Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Печальная принцесса
Шрифт:

– Да-да, конечно, я понимаю.

– А тут вдруг это! Я ушла в кухню и стала готовить спагетти. Конечно, меня раздирало любопытство, с кем же она там трах… пардон!.. за стеной. Ради кого она пренебрегла своими принципами, кого притащила в свою кровать? Но я просмотрела, представляете? Я как раз сливала макароны, когда услышала, как закрылась дверь – мужик ушел. Думаю, Лиля не знала, что я дома, потому что она вошла в кухню в чем мать родила, красная, потная и… она плакала! Увидев меня, она обомлела и бросилась вон из кухни, заперлась в своей комнате. О, как же мне было неприятно все это! Словно я нарочно так тихо сидела в кухне, чтобы подслушивать. От стыда я готова была провалиться в тартарары! Я недоумевала – почему она плакала?

И что же это за свидание такое, после которого девушка плачет? Что случилось?

Я слышала, как Лиля вышла из комнаты и заперлась – теперь уже в ванной. И пробыла она там очень долго. За это время можно было десять раз вымыться. Я даже испугалась, не стало ли ей там плохо – от горячей воды. Я постучалась, спросила, все ли с ней в порядке, она мне долго не отвечала, а потом открыла дверь, и я увидела ее, сидевшую на краешке унитаза, в халате, с мокрыми волосами и припухшими от слез глазами. Мне тогда еще показалось, что она хочет мне что-то сказать, но она промолчала.

– И ты не спросила?

– Я подумала, что она сама, если захочет, скажет. К тому же она имела право на личную жизнь. А к вечеру у нее поднялась температура, я перепугалась, предложила ей вызвать врача, но она отказалась. Потом ее вырвало. Словом, Лилечка моя расклеилась.

– У меня такое впечатление, что ее состояние было не чем иным, как реакцией на свидание, на этого мужчину. Кто же это мог быть?

– Муж, – прошептала с таинственным видом Катя. – Я думаю, это был он! То есть он приехал откуда-то с заработков, из Москвы, предположим, разыскал ее, и вот на правах мужа и… сделал свое дело. А она из страха и уступила. Проще говоря, он изнасиловал ее. Думаю, лишь из-за того, чтобы не признаваться мне в том, что она испугалась возвратившегося мужа, она и промолчала, ничего мне не объяснила. Хотя она хотела рассказать, я это чувствовала. Что ж, подумала я тогда, я не такая дура, сама все поняла, да и Лиля должна понимать, что я могу догадаться. Словом, на эту тему мы не говорили, но тот противный мужик, которого она принимала время от времени у себя, был для нее вроде рвотного порошка.

– Значит, он приходил к ней еще?

– Да, несколько раз.

– А про развод она ничего не говорила?

– Как же – говорила! Больше того, она поехала к себе, в Хмелевку или в районный центр, и развелась. Она еще сказала, что ее быстро развели по ее заявлению: работница ЗАГСа знала ее мужа, представляла себе, какой он алкоголик и идиот и что притащить его туда, в ЗАГС, да и просто разыскать было невозможно. Это событие мы отметили шампанским – напились, включили музыку, танцевали до полуночи, радовались, словно она не развелась, а, наоборот, вышла замуж за миллионера!

– Значит, замуж она так и не успела выйти… за миллионера, – с задумчивым видом произнесла Рита.

– Как это – не вышла? Вышла, еще как вышла, но об этом я расскажу позже.

15

Утром следующего дня приехала сначала Мира со своей крохотной дочкой Дашей, потом, словно сговорившись, нагрянули мама и сестра Риты – Наташа. Ксения Илларионовна, мама Риты, заявила, что хочет понянчить Фабиолу, Наташа сказала, что готова стать бесплатной нянькой для любой из двух малышек, в доме началась суматоха, Рита бросилась в кухню – готовить пирог, но мама с Фабиолой на руках заявила, что все сделает сама: она отпускает Риту отдохнуть, две молодые мамаши тоже имеют право развлечься где-нибудь в городе, а они с Наташей присмотрят за девочками, покормят, погуляют с ними, да еще и ужин к приходу Марка приготовят. Ошарашенная таким количеством гостей в этом еще недавно тихом доме, Катя Пышкина сначала растерялась, но Ксения Илларионовна, особенно-то не вникая, что делает в доме дочери эта девушка, надела на нее фартук и дала в руки миску с грушами: будешь печь, мол, грушевый пирог с миндалем под моим чутким руководством.

