Пауки и иерархи

— Даже так? — Теаган чуть склонил голову набок, ненадолго задумался, потом кивнул. — Хорошо. Я скажу как оно есть и надеюсь получить от вас столь же честный ответ.

Он сплел пальцы в замок и немного наклонился вперед.

— Насколько я успел понять, Рейн, у вас очень развито внутреннее чувство справедливости. Вы желаете восстановить правильный порядок — как в мелочах, касающихся отдельных людей, так и в более глобальных вещах. И вас угнетает, если подобное находится за пределами ваших возможностей.

Я склонил голову.

— Есть такое.

— Когда мы с вами беседовали в Броннине, я порой упоминал о великой опасности, надвигающейся на человечество. Помню, тогда вам это не слишком нравилось…

Я вздохнул.

— Тогда мне казалось, что вы преувеличиваете. Но вы были правы. Только… я бы сказал, что опасность двойная. Угроза от демонов велика, безусловно. Но и сама Империя шатается все сильнее, потому что гниет изнутри.

— Гниет… — повторил Теаган. — Знаете, Церковь должна быть стержнем Империи, ее становым хребтом. Тем, что держит страну и не дает ей упасть в самые тяжелые времена. Но как это возможно, если Церковь гниет тоже?

— Все настолько плохо? В Броннине вы не упоминали ничего, что можно было бы счесть хоть малейшей критикой Церкви.

— Во-первых, я был там в ссылке и тщательно следил за каждым своим словом. Во-вторых, существует неписаный закон — не говорить мирянам ничего дурного о наших внутренних делах.

— И этот закон вы сейчас нарушаете.

— Да, — спокойно ответил Теаган. — Потому что мне нужна ваша помощь, чтобы Церковь восстановить. Вновь сделать ее праведной, сильной, единой.

Его слова прозвучали словно эхо моих собственных недавних размышлений…

— Скажите, светлейший, а чтение чужих мыслей к вашему родовому наследию случаем не относится? — спросил я почти всерьез.

Теаган растерянно моргнул.

— Чтение мыслей?.. Нет. Почему вы спрашиваете?

— Потому что несколько часов назад я думал почти слово в слово то, что вы сейчас сказали о Церкви. Что я тоже хочу сделать ее вновь сильной, единой и праведной. Но как вы представляете дорогу к этому?

— Несмотря на опалу, у меня сохранилось немало союзников, которые стремятся к тому же, что и я — очистить Церковь от тех, кто ее губит, и более всего желают восстановить ее былое величие. Но эти союзники… сомневаются. Им нужны доказательства того, что богиня не… не отвернулась от меня, — на последнем предложении Теаган запнулся, лицо исказилось, будто бы ему было физически больно произносить эти слова.

— И у них есть основания так думать?

— Мое участие в делах белой секты и суд… — Теаган замолчал. Я тоже молчал, ожидая продолжения, но не дождался. Чутье на ложь подсказывало, что про сомневающихся союзников он говорил правду, а вот упоминание секты и суда были… не то чтобы ложью, но правдой очень частичной. Теаган не договаривал что-то очень важное.

Я задумался о том, стоит ли надавить. Если я собирался дать сидящему передо мной человеку обещание ему помогать, то прежде должен был четко знать, во что ввязываюсь. И, главное, с кем. Если даже союзники Теагана боялись, что он совершил нечто настолько непростительное, что сама богиня от него отвернулась… Это было серьезно.

— Дело действительно только в этом? — спросил я. — Умные люди говорили мне, что молодые жрецы, особенно жрецы-идеалисты, попадающие в тенета белых сект — для Церкви обычное явление. Оступиться может каждый, а богиня милосердна, она не отвернется от человека лишь из-за одной ошибки. Почему ваши союзники на самом деле усомнились?

Некоторое время Теаган молчал, глядя куда-то в сторону.

— Не знаю, слышали ли вы про святилище Текент? — проговорил он наконец. — Оно располагалось на севере, окруженное лесами, и было лично благословлено Пресветлой Хеймой в одном из ее воплощений.

