Паутина лжи

Я сжимаю в комок бушующие эмоции и занимаюсь ребёнком. Быстро снимаю с малышки мокрые вещи, грязный памперс, вытираю попку найденными влажными салфетками. Конечно, на коже раздражение. Вот как так можно? Хочется наорать на эту непутёвую мать и заставить её саму полежать пару часов в мокрых грязных вещах. Вот где её носит и зачем она забирала ребёнка, если такое к нему отношение?

Внутри кипит гнев и желание найти прямо сейчас эту кукушку и оттягать её за волосы. Но для начала нужно одеть ребёнка.

Осматриваюсь кругом, замечаю пакет с детскими вещами. Перебираю их, горько усмехаясь. Большинство мне знакомы, потому что это вещи, которые я же и передавала в роддом. Ещё здесь памперсы, салфетки, масло, присыпка.

Нахожу чистенькое боди, меняю малютке памперс, протираю складочки детским маслом.

Сердце при этом рвётся и ликует одновременно. Внутри меня происходит такое, что словами это сложно описать. Но я понимаю одно, эту крошку из рук я больше не выпущу, даже если придётся драться с её непутёвой мамашей и всеми её неадекватными дружками.

– Маленькая моя, крошечка, – прижимаю малышку к груди, зарываясь носом в пушок на макушке, вдыхаю бесподобный детский запах, и внутри разливается тепло. – Не плачь, малышка, я тебя никому не отдам. Всё у тебя будет хорошо, я тебе обещаю.

Успокаиваю ребёнка, а сама успокоиться не могу, слёзы текут ручьями, потому что понимаю – не будет просто. И забрать втихую малютку – это дурное решение. Не смогу я так помочь ей, только себя подставлю. Но и оставить ребёнка в этом непроходимом ужасе я просто не смогу.

Смотрю на мою драгоценную крошечку. Она забавно причмокивает губешками, как будто пытается поймать грудь. А потом снова начинает плакать. Господи, неужели она ещё и голодная? Ни бутылочки, ни смеси рядом не вижу. Даже водички нет. Сердце сжимается от боли, возмущения и… безысходности.

Вот как могли отдать ребёнка в такие условия? Почему не проверили? Почему допустили? Что же кругом за сволочи такие бездушные?

И что делать мне сейчас? Может, вызвать полицию или органы опеки?

Да, так и нужно поступить.

Оглядываюсь, понимаю, что сумку оставила в машине Славы.

Ох, а где же Слава? Я совсем о нём забыла.

Выглядываю из комнаты, Славик стоит рядом, видимо, охраняя наш покой.

– Ну что там? – смотрит на меня с беспокойством.

– Ребёнок тут. Я её переодела, но она голодная, а накормить мне её нечем. Я хочу забрать её отсюда, – всхлипываю, крепче прижимая к себе малышку.

– Юль, но ты же понимаешь…

– Я всё понимаю, – вскрикиваю в отчаянии. – Всё понимаю, – добавляю сорванным шёпотом. – Но как я её тут оставлю. Она же просто погибнет…

Зажмуриваюсь в отчаянии, вдруг слышу какой-то посторонний звук.

Открываю глаза, застываю в ужасе.

Передо мной, пьяно покачиваясь, стоит Галина с ножом в руке.

– Положи ребёнка на место, или я тебя прирежу! – шипит она.

Глава 14.

– Галя, успокойся, – стараюсь говорить ровным тоном, чтобы не спровоцировать её ещё больше. – Я не хочу тебе зла, опусти нож.

Прижимаю малышку крепче к груди, пытаясь защитить и успокоить.

– Ты зачем припёрлась? – выплёвывает Галина.

– Я помочь хотела, Галь. Не нервничай, – понимаю, что эту агрессию нужно погасить любым способом. Потому что иначе эта неадекватная может навредить малышке.

– Чем помочь? – прищуривается Галя. – Малую себе забрать? Думаешь, я не знаю, что ты там мутила?

– Но ведь ты отказалась от дочки? Сама кричала мне в больнице:”Забирай”. Помнишь?

– Я не в себе была, – расслабляет вдруг Галина плечи, убирая нож. – Потом одумалась, решила, что воспитаем.

– Так а чего же ты её бросила одну? Она мокрая, голодная, плачет.

– Ну так уж и бросила, – усмехается. – Я тут. Ну, посидели мы с ребятами немного, подумаешь. Накормлю.

Вижу, что резать меня Галя уже не собирается, оглядываюсь на Славика, он стоит с огромными глазами, в напряжённой позе, похоже, в любой момент готов броситься меня защищать.

– Давай, я помогу, – предлагаю осторожно. – Где смесь, скажи, я наведу.

– Нет уж. Сама разберусь. Уходи! А ребёнка мне отдай.

Тянет руки, а не могу свои разжать. Как я отдам, оторву от сердца мою драгоценную крошку?

– Галя, скажи честно, зачем она тебе? Ты ведь не справишься. Помнишь, ты мне говорила, что отказываешься потому, что хочешь лучшей жизни для дочери. Отдай её мне, – мой голос начинает дрожать, но я не могу скрыть рвущих мою душу чувств. – Я буду любить, её как родную. Уже люблю. Я ей всё дам, здоровье, образование, тепло, заботу. Галя, я тебя умоляю. Она ведь пропадёт с тобой, – всхлипываю, прижимая ребёнка всё крепче.

Пытаюсь поймать её взгляд, но Галя на меня не смотрит, отвернулась к стене. Чем её пронять?

– Галь, а давай я тебе заплачу, – выговариваю последний аргумент.

Галя бросает на меня мутный взгляд из-под бровей.

– Сколько? – усмехается.

– А сколько ты хочешь?

– Я много хочу. Дашь? – скалится в ответ.

– Отдам всё, что есть, – киваю.

– А что у тебя есть-то? А мне за девчонку уже два мульта предложили.

– Что? – смысл этих слов плохо доходит до меня. – Что ты сказала?

– Что слышала. Правильно всё ты поняла, на хрен бы мне сдалась такая обуза. Но тут мне поступило интересное предложение, – улыбается цинично.

– Га-л-ля, – дрожит у меня подбородок, – ты в своём уме? Ты её ч-что? Продать решила?

– А что? Заграницей детей не хватает, не хотят пиндосы сами рожать, им проще купить себе ляльку.

Весь ужас открывшейся правды никак не укладывается у меня в голове.

– Не смотри на меня так, – ухмыляется Галина. – Я говорила, что хочу лучшей жизни ребёнку, и она у неё будет.

– Галя, – шепчу в ужасе, – но ты же не знаешь, что там за люди. А если они что-то плохое сделают с малюткой? Если… господи, а если её на органы пустят? – выдаю самый ужасный, но вполне вероятный вариант.