Печать зверя

Остановились мы, конечно же, в месте, где деревья стояли уже слишком плотно. Тут и на своих двоих пробираться было непросто, что уж говорить о езде верхом. Но и тут Гранит сумел удивить. Грациозно ступал между корней и всё равно уверенно шел вперед.

Постоянно принюхивался и иногда тихо ржал, когда неподалеку были звери. Я уже понял по объяснением Зотова, что таким образом он выяснял уровень угрозы. Испугать подобного жеребца не смог бы и сохатые, но бдительность была на высочайшем уровне.

— Он подаст вам сигнал, если рядом опасно, — снова пояснил граф. — И в этом случае лучше не неволить, а повернуть в другую сторону. Послушается в любом случае, но они редко ошибаются, а нюх у них немногим хуже волчьего.

Прогулка по лесу была короткой. Просто для демонстрации, что и в таких условиях на скакуна можно смело положиться.

Мы выбрались на более свободное пространство и сделали небольшой привал.

— Понравилось? — с каким-то детским предвкушением спросил Зотов.

— Великолепно, — честно ответил я. — Вы правы, они особенные. Сомневаюсь, что где-то существуют подобные.

— Многими поколениями мы работали над этой породой, — довольный моим ответом, тепло улыбнулся граф. — Охота и эти чудесные создания — вот, пожалуй, самое главное в моей жизни.

Я чуть было не спросил про дочь, но вовремя себя одернул. Не всё там так просто, но касаться столь личной темы было неуместно. Не когда Зотов снова преобразился до неузнаваемости, пребывая в благостном настроении.

Но всё же любопытно.

В отличие от городского особняка, в поместье я не увидел ни одного портрета. Лишь натюрморты, пейзажи и сцены охоты. Да и обстановка не выдавала женской руки. Сделано со вкусом, но довольно строго. Мужской уют и женский отличались сильно.

Дворец графа явно был мужской берлогой.

Там, где женщина украсила бы вазой с цветами или статуэткой, были трофеи или антикварное оружие. Вместо кружев практичное полированное дерево и стекло. Вместо тонкого фарфора крепкая керамика и толстостенный хрусталь. И так далее. Множество мелочей, составляющих единую картину.

Да даже дверной молоток в виде когтистой медвежьи лапы показывал лишь одно — тут живет заядлый холостяк.

Так как мне не удалось добыть никаких сведений о жене Зотова и что же с ней произошло, оставалось только гадать.

Да и истинный дворянин никогда не откроется не только первому встречному, но и приятелю. Границы личного одна из самых священных вещей для аристократа. И пересекать их — оскорбление хуже воровства.

Поэтому, как бы мне ни хотелось узнать тайны Зотовых, я был осторожен. Самому бы не понравилось, что в мою жизнь вторгаются.

Так что мы просто распивали ароматный травяной чай из термоса, угощались пирожками с графской кухни и беседовали на приятные нейтральные темы.

Мой интерес к загадке духа библиотеки слегка остывал. Иногда нужно просто дать событиям идти без постоянного контроля. Всё рано или поздно открывается и выясняется. Как говорил один из мудрецов: «если долго сидеть на берегу реки, то увидишь, как мимо проплывает труп твоего врага». Ну или не говорил. Всё равно столько мудрости мне пока не хватало. Точнее терпения.

Зачем сидеть на берегу, когда можно просто заняться чем-то другим, не менее увлекательным? Труп и так проплывет, никуда не денется, зато сделано будет больше.

В общем, относился я к этому спокойно. Как к почти зажившему укусу комара. Вроде ещё чешется, но скорее машинально и уже приятно.

Жизнь вообще приятная штука, если не обращать внимание на укусы комаров.

Они, к слову, меня перестали атаковать. Не пришлось джину вмешиваться, то ли запомнили, то ли лес меня принял. Земля ведь тоже полна магией, без леших или прочей нечисти. И каждое место имеет свою душу и характер. Геомантия — одна из старейших дисциплин. По слухам старше магии как таковой. А может и прародительница, кто знает.

Сколько существовало народов и времен, столько и версий, откуда же всё взялось. Мне казалось, что правы все. У каждого свой мир, и каждый из них существует.

От этих философских ленивых размышлений меня отвлек телефон.

Мы уже были близко к деревне, так что связь работала без перебоев. Пришло сообщение из дома и оно вынудило меня сразу перемениться в лице позабыв о благодушных мыслях о всем сущем.

По тексту, как всегда набранном Прохором большими буквами, было ясно лишь то, что случилась какая-то беда. В особняке чужие люди и они требуют моего присутствия. В конце сообщалось, что дух предка засел за пушкой.

На вызов слуга не ответил, но зато отозвался Тимофей. Сказал, что ничего понять не может, требуют хозяев, трясут какими-то бумагами, и лучше чтобы я сам разобрался, пока их всех не прикопали под яблонями.

Людвиг по моему поручению отправился в Салминский уезд, проверить как идут дела по возведению курорта, так что быстро явиться не мог. Я его даже не стал беспокоить, толку-то.

— Прошу меня простить, — поднялся я с травы полянки, на которой мы разместились для отдыха. — Срочные дела требуют моего немедленного возвращения в столицу.

— Конечно, — Зотов тоже встал и споро засобирался.

Обратно мы добрались ещё быстрее. Кони тоже передохнули и донесли нас за считанные минуты. Граф любезно предложил мне свою помощь и пообещал пока не устраивать охоту на подсолнечного воришку.

В город я буквально летел. Мне вновь благоволила пустая дорога и хорошая погода.

Было чувство, что в эти последние дни лета все резко уехали куда-то, вдруг вспомнив, что этих дней осталось совсем немного. Вроде только была промозглая весна и вот уже осенняя прохлада вечерами забирается по одежду.

Но пока ещё пора легких платьев и теплых вечеров не закончилась. Да и осень обещала быть жаркой и долгой. По крайней мере так обещали погодники. Хотя ошибались они чаще, чем менялся ветер над заливом, но в силу традиции было принято им верить и строить планы исходя из их прогнозов.

Возле ворот стоял обычный автомобиль и грузовик, перегородив мне въезд. Я вежливо посигналил и, не дождавшись реакции, отодвинул транспорт при помощи воздушной стихии. Возможно, чуть помял бампер, но и они хороши! Перепутать ворота с местом стоянки мог разве что слепой или откровенный наглец.