Pavor Nocturnus

— Алисия, ты со мной, Армани к Роучу, — скомандовал Орлиный Нос.

— Нет, пап. Мы с Армани почти одного возраста и будем выглядеть как пара. Это менее подозрительно.

На самом деле, я бы и сам не против пойти с тем, у кого есть пистолет, это так, к слову, но с вежливостью у этой семейки туго и меня никто не спрашивал. Огневласка вцепилась мне в локоть и повела по ближайшей дорожке, я даже не успел ничего понять, только увидел красноречивый взгляд детектива напоследок, мол, он свернет мне шею, если с ней что-то случится. Полицейские же пошли вместе на манер обычной охраны парка, а Жадный Слон остался в одиночестве, так ему и надо, он мне до сих пор не нравился.

Мы с Огневлаской выглядели, как парочка старперов, то бишь сцепились в локтях, молча смотрели вдаль и якобы обсуждали звезды. Вот же гадство вселенского масштаба, ни тебе Оли, ни аттракционов, так еще куча палаток вкусных вредностей и вредных вкусностей, в разных пропорциях — повезло, что поели перед выходом, живот и так остро реагировал на море запахов, а то свернулся бы трубочкой навсегда! Очень сомнительно, что монстры сядут на диету из сосисок на гриле и бананов в шоколаде, поэтому туда я даже не смотрел, а никого странного и не было — самые странные здесь мы, которые крутили шеями, как маяки, но упорно делали вид, что то тем, то этим заинтересовались. Может, это один из тех финалов, где все кончается хорошо, тихий и скучный такой, без взрывов и смертей — почему-то в это не верится от слова совсем!

— Так что у тебя с Олей? — сказала Огневласка, когда глаза у нас окончательно выдохлись и высохли.

— Я погляжу, лезть в чужие дела — это у вас с детективом не только профессия, но и семейное. Откуда ты вообще про нее знаешь?

— Ты кричал в мире кошмаров, что тебе нужно вернуться и извиниться. И всю дорогу шепчешь: Оля, машина, роды, витамины…

Вот так новости, меня и правда вдруг резко замучили мысли о ребенке и все с этим связанное, но чтоб вслух — мда, в разведку мне лучше не отправляться, а то я все тайны выболтаю еще до начала первой пытки. Я напомнил, что мы вообще-то на боевом задании и надо быть в оба, а не в никого, но через полминуты она опять заговорила:

— У нас с… молодым человеком была разница в четыре года, но теперь я стала примерно его возраста…

— И-и-и?.. Пазл сошелся, и жили они долго и счастливо, — сказал я и подтолкнул ее локтем, а то опустила глаза и даже приуныла. — Так это замечательно, разве нет?

— Я не знаю… Но я ведь изменилась. Что, если он любил ту меня, пусть и младшую? Вот скажи, ты бы любил Олю, если бы она вдруг стала старше?

— Она и так старше на два года, а еще у нее есть седые волоски и пара морщинок (только не говори ей!) Послушай, у парней все не так, мы гораздо скупее на все эти любовные штучки, но если такое случается, то раз и навсегда, до одурения и развязывания войн со всем миром, лишь бы любимая была рядом. А раз это все развлечение и ради того самого (думаю, ты поняла, о чем я), то и скатертью дорожка ему. Вот и шанс проверить, любит твой парень тебя за тело или за то, что внутри него — в идеале, конечно, и то, и другое.

Она уставилась на меня, как баран на новые ворота, будто я сделал невообразимое открытие, хотя просто по себе от души говорил.

— Неожиданно мудрая мысль от тебя.

— Эй, на что это ты намекаешь!

Эх, так бы и собачиться в шутку, но край глаза бдил как не в себя, давно уже приметил что-то странное — я пытался игнорировать это, как боль в животе, не сразу же бежишь в больницу, ждешь, пока невтерпеж будет, и вот с каждой секундой зудело все сильнее.

— Насколько странно, — я кивнул в нужную сторону, — что вон той старушке страсть как захотелось в пристройку со значком электричества и надписью, вроде, осторожно, опасно, не входить?

— Бежим! — крикнула Огневласка и даже не посмеялась.