Рита, с чистой совестью,

нарядная, как для прогулки по вечернему городу или для ресторана, села в машину вместе с Мирой и, помахав всем на прощание рукой, покатила в сторону трассы, в город.

– Мира, есть одно дело. Ты как, не против, если, перед тем как съесть огромный кусок мяса в «Баварии», мы прокатимся до Хмелевки? Правда, я имею самое смутное представление о том, где находится эта деревня.

– Рита, да с тобой я хоть на край света. А что случилось?

– Девушка одна повесилась. Или ей помогли. Она родом из Хмелевки. Какая-то странная история. Такие, как она – насколько я могла понять, что это за человек, – не вешаются и не режут себе вены. Ее убили. И Марк занимается этим делом.

– Что ты хочешь узнать в Хмелевке?

– Кое-что о ее прошлом.

– Поехали. Ты мне только подробнее расскажи, что это за девушка.

Дорога заняла полтора часа. Хмелевка находилась на левом берегу Волги – маленькое село на заросшем ивами берегу. Накрапывал дождь, над деревней нависли тяжелые, налитые зимней влагой тучи, было холодно, неуютно, и Рита, не удержавшись, сказала, разглядывая покосившиеся домишки, грязные улицы:

– Знаешь, а я бы тоже отсюда сбежала. Куда подальше.

Мира пожала плечами:

– А по-моему, здесь так красиво, Волга, сады, ивы… Смотря с кем жить. Если с таким мужем, какой был у этой самой Лили Бонковой, тогда лучше уж жить в городе, поближе к цивилизации, глядишь, после развода и мужа себе хорошего найдешь. Скажи, мы по дворам ходить будем, расспрашивать про Лилю? Ты сразу скажешь, что она умерла, или как?

– Мира, ты первый раз замужем, что ли? У меня, наверное, документ есть. Что, зря у меня муж – следователь прокуратуры?

И Рита, поставив машину у первого же дома, достала из кармана фальшивое удостоверение следователя по особо важным делам на имя Орловой Маргариты Андреевны.

– Марк тебе потом башку не отвернет? – спросила Мира.

– Нет. Вот увидишь, он мне еще спасибо скажет. Пусть он там по своим официальным каналам занимается поисками убийцы, а мы – по своим, женским.

– Ты говоришь, что экспертиза еще не готова и что ее убийство – лишь предположение судмедэксперта.

– На шее – отпечатки пальцев, а поверх них – трансгуляционная борозда, оставленная нейлоновым чулком.

– Как ты ловко выговариваешь эти термины! Может, тебе бросить твое художественное ремесло и заняться расследованием убийств? – улыбнулась Мира. Полная, красивая, женственная, с ярко накрашенными губами, она ну никак не походила на работника правоохранительных органов.

– Ты будешь у нас психологом, призванным в помощь следователю прокуратуры расследовать дело об убийстве Лилии Бонковой. Представь себе, что дома у тебя лежит диплом об окончании психологического факультета университета плюс несколько корочек престижных курсов и московских институтов. Главное, веди себя уверенно, спокойно, даже слегка лениво.

В первом от дороги доме жила старуха – вылитая Баба-яга. Кисти рук почти достают до земли, огромный горб, маленькая голова, вязаная кофта в дырах, растоптанные, разбитые калоши, серый платок на плечах… Рита, увидев бабку, представила ее себе в своей мастерской – вот это натура, вот это экземпляр!

– Бабушка, вас как зовут? – спросила Рита.

– Какая я тебе бабушка, – прошамкала старуха беззубым ртом. – Мне пятьдесят два года будет в феврале. А то, что горбатая и нет зубов, – так это от работы.

У нее еще и нос был крючком, свисал над губами, словно приклеенный бесталанным гримером.

– Вы в этом селе всех знаете?

– Да здесь у нас полтораста душ будет, как же не знать? А вы кого ищете?

– Вы Лилю Бонкову знали?

– Лильку-то? Конечно, знала и знаю. Только ее здесь нет, не живет она тута, в город подалась, в магазине работает, тыщи зарабатывает.

Поделиться с друзьями: