Педагогика для всех

Как видим, детские дразнилки не так уж просты, они отвечают всем педагогическим требованиям. Все они нацелены на будущее и так благородны, что, например, за трусость самых маленьких не дразнят - быть трусишкой еще позволяется. А злым быть нельзя: "Злючка-колючка". До той поры, когда дети подрастут, выйдут из-под надзора и начнут драться по-настоящему, между ними происходят словесные драки, в ход идут дразнилки, прозвища и ругательства. Если обидишь кого-нибудь, или враг появится у тебя, или слаб, не можешь ответить, то будут дразнить за то, что длинный, лопоухий, белобрысый, рыжий, косой, заика - все человеческие недостатки отражены в детских дразнилках точно так же, как и в брани взрослых. Не за что дразнить, так привяжутся к имени: "Коля, Коля, Николай, сиди дома, не гуляй!" На каждое имя своя дразнилка, а то и две - помягче и позлее. Нет готовой дразнилки - придумают с ходу.

С возрастом же, когда начальная школа морали пройдена, дворовый кодекс ужесточается, расширяется, и наказанием теперь служат не безобидные веселые кричалки, а клички, презрительные словечки, брань: "маменькин сынок", "ябеда", "бессовестная", "слабак", "тихоня", "трус", "баба", "ворюга". Кодекс приближается к взрослому. Трехлетний взял Вовино ведерко, семилетний - украл Вовин пистолет.

И тут-то и выходит на первый план Главное требование к человеку, маленькому или взрослому.

33

О том, что это требование главное, непременное, можно судить по огромному количеству и разнообразию устойчивых языковых сочетаний и оборотов на одну и ту же тему - их во много раз больше, чем всех дразнилок и прозвищ, вместе взятых. Эта тема - абсолютный чемпион среди других, что, конечно, не может быть случайным.

Сперва, при переходе из начальной школы морали в среднюю, это еще дразнилка: "воображала!", а потом идет подряд: "задавака", "выскочка", "заносится", "строит из себя", "корчит из себя невесть кого", "выставляется", "а ты кто такой?", "нашелся тут!", "видали мы таких", "подумаешь, тоже мне!" - и так до бесконечности, до относительно недавнего "не возникай", причем все новые и новые словечки и выражения подобного рода появляются каждый день.

Не ставь из себя, не старайся казаться лучше, чем ты есть.

Будь самим собой.

В этом мире от основания его и до наших дней уважают лишь тех, кто естествен, кто выглядит таким, каков он есть на самом деле.

"Быть и казаться", эта традиционная тема публицистов (самая известная статья под таким названием написана в середине прошлого века педагогом Н. И. Пироговым), - вечная и глубинная проблема.

Все художественные произведения, от сказки до шедевров искусства, требуют от человека одного - будь человеком! Будь, а не выгляди человеком, не подлаживайся под человека, не притворяйся человеком.

Так за детскими прозвищами встает все та же проблема правды, истинности, искренности. Сколько мир стоял, люди всегда презирали тех, кто пытается что-то доказать из себя, на что-то претендует, несет в себе неправду. Будь правдив, неси правду в себе, будь правдой!

34

Будь правдой? Снова и снова надвигается на нас огромное это слово - "правда", ключевое понятие воспитания и вообще всей духовной жизни.

"Василий Теркин" открывается зачином: нельзя на войне без воды, без пищи, нельзя солдату без прибаутки:

А всего иного пуще

Не прожить наверняка -

Без чего?

Без чего же? Что дороже всего?

Без чего? Без правды сущей,

Правды, прямо в душу бьющей,

Да была б она погуще,

Как бы ни была горька.

Что же все-таки это за правда, без которой ни солдат на войне не может, ни мальчишка во дворе? Извечный человеческий вопрос. Правда - соответствие действительности? Но за соответствие действительности не пойдешь на смерть, а за правду люди не раз шли в огонь и под огонь. Мы говорим: "жить по правде", "стремиться к правде". Какой смысл в этих словах? К чему же все-таки стремиться?

