Печать богини Нюйвы

– Мотоцикл вдребезги? – продолжал между тем допрос Пиксель. – Или украли? Ты столько в свою железку вбухал, что вполне могли! Я б сам ее уворовал, если б мы не дружили, – с продажи твоей зверюги можно год жить припеваючи и ни в чем себе не отказывать.

– С мотоциклом все хорошо, – загробным тоном отозвался Ин Юнчен и стянул с тарелки оладышек, не обращая внимания на возмущенный взгляд Чжана Фа.

– Тогда что не так-то? – возмутился маленький Цин. – Говори давай, не ломайся, а то я уже весь нервничаю и предполагаю самое страшное. Одна из твоих девиц беременна от тебя тройней? Ты неизлечимо болен и скоро нам придется навещать тебя в больнице с цветами и конфетами?

– И не надейся, – фыркнул парень и налег на еду.

На несколько мгновений в комнате повисла тишина, которую нарушало только сдержанное чавканье, – беды бедами, а завтрак по расписанию. Уютно поднимался от кружек пар, пахло свежемолотым кофе и шоколадом. Ин Юнчен, с аппетитом уплетая плоды дружеской поддержки, и сам не заметил, как расслабился. Сейчас все, что случилось за последний день, казалось не таким уж неприятным. Может, зря он друзей всполошил? Ну девушка сбежала – дело, конечно, неприятное, но поправимое. Ну приснилось странное – с кем не бывает-то?

Но потом парень разом вспомнил разговор с родителями и весь скривился. Нет, такое ему одному не по зубам, тут без помощи не обойтись.

– Юнчен? – неторопливо отхлебнув кофе, поторопил его Чжан Фа, который, как и всегда, говорил мало, но вовремя.

Ин Юнчен решился.

– Я женюсь, – сказал он, чувствуя, что от одной мысли о свадьбе начинает по-волчьи подвывать.

Умник и интеллектуал Пиксель пронес мимо рта оладышек. С тихим шлепком угощение выпало из его рук, прокатилось по рубашке и приземлилось на светлый ковер, но Ю Цин этакого непотребства даже и не заметил. Чжан Фа – тот так и вовсе застыл, выпучив глаза.

– А? – в унисон спросили они, в этот самый момент напоминая работающий на бис комедийный дуэт.

– Угу, – буркнул Ин Юнчен. – И мне позарез нужна невеста.

Империя Цинь, 207 г. до н. э.

Сян Юн

В лагере каким-то чудом избегшего смерти князя встретили радостно и настороженно одновременно. То, что выжил, – отлично. Лучшего полководца в государстве Чу все равно не найти, это факт. А вот еще одна небесная дева – это уже перебор. «Где он их только находит? – вопрошали солдаты. – Чутье у нашего генерала странное». Деву в отдельный шатер поместили и охрану приставили нешуточную.

Два дня Сян Юн держался молодцом и делал вид, что никаких ранений не было, но потом сдался на милость дядюшкиного личного лекаря. Янь Цюньпин внимательно осмотрел генерала с ног до головы дважды – туда и обратно, а также спереди и сзади, прежде чем вынес свой вердикт:

– Лечение, которое вы получили, мой князь, выше всяческих похвал. Кто этот кудесник?

Юн только успел рот раскрыть, как дядя ответил за него:

– Моего несносного племянника лечила небесная дева – посланница самого Яшмового Владыки.

– О! – только и смог выдавить из тощей глотки врач. – Конечно, земным целителям с небесными не сравниться никогда.

И было видно, что старый хрыч не прочь увидеть небесное создание своими глазами, но побаивается разозлить Сян Юна. В войске Чу только и разговоров было, что про белокожую и среброглазую деву, которую добыл себе их генерал. История стремительно обрастала нелепыми подробностями вроде той, где рассказывалось, как доблестный генерал лично поднялся на Цветочную гору и просил богиню Нюйву указать место, где находится гостья с Небес. Далее мнения «знатоков» разделились. То ли по дороге Сян Юна ранили подлые циньцы, а дева его спасла, то ли это он защитил прекрасную Тьян Ню от домогательств подлых циньцев.