Текент? Что-то толкнулось у меня в памяти. Какое-то смутное воспоминание, связанное с этим словом, и образ обгоревших руин, отчего-то черно-белый, будто нарисованный в грифеле, а не увиденный вживую…

— Вы могли читать о его судьбе в «Вестнике», — добавил Теаган, заметив, что я хмурюсь. И напоминание сработало. Перед внутренним взором возник кричащий заголовок «Двенадцать Светлейших Ур-Маа убиты! Святилище Текент сожжено! Преступник до сих пор на свободе!»

Тогда я только начал знакомиться с жизнью Империи и читал все статьи в газете «Ведомости Императорского Двора», которую доставляли в корневой замок аль-Ифрит. Статья про святилище Текент оказалась одной из самых запоминающихся и самых непонятных. И, кстати, больше я ни разу не видел упоминания про то место и ту трагедию — должно быть, газетчикам приказали об этом молчать.

— В том святилище погибло двенадцать жрецов, при этом сильных магов, — произнес я.

— На самом деле нас было там куда больше, — негромко проговорил Теаган. — Вот только, когда произошло нападение, все не-маги рассыпались в прах, а маги успели поставить щиты и потому погибли не сразу и их тела сохранились.

— «Нас»? — повторил я.

— Нас, — подтвердил Теаган. — Когда произошло нападение, в святилище проходило собрание той белой секты, к которой я принадлежал. И я оказался единственным выжившим, уж не знаю, благодаря чуду или слепому случаю. Или же, возможно, мои защитные амулеты оказались самыми лучшими и смогли противостоять нападению. Магическая волна, уничтожившая всех остальных, меня не тронула, но потом начали валиться колонны, поддерживающие крышу святилища, и одна из них меня придавила. Обломки крыши упали удачно, меня не задев, но выбраться из-под каменной колонны самостоятельно я не мог. Пролежал там двое суток, пока не появились Достойные Братья. Их послал мой дядя, тот самый, которого вы видели. Я должен был отправить ему письмо точкой воздуха, но не отправил, и он встревожился. Только вот эти Достойные Братья не относились к белой секте, зато были научены узнавать ее признаки… Спасти меня спасли, но только чтобы заключить в темницу, а потом отправить под суд.

— Если вы единственный, кто выжил, это, скорее, говорит о том, что Пресветлая Хейма решила дать вам еще один шанс. Причем, вам единственному из всей секты, — сказал я.

Теаган слабо улыбнулся.

— Хорошо если так. Но Достойные Братья обнаружили, что святилище Текент полностью лишилось всех защит и, самое главное, благословения богини. Прежде подобное случалось только однажды — когда Пресветлая Хейма отвергла Паладинов.

— За то, что они убили ее второго аватара, — пробормотал я. — Кого же убила ваша секта, чтобы навлечь гнев богини?

— Никого. Клянусь, никого!

Я медленно кивнул. Пока что мое чутье на ложь было уверено, что Теаган говорит правду.

— А кто напал на вас? И почему?

— Не знаю, — Теаган покачал головой. Ничто в его лице или взгляде не изменилось, но я вдруг с полной уверенностью осознал — сейчас он солгал. Он знал и личность нападавшего, и причину.

— Надеюсь, это был не шестой аватар богини, — сказал я, и Теаган вздрогнул и взглянул на меня с ужасом.

— Нет! Нет, абсолютно нет! Вы, Рейн… как вам это в голову пришло?!

А вот сейчас не солгал. Что ж, кого бы там его белая секта не разозлила, этим кем-то хотя бы не была сама богиня.

— Прошу прощения, — сказал я, — мне в голову порой приходят странные вещи. Конечно, будь то новое воплощение Пресветлой Хеймы, она бы уже себя проявила… Итак, главная причина того, почему ваши союзники в вас сомневаются, это потеря святилищем божественного благословения?

— Да.

Сейчас он не лгал.

Я прикинул, стоит ли попытаться заставить Теагана рассказать, кто напал на святилище. Но, во-первых, мне не хотелось раскрывать свою новую способность чуять ложь, тем более что так ярко она проявилась впервые. Во-вторых, Теаган был мне нужен — я сомневался, что смогу найти другого столь высокопоставленного и так хорошо ко мне расположенного проводника по Обители и самой Церкви. А попытка надавить сейчас могла все испортить.