У кошмаров два в четверти по скрытности, но и охрана в парке не лучше — дело в том, что старушка со всей дури дернула железную дверь, так что аж замок посыпался в крошку, и спокойно себе вошла внутрь, а это видели только мы. Я понимаю, что место на отшибе, людей тут особо нет, но в такое время синяя форма должна сиять на каждой клумбе. Как всегда, хочешь сделать хорошо — милости просим взять молоток в руки, вот мы и пустились галопом за ней, а у самой пристройки снизили скорость до мышиной. Какие-то самонадеянные монстры пошли, дверь нараспашку, входи, кто хочет, но ничего, сейчас мы развеем полную уверенность в победе… или нет, тут уже как пойдет.

Местечко оказалось целой трансформаторной будкой, хотя по размерам скорее дом, а то и дворец, по-над стеночками и в несколько рядов поперек тянулись к потолку щитки с кнопками, рубильниками и проводами. Пыльно-паутинные лампочки тут тусклые, и толку от них мало, но хоть можно обойтись без фонарика, и на том спасибо. Мы подкрадывались в конец помещения, где за последним рядом щитков ходил, рычал и хрюкал кошмар, и тут я понял, что нам придется драться с невинной старушкой, которая еще и, небось, выглядит как божий одуванчик, если не наоборот, что от полоумной улыбки во все лицо можно инфаркт схватить. Я не упустил возможности посетовать на жизнь, мол, да за что мне все это, и чуть не подавился, когда входная дверь скрипнула, как в фильме ужасов, а потом еще сильнее хлопнула, и послышались нескромные шаги в нашу сторону. Так беспардонно мог войти только кошмар, причем явно знал о нас, смысла и дальше ломать комедию не было, вот мы с Огневлаской и выбежали из укрытия в проход — пора расчехлять кулаки, дамы и господа!

На секунду меня покинул дар речи, да и все остальные дары тела…

Сначала лицо по цвету и эмоциям пародировало чистый лист бумаги, но при виде нас мигом стало красным, жутким, злым, вполне себе в стиле монстров. И все бы ничего, но это от кончиков ногтей и до последней прядки волос была моя Оля! Я не переживу, если она… если в нее…

— Армани Коллин! Ты козел, скотина, животное!

Как гора с плеч — я, наверное, даже очень странно лыбился, и ни слова не слышал, радый, что она жива и не кошмарная. Хотя улыбка быстро улетучилась, и я уже хотел вернуть билет на драку с монстрами, чем с разъяренной Олей.

— Отправил мне какую-то чушь в сообщении, не отвечал на звонки, а теперь на празднике с новой подружкой обжимаешься?!

— Фу, ей же семнадцать!..

Или двадцать с чем-то, в последнее время с числами вообще беда, но важно не это, а то, что зубы нужны не только для еды, но еще и чтобы держать за ними язык. Оля сфальцетила и того выше, последней октавой в мире:

— Ах семнадцать! Помоложе захотел, урод! — И давай на своем языке поливать проклятиями меня и весь мой будущий род, то бишь вообще-то наш общий, вот этого, я попрошу, не надо.

— Ты немного не так поняла. Хотя нет, много, очень много — вообще все!

Кострище уже полыхало до небес, выбраться из него живым вряд ли получилось бы, и тут Огневласка вдруг подливает даже не масло в огонь, а целую взрывчатку. (На случай, Оля, если ты нашла этот дневник и тебе хватило наглости его читать, заявляю, что мне не понравился поцелуй и, напомню, я сразу вытер губы, а мыла под рукой просто не было, и вообще я чувствую себя использованным!) В общем, эта рыжая бестия страстно поцеловала меня в духе лучших мелодрам, и нагло шепчет еще, мол, отвлеки ее, а сама бежит за щитки на спарринг с кошмаром — тот, как назло, вел себя предельно тихо все это время, будто подслушивал, чтоб потом посплетничать со своими дружками-монстрами.

— Что бы ты сейчас ни подумала, прошу, уходи!

— Ох, только после того как ты получишь, говнюк!

Никогда не понимал романтику тореадоров, ждешь, пока на тебя несется рогатая смерть, тут похожее чувство, вот только красной тряпочкой был весь я. По законам жанра и логики я должен был бежать или хотя бы увернуться в последний момент, но неожиданный запах алкоголя от нее напрочь вывел меня из строя. И стало ясно, почему Оля говорила медленнее и не все звуки членораздельно, я-то думал, просто от возмущения. А еще она ничуть не шутила — я получил не пощечину, не ладошкой по плечу или толчок в грудь, а самый настоящий кулак в плечо со всей силы, это вернуло меня с небес на землю: