Печать Забытой магии

Клаус замолчал, а мы пытались переварить услышанное. Даже представить страшно, что могло твориться в мире, где существовала магия, нарушающая естественный цикл жизни. Магия смерти тоже может вмешаться в этот цикл, мы можем забрать жизнь, не отпускать тело. Но душа… Душа всегда уходит на перерождение. Есть, конечно, некоторые исключения. Дэм. Клаус. Но Дэмиан вообще уникальный случай, а по каким причинам Клаус цепляется за мир живых, не ясно. Да так упрямо цепляется, что провел не одно столетие запечатанным в урне.

– Неужели никто не пытался их отговорить?

Дэмиан был первым, кто нарушил гнетущую тишину. На него Клаус и обратил внимание.

– Пытались. Мы! Маги мертвых, и пытались. Все сразу осознали, что если получится запечатать один вид магии, то можно то же самое сделать и с другими. Поняли и притихли, даже не пробовали отговорить своих знакомых, соседей, родственников из магов живых. А мы смотрели шире. Всем известно, что принципы магии нашего мира работают за счет баланса. И если убрать одну из них, то…

– То равновесие будет нарушено и нужно его искусственно восстанавливать, – кивнул своим мыслям в первую очередь. Как я и говорил, должна была быть еще как минимум одна разновидность магии.

– Да, ты прав, внук. Только мы думали, что самые умные, а оказались идиотами. Тогда как весь мир притих и спрятал свои возможности, маги смерти, наоборот, выступили в защиту магов живых, собрали целую армию, ты ее, кстати, видел, те самые воины, что стоят на твоей земле. Это не наследие семейства Алантери, это наследие всех магов мертвых. Мы готовились к войне. С Сильнейшими и самими белорясными за баланс в нашем мире. Мы показали ту мощь, на которую были способны, и они напугались. Испугались настолько, что на тайном голосовании решили: именно наша магия должна быть запечатана вместе с магией живых. Не будет тех, кто сможет управлять жизнью и смертью, не будет и проблем. Некоторые из нас, поняв к чему все может привести, смогли уговорить знакомых печатников к созданию схрона для наших душ. Я был одним из них. Заставил семейного управляющего наложить печать на первую попавшуюся вазу, а отец сделал к ней привязку моей души. Не знаю, на что мы надеялись, наверное, хотели выжить при любом раскладе. Кто бы мог подумать, что я проведу в заточении столько времени?

Грустная усмешка искривила призрачные губы Клауса.

– И что же случилось? – Лиам, пытливый ум, не дал нам погрузиться в свои мысли. Он нашел источник недостающей ему информации и сейчас буквально требовал рассказать ему все до конца.

– Война, мальчик мой. Страшная, бессмысленная война магов мертвых за право своего существования. Именно печатники придумали, как можно закрыть какой-либо вид магии, и с магами живых все прошло гладко и спокойно. Если не считать того, что мир содрогнулся в тот момент, когда магию отрезали от источника. Мы не знали, не понимали, что именно они задумали. Это же не просто закрыть магию в каждом маге. Нет, они запечатали источник. Поэтому потом появились людки, дети, которые должны были получить этот вид магии, рождались с искрой, но она не могла пробудиться, и тоже самое они хотели сделать с нами!

Я лично поднял армию мертвых против Сильнейших. Жалко только управлять тысячами тел невозможно, до поля боя дошли только пару сотен, а сражаться смогли и того меньше. И это я, один из сильнейших представителей магии мертвых на тот момент. Жалко, что ничего не получилось. Меня убили одним из первых. О том, что Сильнейшие добились своего, я понял только после того, как ваша Птичка разбила мой схрон. А уж про состояние наших земель и то, к чему привела глупость Сильнейших, я вообще говорить не хочу.

– Особо не о чем и говорить, тут сказано, – Лиам задумчиво погладил обложку своей книги, – что после того, как магию запечатали, произошел большой распад. Не все были согласны с политикой Сильнейших, решивших провозгласить себя самыми главными на Кранталисе, а присяжных Печати сделать своими палачами. Естественно, их все боялись, после того, что они смогли сотворить. Так появились пять королевств. Самостоятельных и независимых друг от друга. И то, что я натворил…

– Ты прочитал только одну печать?

Этот вопрос был сейчас, наверное, самым важным и я не мог не задать его.

