли мои рассуждения о беженцах и о роли его величества в их бедственном положении?

Что до планов советника подстроить мою смерть, то меня это нисколько не удивило. Мы бы постарались убить друг друга еще в теневом поместье чернохвостой Лисы, если бы Госпожа Магия не вмешалась…

И, кстати, в свете наших столь «дружеских» отношений — почему советник до сих пор не сказал ничего, что могло бы всерьез испортить мне жизнь? Не считать же ту мелкую подначку, когда он обвинил меня в трусости.

Нет, я имел в виду серьезные вещи, самой опасной среди которых стал бы рассказ о моем происхождении от Белого Паука, ныне покойного Верховного Дана демонов. Скажи советник об этом, и мне не осталось бы иного выхода, кроме как провозгласить себя посланником Пресветлой Хеймы и надеяться, что второе откровение затмит первое.

Несмотря на допрос под ментальным давлением, советник сохранил достаточно своей воли, чтобы вести разговор так, как ему хотелось. Пожелай он, уже все бы рассказал.

Пока мне пришла в голову только одна причина, по которой советник мог промолчать о моем происхождении — в будущем он планировал меня этим происхождением шантажировать…

Таллис некоторое время молчал, постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

— Значит, Госпожа Магия запретила тебе причинять вред Рейну аль-Ифрит, но ты все же собирался рискнуть ее гневом?