Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 1
Шрифт:
7 - й о п ы т. Обстановка, как в предшествующем опыте. Животное отравлено 1 куб. см 1% растворатропина. Раздражаются следующие веточки: № 1 и 2 - соответствующие главной сердечной ветви, № 3 внутренняя нижняя, № 4 - наружная.
Итог опыта. № 1 и 2, впоследствии сливающиеся в главную сердечную ветвь,
8 - й о п т. Обстановка, как в предшествующем. В данной выдержке раздражается только наша ветвь.
Итог опыта. Главная сердечная ветвь при двух раздражениях повысила давление на 10%, одновременно замедляя ритм на 17%.
9 - й о п ы т. Обстановка, как в предшествующем. С самого начала кровяное давление очень низкое - только 38 мм. Сердцебиения неравномерны: ряд плоских, едва заметных, неудобосчитаемых сердечных волн и затем одна более значительная волна. Главная сердечная ветвь при своем раздражении сейчас же делает сердечные волны отчетливыми, поднимает давление в максимуме на 20% и надолго -- 1-2 минуты после раздражения уничтожает неравномерность сердечных волн. Наружная же ветвь, ускоряющая, скорее понижает давление и благоприятствует неравномерности. [73]
Приведенные опыты составляют только небольшую часть исполненных вообще с тем же результатом.
Мы позволили себе привести здесь так много из протоколов не без умысла. Во-первых, дело идет о таких явлениях, которые другими исследователями описаны как незначительные и непостоянные. Надо было воочию показать, как часто, настойчиво и резко повторяется факт. Во-вторых, только что описанных опытах находятся уже и многие данные анализа, о которых речь будет только позже. Мы находили цельные опыты более поучительными, чем разбитые на куски, соответствующие различным отделам изложения.
Сводя все отдельные итоги в общий, получаем следующую картину исследуемого явления. Постоянный и часто очень значительный [40] прессорный эффект принадлежит главной сердечной ветви или ее составляющим веточкам. Другие сердечные веточки (но также главным образом внутренние) только изредка и в каждом отдельном опыте только непостоянно влияют на давление в положительную сторону. Прессорное действие главной ветви иногда наблюдается с самого начала при первых раздражениях, в других опытах - только после многократных и все усиливающихся раздражений [41]. Скорейшему наступлению повышения благоприятствует отравление атропином [42]. Повышение только в исключительных опытах наблюдается без всякого изменения ритма, несмотря на много раз повторенные раздражения различной силы; [43] это именно те случаи, когда главная ветвь распадается на две веточки. Тогда одна из них и действует только на давление, нисколько или очень мало влияя на ритм. Напротив, часто в опытах такое отношение: при известных раздражениях замечают только повышение давления без изменения ритма, хотя при других раздражениях того же опыта, но другой силы или продолжительности, с повышением одновременно выступают и колебания в ритме. Опять-таки только в исключительных случаях повышение комбинируется замедлением; правило же составляет ускорение вместе с повышением. Однако оба последние явления стоят друг к другу в самых разнообразных отношениях. Или ускорение начинается одновременно с повышением и идет с ним более или менее параллельно - это очень редкий случай, или же - и это есть почти постоянное отношение повышение до максимума или до известной низшей точки происходит без изменения ритма, и затем только присоединяется ускорение. Иногда с ускорением давление круто поднимается еще дальше, иногда же, наоборот, давление резко упадает с началом ускорения и, лишь когда ускорение уменьшится или даже совсем изгладится, достигается окончательный максимум. Почти постоянное явление, что прессорный эффект ослабевает очень постепенно -- в продолжение минуты и более после раздражения, когда ускорение уже давно исчезло [44].
При анализе описанного прессорного эффекта в обстановке наших опытов, кроме прямого центробежного действия на сердце, можно думать еще только о вмешательстве легочного кровообращения. Может быть, в нашей ветви раздражаются сосудорасширяющие нервы легких, так что кровяной путь из правого сердца в левое делается шире, и потому в систему аорты поступает теперь большая масса крови, что и выразилось бы в наблюдаемом повышении кровяного давления? Правда, уже в факте, что прессорное действие принадлежит определенной ветви, есть известная гарантия того, что это действие принадлежит сердечным волокнам. В самом деле, можно с правом абстрагироваться от разнообразных разветвлений и анастомозов этой ветви и приписать ее постоянную физиологическую функцию постоянной анатомической части - основному стволу, бесспорно погружающемуся в сердце [45]. Конечно, сюда также приложимы, как и при ранних опытах, выводы из фактов Лихтгейма.