– Я испугался того, к чему привело мое любопытство. Ты, вы, – Лиам перевел взгляд с меня на Дэма, – слишком много времени провели в изоляции, скрываясь за стенами своего замка, и не знаете, что происходит в мире. Вы хоть читали новостные листы?

– Нет, но к нам заходили молодые маги смерти. Необученные горячие головы, мечтающие о власти, не думаю, что сейчас они несут большую опасность.

– Нейтан, ты видел небольшую кучку подростков у себя на пороге. А таких магов во всем Ирисгвине не десятки и даже не сотни. И не все они дети. Ровно половина от населения людок получила магию смерти. Как думаешь, что они могут сделать?

Думать даже не приходилось, ответ был на поверхности:

– Посеять хаос.

Ответил, признавая, насколько был слеп.

– Развязать новую войну, – дополнил Дэмиан.

– И что с этим со всем делать?

В дверях гостиной стояла Вероника. Ее глаза лихорадочно блестели, выдавая беспокойство, а и без того светлая кожа сейчас была белой, как верхушки гор, покрытые вечным льдом.

Птичка слышала если не все, то многое. Дэмиан, опередив меня, подлетел к ней и крепко обнял. Встретившись со мной взглядом, он решительно произнес:

– Нужно срочно решить что-то с Гэйром, и, видимо, пришло время навестить Тёрнера и Забытую Академию.

Глава 22 Нейтан

После недолгих споров было решено, что первым делом мы отправимся в Эйтану, вопрос с Гэйром нужно уладить и срочно. А так как деревня стоит недалеко от границы с Триалисом, там и определимся, куда направляться дальше в первую очередь. Сразу к Сильнейшим или сначала в Забытую Академию. В одном Лиам был прав, мне необходимо узнать масштаб проблем, связанных с появлением магов смерти. Но и бросить своих людей на произвол судьбы тоже было неправильно. Кто знает, как надолго в этот раз придется покинуть дом. Вероника, сверкая глазами, твердо заявила, что отправляется с нами, и никакие уговоры не действовали на упрямую девушку. Как и на Дэмиана, хотя с ним мы спорили до хрипоты. Я был уверен, что безопаснее всего будет, если он во время путешествия будет находиться в хранилище, а Дэм убеждал, что ничего с ним не случится, ведь в случае малейшей опасности для нас с ним я могу активировать кристалл, и он тут же будет заточен в свою "тюрьму". Клаус даже не спрашивал нашего мнения, просто сказал, что в пыльном замке он всегда успеет насидеться, и улетел, потрясая своей тростью. Самым разумным из нас оказался Лиам, молча выслушав наши споры, молодой печатник встал на ноги и спокойным тоном попросил:

– Если вы не против, то я пару дней бы отоспался и привел себя в порядок, прежде чем присоединиться к вам. Вряд ли вы успеете в Эйтану быстрее, с учетом плачевности деревень.

И этот нахал оказался прав.

Проведя бессонную ночь в кресле у своей кровати, я и подумать не мог, насколько долгой будет наша дорога. Но как я мог спать, когда в моей кровати мирно сопела Птичка, а на полу, перебирая ее пальцы, сидел Дэм и так же, как и я, наблюдал за спящей девушкой.

Оставлять ее в гостевом крыле я не захотел. Да и она призналась, что не хочет спать там, где по коридорам летает ворчливый призрак и живет неизвестный ей парень.

– Ты каждую ночь проводил с ней? – спросил, наблюдая за Дэмианом.

– Я не сплю, так почему бы мне не проводить свое время, охраняя сон той, которая стала небезразличной.

Ночью мы не стали продолжать тот разговор и так было все ясно, а вот сейчас, идя по дороге к ближайшей деревне, где мы рассчитывали взять туранов для дальнейшего путешествия, я не мог отвести взгляд от Вероники. То, каким взглядом она рассматривала все вокруг себя. Каждое растение, пыльную дорогу, небо с виднеющимися на его фоне верхушками гор. Казалось, что Птичка видит этот мир не так, как мы, живущие в нем, видит и влюбляется в него с каждым вздохом. Естественно, мы с Дэмианом не могли не обратить внимания на эту девушку. Даже если бы она не умела прикасаться к Дэму как к живому, рано или поздно он бы пал жертвой ее обаяния.