ПД 3
Шрифт:
— Я… — впервые экранный голос запнулся и замолк на несколько секунд — Что ж… это многое меняет…
— Возможно вы не поверите моим словам. Но у меня имеются…
— Нет необходимости, мистер Вулф. Вас более чем полно описали и зарекомендовали ваши предыдущие наниматели. Вы не станете лгать. Признаю, что оплошность произошла на нашей стороне. Виновные понесут серьезное наказание.
— Кротов Фанатиков тяжело вычислить. Они могут спать десятилетиями, никак себя не проявляя.
— И все же… причастные понесут наказание. Таково наше правило, мистер Вулф. Чтобы компенсировать ваши потери мы предлагаем двадцатипроцентную надбавку к общей сумме.
— Принято.
— Столь значимый недобор в отлове поросят… объясняется проявившими себя Фанатиками? Равно как
— Нет. Непредвиденных обстоятельств куда больше. Полный доклад предоставлю позднее.
— Хорошо, мистер Вулф. Меня просят уточнить о документах и…
— Девяносто семь процентов физических и электронных документов захвачено и вывезено. Все в пределах допустимых потерь.
— Документы из красного списка?
— Полностью собраны.
— Прекрасно…
— Пути захваченных поросят вскоре сойдутся на двух подготовленных транспортников. Пункт доставки тот же?
— Да.
— Я последую за ними.
— Мистер Вулф… будьте так добры проследить, чтобы в этот раз не возникло никаких непредвиденных обстоятельств.
— Не обещаю. И что насчет приоритетной цели номер один? Сара Вонг?
— По нашим сведениям ее яхта в последний момент успела на борт Прыгуна. После прыжка Сара Вонг совершила посадку на Раккатаре. Забудьте. Дальше этой картой займемся мы сами.
— Хорошо…
Шифрованный сеанс связи завершился, и вскоре автоматическая станция снова осталась в одиночестве, удалив все записи — что абсолютно незаконно — и перешла в спящий режим.
26.
Все ублюдки и мясники Гранд Че, окрасившие его палубы и стены в красное, собрались в одном месте. Ну или большая их часть — уверен, что немало этих тварей еще валяется или шляется по коридорам наркотическом или алкогольном опьянении. Но те, чей инстинкт самосохранения еще не отказал, а наоборот — резко обострился — собрались в зале огромных размеров и причудливых очертаний. Судя по всему интерьеры зала могли меняться с помощью одной команды и момент гибели почти всего электронного застал эту метаморфозу примерно посередине. В результате зал приобрел вид чего-то незаконченного и удивительного при этом — из щелей в стенах торчали так и не вышедшие до конца древние парусные корабли, в то время как в пол еще даже не начал уходить красный песок легендарного Марса с разбросанными по нему миниатюрными куполами первых поселенцев. Над красными песками раскинулось синее небо с редкими облаками, а под потолком висели гроздья полукруглых лож с удобными мягкими креслами и ажурными белыми периллами. В одном из таких балкончиков-лож я и устроился с максимальным удобством — усевшись в бело-синее полосатое кресло, потягивая через соломинку сладкую газировку из взятой в небольшом холодильнике банки. Напрягать слух не приходилось — вряд ли это достижения естественной акустики, но каждое произнесенное с пола слово отчетливо разносилось на весь зал. Если это электронное усиление голоса — что разумно, ведь зал явно создан как арена для различных представлений — то оставалось только удивляться, что устройства продолжали исправно работать.
Слово держал уже третий пошатывающийся выступающий — предыдущих двух пристрелили. Первого за то, что предложил всем сдаться. Второго за то же самое, но сказанное другими словами — а тот бугай с отвислыми бульдожьими щеками и крохотными глазками под морщинистым карнизом выступающего лба, похоже и не понимал, насколько сильный страх он транслировал перед тем, как поймать животом пару пуль и упасть.
Теперь на вершине испачканного кровью предыдущих незадачливых ораторов стоял третий выступающий. Женщина. Высокая. Очень высокая. При этом у нее мощное телосложение, большая пушка и мозг большой разумной крысы. Она очень не нравилась мне и с каждой секундой начинала все сильнее нравиться слушающему ее сброду. Очень уж понятные слова вливала она им в уши, быстро набирая обороты:
— Слушайте меня! — она уже в десятый раз повторила эту мантру и явно неспроста, раз в стоящей перед ней толпе примерно из ста с небольшим
рыл многие кивали — У меня есть навыки! Я была солдатом! Прошла обучение на младший офицерский чин. То есть — я умею командовать! И умею выживать! Те кто меня знают — подтвердят!— Да!