– Наш мир – очень грубое место, – объяснял Сян Лян лекарю. – Дева пока еще не может долгое время находиться среди людей, но очень скоро она освоится, и вот тогда…

Дальше Юн не слушал. Он выбирал подходящий случаю наряд. Дядюшка как обычно плел какую-то замысловатую интригу, в которой родному племяннику отводилась незавидная роль исполнителя. Касательно же Тьян Ню…

С одной стороны, они вроде бы успели помириться, а с другой – девушка держалась настороженно и старалась наедине с генералом не оставаться. Заглаживая вину, Юн послал ей в подарок одежду и украшения. Шелк, нефрит, золото и жемчуг – лучшие друзья женщин, они же – верные союзники мужчин в войне за женскую благосклонность. Служанки, приставленные к почетной гостье, доложили, что госпожа выбрала всего одно бледно-золотистое, с черной отделкой ханьфу и пару туфель подходящего размера. На шпильки, серьги и браслеты только глянула, прошептала заклинание на небесном языке и отказалась от украшений наотрез. Может, не приглянулись? Нынче вечером генерал намеревался выяснить этот момент лично. И кроме свежесочиненного стихотворения, восславляющего красоту небесной девы, припас роскошный подарок, достойный императрицы, – девять нефритовых браслетов девяти разных оттенков. От молочно-белого и цвета зеленого чая до густого папоротникового и цвета темно-зеленого мирта. Сам бы носил, но мастер-ювелир точил камень под тонкое женское запястье.

– Что это ты задумал, племянничек? – спросил строго Сян Лян, подкравшись со спины точно тигр и застигнув утратившего бдительность Юна над раскрытой шкатулкой с украшениями.

– Ничего особенного, вот только навещу с визитом вежливости Тьян Ню.

– И потому вырядился как павлин?

Дядюшка, как всегда, сильно преувеличивал. Серебристо-серый прихотливый узор по темно-синему фону его шэньи сделал бы честь любому вану, но ярким его точно не назовешь. Хотя, конечно, пионы… И все же генерал ответил непонимающим, практически невинным взглядом. Однако дядю не проведешь, дядя на Юновых фортелях и сумасбродствах нажил половину своей седины. Ему одного только вида браслетов хватило, чтобы обо всем догадаться.

– Ты, часом, не возлечь ли с ней собрался, негодник?

– Дядя! – попытался возразить генерал. И немедленно схлопотал увесистую такую оплеуху, которыми уважаемый Сян Лян потчевал его с раннего детства.

– Нет, ты таки совсем дурак, – всплеснул руками дядя. Лицо его сразу же приобрело оттенок благородного пиона, но в данном случае символ страсти отражал лишь страстное желание Сян Ляна проломить родичу его твердый и непроницаемый для ума череп.

– Ты ведь ее еще ни разу не… Или пытался?

Можно было и не отвечать. Почтенный Лян мысли читал. И на этот раз он врезал Юну складным походным табуретом по спине.

– Сделал или нет? Отвечай, паразит!

– Ничего я не делал, – прошипел генерал, потирая ушибленные ребра. – Я, между прочим, недавно от ран едва не помер, а вы…

– Скажи спасибо, что не убил.

Убить племянника не убил бы, но бить, пока рука не устанет, имел полное право. Слово и воля старшего в роду – закон!

– Благодарю за… милость, – постанывая от боли, Сян Юн опустился перед дядей на колени, признавая свою ошибку.

– Я всегда знал, что ты сначала делаешь, а только потом думаешь, и то не всегда, – заявил Сян Лян, с отвращением глядя на широкую спину генерала. – Но ты ведь уже не подросток, не умеющий держать штаны завязанными. Давным-давно взрослый муж, воин и князь. Тебе обычных девок мало? Бери любую и делай, что пожелаешь. В любом городе, в любом селении.

Дядюшка ничуть не преувеличивал, так оно все и было.

– Теперь, значит, после пророчества хулидзын ты решил, что тебе Яшмовый Владыка не указ, верно я понимаю? – вкрадчиво прошептал Сян Лян, склонившись к уху генерала и обдавая того густым запахом благовоний.