Мы сейчас во дворе, слушаем детские дразнилки. Вокруг маленькие на трехколесных велосипедах, они нашли где-то металлические никелированные прутики - что с ними сделаешь? С ходу придумали: прицепили прутики к рулям, и трехколесные велосипеды превратились в милицейские машины с антеннами. Носятся по двору, ревут сиренами, а один мальчишка, покрупнее, кричит: "Я буду старший, а вы - мои подчиненные!"

Все как у взрослых. Да ведь и у взрослых все как у детей... Примем это детское дворовое общество за упрощенную, наглядную модель человеческого сообщества. Говорится: устами младенцев глаголет истина. Что у взрослых на уме, то у детей на языке. Может быть, эти младенцы скажут нам истину об истине и правду о правде? Я давно обнаружил, что, наблюдая за детьми, можно многое понять из жизни взрослых.

Прежде всего заметим, что дети, в противоположность взрослым, оценивают не поступки, а личности. Кто ты? Что ты? Взрослые, если не бранятся, стараются личность не задевать, а дети судят друг друга на каждом шагу. Не говорят "не отводился", а сразу: неотвожа. Не "пожадничал" - а жадина. Не "плачешь" - а плакса. Вопроса "какой?" нет, есть вопрос "кто?": неотвожа, плакса, жадина, маменькин сынок или, может быть, "парень что надо" - выражение, до смешного совпадающее с изысканным французским "комильфо" (что надо). В центре внимания дворового общества - личность, ее достоинство. Унижение достоинства - почти единственный повод для драки: "Я тебе дам за жадину!" Редкая драка состоится без того, чтобы маленькие противники прежде не унизили друг друга прозвищами, дразнилками или бранью. Ничего дороже достоинства для мальчишки во дворе нет, и кто потерял его, тот пропал, будет ходить в униженных и отверженных.

Но каково подлинное достоинство каждого из этих маленьких велосипедистов с блестящими прутиками-антеннами у рулей?

Увлеченные игрой, они не замечают меня, я их не интересую - незнакомый дядя. Я стою над ними, как великан, как Гулливер. Я все вижу, но не вмешиваюсь, я склонен прощать им хитрости. Я люблю их всех, они все одинаково дороги мне, все равны. Я отношусь к ним гораздо лучше, чем они относятся друг к другу, и при необходимости каждый может обратиться ко мне за помощью и защитой. Со своей высоты и со своим опытом жизни я вижу истинную цену каждому, невидимую им, неизвестную им. Я вижу, что действительная цена каждого мальчишки сильно расходится с той, которая назначена ему во дворе, - то выше, то ниже. Скорее всего и я ошибаюсь. Но вот что важно: а есть ли на самом деле подлинная цена каждому - не та, что дети назначили, и не та, что я даю, а действительная, подлинная, настоящая?

Конечно, есть. В ней-то правда о мальчишке.

Но ведь и в обществе взрослых все то же самое. У нас тоже есть соблазн представить себе кого-то взрослее взрослого, возвышающегося над всеми, как над мальчишками во дворе, и потому всеведущего и всепрощающего кого-то, кто знает всю правду о каждом и когда-нибудь скажет ее: кто есть кто, о достоинстве каждого человека. Ничего более значительного, чем достоинство, для взрослых, как и для детей во дворе, нет. У взрослых с достоинством связано все. Важно, что есть для каждого и для всех вместе высшая цена.

Эта цена - правда. Потому все ее жаждут. Всем необходимо, чтобы их ценили по высшему достоинству, по правде.

Подлинная цена человека - это правда о нем.

Подлинная правда о человеке вообще - это и есть правда вообще, та самая правда, о которой мы спрашиваем, о которой говорим в выражениях типа "стремиться к правде", "жить по правде", "нести правду".

Отчего в русском языке два схожих слова: "истина" и "правда"? Зачем-то это нужно. Попытаемся развести значения этих слов.