Печать бога

– Меня заставили её купить!

– Ваша или нет?
– настаивал Давид.

Виктор опустил голову.

– Да, - еле слышно сказал он.

– Присутствие данной книги в вашем жилище грозит вам костром. Полагаю, не стоит упоминать об иных грехах. Назовите ваших сообщников, и вам полегчает. А-а-апчхи!

– Я вам сказал, что знал, господин Адами. Всё равно мне конец. Найдите циркачей, надеюсь, они скажут вам больше моего.

Фолиант грохнул о стол. Святой охотник обошёл вокруг Виктора, словно волк вокруг загнанного лося, выискивая уязвимые места. Бывший послушник упрямо молчал. Похоже, он говорил правду.

Стук в дверь.

– Ваша милость?

Давид вышел в коридор, плотно прикрыв дверь.

– Ваша милость, горбуна привели, - доложил стражник.

– Отлично! Ведите ко мне. Апчхи!

Адами неслышно вернулся в комнату. Ведун-отступник угрюмо ковырял носком прохудившегося башмака половую доску. Пока никто не видел, святой охотник принялся расчёсывать шелушащийся нос, получая несказанное удовольствие. Господи, до чего хорошо! Открывающаяся дверь толкнула его в спину, он чуть не упал на сидящего узника.

– Горбун Аполли, ваша милость!
– выпалил конвоир.

Виктор вздрогнул, попытался обернуться.

Ввели горбуна со связанными руками. Он встал поодаль от ведуна-отступника, спиной к окну, чтобы солнце не мешало ему видеть происходящее в комнате. Внешность его поразила опытного святого охотника. Приземистый, крепко сбитый, с вечной ухмылкой до ушей. Он проделал элегантный полупоклон, оказывая дань уважения присутствующим в комнате.

– Моё почтение, господа!
– поздоровался он.
– Вы, должно быть, Давид Адами, знаменитый святой охотник? Рад знакомству, многоуважаемый Адами! Наслышан о ваших подвигах, наслышан. И вы здесь, дорогой Виктор! Воистину, неисповедимы пути Творца и детей его! Так о чём поведём речь, многоуважаемый святой охотник?

– Ты! Это ты во всём виноват!

Глаза Виктора заволокло алым, он попытался разорвать путы, врезавшиеся ему в плечи. Не достигнув желаемого, он попробовал достать ненавистного горбуна ногой, ради чего, криво выпроставшись, съехал с сидения. Верёвка скользнула по плечам вверх и впилась в его горло, зато стали свободны руки. Хрипящий, задыхающийся Виктор схватился за верёвку и получил удар ногой в живот. Он скорчился на полу, свалив стул. Давид поднёс к его лицу кинжал.

– Если вы обещаете вести себя достойно, Виктор, я перережу верёвку, - произнес он.

У ведуна, лицезреющего серый клинок длиной в добрый фут, начисто пропала охота размахивать ногами и чем-либо ещё. Он любезно принял предложение святого охотника, разрезанная верёвка спала, и он заново умостился на стуле.

– Я тоже рад вас видеть, дорогой Виктор!
– засмеялся горбун. Смех его напоминал воронье карканье.
– Как ваши дела?

Виктора передёрнуло от ярости.

– Ты ограбил меня, выродок! Из-за тебя я здесь!
– вскричал он.
– Господин Адами, он предводитель циркачей! Он всучил мне ту проклятую книгу! Он спрашивал, как найти магистра ди Сави!

– Ведун говорит правду, Аполли? Вы ограбили его?
– тоном, замораживающим воду в южном море, спросил святой охотник.

– Ни в коем случае, многоуважаемый Адами! Дорогой Виктор ошибается! Разве он видел, кто его грабил? Нет, не видел. Его кто-то ограбил, а он обвиняет старого беззащитного калеку. Я, конечно, не хочу сказать о дорогом Викторе ничего плохого, и уверен, произошло недоразумение, однако, обвинение больного старика в преступлении, по-моему, не красит молодого человека высокого положения.

– Это ваша долговая расписка, Аполли?
– Давид показал скомканный лист бумаги.

– Вы вынудили Сандини купить у вас книгу?

– Недоразумение, многоуважаемый святой охотник, абсолютное недоразумение! Дорогой Виктор по доброй воле купил у меня книгу, притом избил до полусмерти моего любимого племянника!

– Сандини купил у вас

эту

книгу?

Горбун присмотрелся к фолианту в руках Адами.

– Та книга была поновее, многоуважаемый святой охотник, и цела-целёхонька. Называлась она "Поваренная книга монаха-столпника" или что-то в таком роде.

Нос чесался невыносимо, Давид еле сдерживал себя. Он набрал воздуха, прерывая готовый вырваться из груди чих; треклятая болячка взяла верх, он мощно чихнул, затем чихнул ещё пять раз подряд. Допрашивать арестантов становилось всё тяжелее.

– Вы, по-моему, нездоровы, многоуважаемый Адами, - заметил горбун.
– Ежели господа стражники вернут мне моё имущество, я с удовольствием продам вам лекарство от простуды.

– Апчхи! Если вы не перестанете нести околесицу, клянусь жезлом архбога - а-а-апчхи!
– архбога Мариила, я убью вас!

– Сколько раз убеждаюсь - не делай людям добра, не получишь зла, - сокрушённо вздохнул горбун.
– Чем я вас прогневил, многоуважаемый Адами? Заботой о вашем драгоценном здоровье?

– Зачем вам понадобился магистр Вальден ди Сави?
– задал вопрос Давид, улучив момент между чихами.
– Признавайтесь, кто состоит в вашей шайке! У вас сговор с монахами-ведунами?

– О, да вам требуется лекарство не только от простуды, многоуважаемый Адами, - покачал головой горбун.
– Советую обратиться к лекарю. Рекомендую одного хорошего специалиста, лечит кровопусканием. Дать его адрес?

Святой охотник закрыл нос платком и, выпучив глаза, двинулся к двери. Уходя, он назначил Аполли ночное свидание в пыточной, на что горбун загадочно ответил:

– Держу пари, ночью меня здесь уже не будет, многоуважаемый Адами.

Глава 5. Лечение и похороны

Доктор Гошье Хази обитал в двухэтажном домике в Квартале Лекарей; первый этаж занимала приёмная, где он пользовал больных; на втором были, как водится, спальня и столовая. По соседству расположилась похоронная контора, которой также владел доктор. Над входной дверью, снабжённой серым шнурком, была прибита броская вывеска весёленькой расцветки. Буквы из осколков цветного стекла соединялись в слова: "Доктор Гошье Хази: приём родов, кровопускание, организация похорон". Содержание вывески, в некотором роде философское, заставляющее задуматься о конечности жизни, сразу не пришлось по нраву Давиду. Доктора Хази посоветовали ему ещё в столице как отличного диагноста, практикующего прогрессивные методы лечения, но святой охотник четырежды почесал нос и дважды затылок, прежде чем потянул за шнурок вызова.

Где-то в доме раздался мелодичный звон, послышались быстрые шаги, и дверь открыла миловидная женщина средних лет в чистенькой косынке и заляпанном кровью переднике. В левой руке она держала мясницкий нож, в правой руке - молоток. Она вопросительно уставилась на неожиданного посетителя. Крупные алые капли стекали с лезвия и падали на паркетный пол.

– Добрый день. Я могу видеть доктора Гошье Хази?

Женщина оглядела Адами с ног до головы, взгляд её задержался на рукоятке пистолета, торчавшей из-за пояса, и эфесе меча.