— Мы знаем тебя, Фрэл! Мы знаем тебя!
— Мы за тебя порвем, Фрэл!
— Все так! Она говорит дело мать вашу! Слушайте ее!
Подняв руку, она продолжила, зло морща и без того уродливое мужеподобное лицо:
— Рано или поздно сюда явятся федералы! Сдаваться этим ублюдкам толку нет! Мы все подпадаем под статьи о массовом убийстве, терроризме и захвате заложников. Уже через сутки нас всех отправят в камеру расщепления! А многие из нас и так давно уже смертники — как я, например. Это всем ясно? Не надо орать! Я и так пойму…
Оглядев толпу, она медленно картинно кивнула:
— Тут мы все поняли. Не зря я пристрелила того пузана вместе с его песнями о добровольной сдаче.
— Мы завалим федералов!
— Нет! — отрезала она и ее командирский голос легко перекрыл голоса остальных — Против федералов нам не продержаться и пары минут! Знаете почему?
— У них боевые дроны!
— На этих суках тяжелая броня! Не пробить!
Она снова кивнула:
— Все так. Но сначала они пустят усыпляющий газ! И вырубят всех, кто на борту! А затем уже сюда явятся боевые дроны. Но нам так и так конец! И не волнуйтесь, бродяги — перед казнью разбудят, так что сладко спать до самого конца не получится.
Тут я понял, что в целом она мне даже нравится. Непонятно чем именно, но все же она импонирует.
— Тогда че делать?
— Че делать? — повторила она и по ее голосу я понял, что она ждала этот вопрос — А тут все просто, бродяги. Нам надо продолжать захват заложников. Но уже не для тех, кто нас кинул и свалил — а мы их еще найдем, если не сдохнем — а для самих себя. Сколько тысяч пассажиров на борту? И каждый из них — наша страховка на жизнь. Я предлагаю следующее — для начала прекращаем бухать и обкалываться дурью! Я разделю всех на отряды. И мы отправимся на охоту. Вокруг нас сотни пустых комнат и мили коридоров — мы забьем их живым мясом, что станет нашим щитом! Сюда же мы стащим жратву, воду, запас воздуха для масок и скафандров, напитки покрепче, кровати помягче и примемся ждать освободителей и спасателей, мать их. Когда они явятся — мы будем готовы их встретить!
— Да-а-а!
— Тихо! — рявкнула она и ее зычный голос снова подействовал, заставив всех заткнуться — Слушайте сюда — все может обернуться еще лучше, если первым сюда явится какой-нибудь случайный корабль! Главное дать ему причалить к любому шлюзу — и мы найдем для них такой! Нам всем хватит места на среднем транспортнике — каждый из нас умеет работать сварочным резаком. Оборудуем в трюме жилое пространство, забьемся туда, прихватив с собой заложников и набитые всяким шикарным добром контейнеры — и свалим отсюда еще до прибытия федералов! Вот мой план!
На этот раз дружно заорали все.
— Главное — прекратить бухать и колоться! — крикнула она — И…
Я выстрелил. Затем еще дважды. И, невзирая на глупость, остался на балкончике еще пять секунд, потратив это драгоценное время на то, чтобы всадить в заваливающуюся Фрэл еще две короткие очереди. И еще несколько секунд ушли на окончательное опустошение винтовочного картриджа — косым крестом я прошелся по плотно стоящей подо мной толпе ублюдков. И еще бы не пожалел пары картриджей, но они отмерли и… я кувыркнулся назад, едва успев спасти задницу от превращения в решето — ложа буквально взорвалась, мигом превратившись в решето. Что-то ударило в спину, затем в поясницу, придав мне ускорения. Едва я вылетел в дверь, изуродованная ложа рухнула вниз целиком. «Поймав» еще одно шальное попадание, я упал. Подскочив, перезаряжаясь, побежал по коридору, зная, что впереди две изогнутые лестницы. Одна ведет на два этажа вниз, прерываясь крохотным баром на площадке, украшенным тремя трупами. Вторая ведет ниже — мне туда и надо — и там есть пара дверей в технические транспортные артерии. Я был там недолго, но мельком изучить успел — пути отступления всегда важны.