Печенье с предсказаниями

– Ранее судимы?
– продолжил он, стремительно черкая по листу. – К административной ответственности привлекались?

– Нет!
– глубоко вздохнула и напомнила: - Я хочу встретиться с адвокатом и без него ничего подписывать не буду!

н поднял голову. От притворной доброжелательности не осталось и следа.

– Вот вы как?
– процедил лейтенант, недобро щуря глаза. – А на какие средства вы собираетесь его нанимать, позвольте спросить?

– Вообще-то это не ваше дело, - ответила я ему в тон, – но я, например, вполне могу заложить квартиру.

И прикусила губу. Квартиру - мою единственную собственность - было жалко до слез, но зачем она мне, если я окажусь в тюрьме? А жилье в столице стоит дорого, на первоклассного адвоката хватит.

– Что же, – он с силой хлопнул ладонью по столу.
– Видят небеса, я пытался сделать для вас, что мог. Думаю, ночь в камере сделает вас сговорчивее. Печеньем там точно кормить не будут!

Он поднял трубку и пролаял в нее несколько фраз…

***

Следующие часов двенадцать я не могу вспоминать без содрогания. Нет, меня не обижали, даже расщедрились на одиночку, но легче от этого было ненамного.

Унизительный обыск. Запах хлорки и чего-то кислого. Колючее одеяло. Одинокая лампочка под потолком. Серые бетонные стены. Через пару часов мне начало казаться, что они смыкаются вокруг… Стоило только вспомнить, что я могу лет десять просидеть вот так - под замком - и хотелось завыть.

Ночью я не спала, сжалась в комочек поверх колкого одеяла. Голова была тяжелой и пустой от бессонницы, сумрачных мыслей и голода. Впихнуть в себя склизкую кашу с капустой я так и не смогла, от одного взгляда на это варево к горлу подступала тошнота.

Так что я просто сидела, обхватив колени руками, и тоскливо смотрела на зарешеченный прямоугольник оконца под самым потолком. И даже не дернулась, когда загремела, открываясь, дверь и равнодушный голос потребовал:

– Мисс Вирд, на выход! Вас ждут.

Я встрепенулась. Сил на пикировки с лейтенантом Рейном у меня не оставалось, но хоть какое-то разнообразие.

Кое-как пригладила волосы - личные вещи вплоть до расчески у меня отобрали - и сползла с кровати. Чувствовала я себя совсем разбитой, а ведь это только начало! Лейтенант вцепился в меня, как собака в мозговую косточку, просто так не отстанет.

Я прошаркала за конвоиром в комнатку, выложенную от пола до потолка светлым кафелем. Стоящий у стола мужчина в элегантном костюме оттенка кофе с молоком казался гостем из какого-то другого мира. И это был не лейтенант Рейн!

От одной мысли о кофе - сладком, со сливками!
– в животе предательски заурчало.

Мужчина обернулся и махнул конвоиру. Тот почтительно склонил голову и ретировался. Мой, хм, гость стащил шляпу и улыбнулся.

Я заморгала, протерла глаза и, должно быть, покачнулась, потому что он вдруг оказался рядом и подхватил меня за локоть.

– Бедное дитя. Вы, должно быть, голодны. Пойдемте! Ваши вещи у меня.

– Вы?.. – выдавила я с трудом. Убейте, не вспомню егo имя. Или он не назвался?

н понял мои затруднения.

– Оллсоп, Фредерик ллсоп к вашим услугам.

Я схватилась за голову. Такое чувство, что мозги разбухли, как желатин.

– Ничего не понимаю, - призналась я жалобно.
– Кто вы такой? Что здесь делаете? Только не говорите, что случайно проходили мимо!

И нервно хихикнула, представив такой… моцион. Мистер Оллсоп тонко улыбнулся и предложил:

– Быть может, лучше объяснить все в более подобающем леди месте?

Я широко распахнула глаза. Неужели?!

– Да-да, вы совершенно свободны, мисс Вирд, – заверил он, отвечая на молчаливый вопрос.
– Подозрения с вас сняты. Пойдемтe?

Сил хватило только судорожно кивнуть.

Я поверила в реальность происходящего лишь когда вместо спертого воздуха тюрьмы вдохнула нежный аромат. Разноцветные пионы пышно цвели на клумбе у входа, от похожих на взбитые белки до бордовых, как гранатовый cок. От контраста с серыми унылыми стенами у меня перехватило дыхание. Дверь захлопнулась за спиной, лязгнул засов.

– Все позади, - мистер Оллсоп успокаивающе похлопал меня по плечу.
– Хотите кофе?

Я хотела срочно принять ванну и почистить зубы, а потом проспать добрых часов двенадцать, но пока сгодится и кофе.

– Да, спасибо. Только… - я нерешительно оглядела свое помятое платье. Вообще-то желтый цвет удивительно шел к моим серым глазам и золотисто-русым волосам, но сейчас эта мятая тряпка вряд ли меня красила.

– Здесь есть тихое местечко, где никто не станет глазеть, - мистер Оллсоп словно читал мои мысли.
– Потом я отвезу вас домой.

Домой. Как восхитительно это звучало!

Я глубоко-глубоко вздохнула и спросила:

– Вы - добрый волшебник, мистер ллсоп?

Он негромко рассмеялся и качнул головой.

– Вовсе нет, мисc Вирд. Скорее это вы - добрая волшебница. А я - всего лишь полицейский.

Я вытаращила глаза и невольно от него отодвинулась. После такoго признания кофе мне расхотелось, но надо же обо всем разузнать!

***

Кафе оказалось полутемным подвалoм, освещенным лишь небольшими торшерами. Мы были единственными посетителями, остальные три столика пустовали. Сонная официантка принесла наш заказ и, по-видимому, ушла досыпать в подсобку к бормочущему радио. Мистера Оллсопа она явно знала, так что за сохранность вилок не опасалась.

н деликатно хрустел печеньем, а я… От запаха нормальной еды у меня помутилось в голове. За что точно нужно сажать, так это за тюремную кормежку. По рукам бы надавать тамошнему повару, чтоб неповадно было портить продукты и позорить славную профессию! Заговорить я смогла, только умяв два горячих бутерброда с ветчиной и сыром и запив их крепчайшим, очень сладким кофе.

– Так о чем вы хотели поговорить, мистер Оллсоп? Будете допрашивать? Теперь вы ведете мое дело?

Он замахал руками, чуть не свалив на пол свою щегольскую шляпу.

– Что вы, мисс Вирд! Ни о каком «вашем» деле речи не идет, будьте покойны. Уголовное дело по факту приворота теперь действительно расследую я, но вы проходите по нему только свидетелем. Повторяю, отныне вы совершенно свободны.

Я наконец перевела дух, довольная и рассерженная одновременно. Если все так просто разрешилась, то зачем было надо мой издеваться?!

– Это радует. А почему вы?.. Я хочу сказать, лейтенант Рейн...

Он улыбнулся мне по-отечески мягко.

– У вас хорошие друзья, мисс Вирд.