К счастью, здесь, помимо указанных вероятностей, благодаря постоянству и стойкости основного факта, возможно полное решение вопроса путем специальных опытов. По сути дела мыслимы три способа точного решения вопроса: или испытать нашу веточку на вырезанном и изолированном от легких сердце, или отпрепарировать веточку так, чтобы отделить от нее все подозрительные разветвления, или, наконец, одновременно наблюдать давление в системах аорты и легочной артерии. До настоящего времени удовлетворительно обработаны только два последних способа [46].Очевидно, если бы наблюдаемое нами повышение имело свое основание в изменении легочного кровообращения, то колебание давления в системе легочной артерии должно бы быть обратного характера, т. е. давление должно бы падать. Если же повышение в аорте зависит от увеличенной под влиянием специальных нервов деятельности сердца, то в легочной артерии давление будет изменяться в одном смысле с аортальным. Опыт высказался в пользу последнего отношения.
Обыкновенное приготовление животного к опыту: перерезка спинного мозга, вырезка пищевода, и т. д. Манометр кимографа соединен с ветвью легочной артерии, принадлежащей правой верхней доле. Отдельный манометр связан с art. cruralis sinistra. Его колебания замечаются глазом на шкале и записываются карандашом на кимографической полосе в соответственных пунктах, Хотя давление в легочной артерии, как и надо было ожидать [47], представляло всего 9 мм, тем не менее на кривой отчетливо выступали как сердечные, так и дыхательные волны. Животное отравлено атропином (1 куб. см 1%).
При низких цифрах исходного давления опыта нельзя было и ждать большой резкости результата. Мне кажется, что результат тем бесспорнее, что, несмотря на малость размеров, он получился постоянным в определенном смысле. Опыт повторен несколько раз совершенно с тем же исходом. Большей наглядности несколько опытов было поставлено водяным манометром. Теперь наблюдались колебания в 10--40 мм, вполне совпадавшие по времени с соответственными колебаниями ртутного манометра в art. cruralis.
Следующий контрольный опыт исполнен в двух видах. Первый состоит в следующем. Наша ветвь препаруется все глубже и глубже, т. е. все полнее и полнее освобождается от массы разветвлений и анастомозов, которые почти невозможно все проконтролировать анатомически. В нижеприводимом опыте она препаруется до верхнего края легочной артерии.
животное приготовлено к опыту, как обыкновенно. Отравление атропином. Главная сердечная ветвь препаруется вглубь. Вскоре к ней присоединяется ветвь из левого n. vagus, идущая по тому же направлению. Обе они препаруются до верхнего края легочной артерии, которую поперечно пересекают, рассыпаясь к нижнему краю веером. Пучок тонких стволиков огибает затем основание легочной артерии распространяется по поверхности желудочков, как показала следующая препаровка на вырезанном сердце.
Описанный вид контрольного опыта, однако, не без недостатка. Препарование на живом сердце сильно загрязняет препаруемое пространство, так что потом на вырезанном препарате трудно проследить все окончательные разветвления нашей ветви вплоть до самого сердца. Вследствие этого рядом с приведенной практиковалась другая форма опыта. Главная ветвь раздражается в месте отхода от n. vagus, a затем перерезается на легочной артерии и теперь снова раздражается. Из результата второго раздражения должно выясниться: идут ли спорные волокна через легочную артерию или нет.
Приготовление к опыту животного обычное, только пищевод не экстирпировался [48]. С внутренней стороны n. vagus взяты две ветви: № 1 - значительный остаток от n. laryngeus inferior [49] и другая самостоятельная, рядом и ниже отходящая, довольно толстая ветвь - № 2. Животное отравлено атропином.
Перерыв записывания на 10 минут. За это время вскрывается перикардий и в пространстве между правым ушком и основанием аорты на легочной артерии, образующей дно этого пространства, отпрепаровываются три нервных стволика, расположенных поперек артерии.
На вырезанном сердце два более толстые перерезанные стволика легко прослеживаются до поверхности желудочков. Третий же, более тонкий, теряется в основании аорты. Во всяком случае вдоль легочной артерии от сказанных стволиков нельзя констатировать ни одной веточки.
Опыт в достаточно резкой степени свидетельствует, что прессорный эффект нашей ветви принадлежит сердечным волокнам. Незначительное остающееся после глубокой перерезки прессорное действие должно быть отнесено на счет небольшого количества волокон, идущих к сердцу по другой дороге. Часто случается, что легочная артерия на большом протяжении пересекается кусочками тоненьких стволиков, направляющихся к делудочкам. Только что приведенные формы контрольного опыта повторены по нескольку раз с тем же исходом.