Педагогика для всех

Значит, всеми принятая схема "я веду - он идет" не годится?

Именно так. И сразу спадает груз с души!

Предположим, я, отец, отказался от спора за власть и стал стремиться к сотрудничеству. Я не боюсь теперь потерять авторитет, он мне не нужен и потому не заботит меня. У меня больше нет жизненной необходимости в авторитете, у меня одна необходимость - сотрудничать с ребенком. Я перестаю воспитывать - и становлюсь действительно воспитателем. Я не боюсь потерять авторитет и потому приобретаю его. Но этот авторитет не давит, у ребенка естественное уважение ко мне, как и у меня к нему. Мы не равны по опыту, но равны перед нашим общим делом, и он и я заинтересованы в нем.

Что наше общее дело? Не столько семейный быт, наше, отца с матерью, развитие, сколько его, ребенка, развитие, его нормальная жизнь.

Прежде я старался подавить любое сопротивление ребенка, теперь я не могу командовать, распоряжаться и заставлять. Он, ребенок, не подчиненный мой, а сотрудник, и мне приходится искать какие-то другие средства, чтобы побудить его к сотрудничеству, или, если я этих средств не нашел, то выполнить работу самому - тоже не страшно. Ведь у меня такой сотрудник, которого я не могу заменить на другого, на которого не могу никому пожаловаться и которого не могу заставлять. Я вынужден сотрудничать с ним и учить его сотрудничеству. Обучая ребенка подчиняться, я невольно заглушаю лучшие, активнейшие силы его души; обучая сотрудничать, я обращаюсь именно к этим лучшим силам, пробуждаю и укрепляю их. Когда воспитание - спор за власть, ребенок постоянно стремится к свободе, самостоятельности. Когда мы сотрудничаем с детьми, они чувствуют себя самостоятельными чуть ли не с трех лет, и никаких разговоров о свободе. Не то воспитание - свобода, где ребенок делает что хочет, а то, где ребенок свободно действует вместе с родителями, стремясь к одной с ними цели.

Да, у меня нет власти над ребенком; но и у ребенка нет надо мной власти, как бывает в очень многих семьях.

Прежде, в споре за власть, мы вынуждены были идти друг другу на уступки: то он мне уступает, то мне приходилось скрепя сердце терпеть. Теперь исчезла сама идея уступок, досадное чувство уступки. Сотрудничество, согласие в делах стало самой большой ценностью в семье, и нет никаких уступок. Прежде, когда мы жили в споре за власть, я не мог любить своих детей, они совсем не отвечали моим представлениям о хороших детях, я постоянно дергал их, они защищались - огрызались или замыкались. Я чувствовал, что дети не слышат, не хотят слышать меня. Я научился не делать им замечаний. Ведь не делаю я замечаний своим сотрудникам по службе! На работе, если я начну ворчать, одергивать, поправлять, меня сразу поставят на место. Сын не может меня осудить, но я не должен пользоваться этой его деликатностью. Я бы не хотел, чтобы он подшучивал надо мной, значит, я не имею права подшучивать и над ним. У нас равные права по отношению друг к другу, иначе ниточка сотрудничества оборвется. Если мне что-то не нравится в жизни сына, я говорю ему смущенно (человек не может делать замечания другому человеку без смущения), я говорю ему:

– Что-то мне не совсем понятно, что-то мне не очень нравится: Что-то неправильно получается у нас с тобой:

Всякий его недостаток - это не его недостаток и не мой, это наш общий недостаток: мы - виноваты!

Вместо "я воспитываю - он сопротивляется", вместо "я воспитываю - он терпит", вместо "я воспитываю - он безразличен" приходит: "я воспитываю, он помогает мне", "он воспитывает себя, я ему помогаю", "я воспитываю себя, он мне помогает" - сотрудничество, совместный труд души, основанный на общении.

На всех лучших примерах воспитания можно ясно увидеть, что его успех определяется именно сотрудничеством с детьми. На совместном труде держалось все воспитание в крестьянской семье. Лет до семи ребенка баловали, не слишком заботясь, каким он растет, а потом мальчика впрягали в общую работу: "Отец, слышишь, рубит, а я отвожу".

Высокий пример сотрудничества в интеллигентной семье прошлого показали Илья Николаевич и Мария Александровна Ульяновы. В наши дни идею деятельного сотрудничества взрослых и детей развивал А. С. Макаренко, идею духовного сотрудничества - В. А. Сухомлинский.

Воспитание как сотрудничество с детьми вовсе никакое не открытие, это естественное воспитание, и мы чувствуем дух сотрудничества в каждой дружной семье. Собственно говоря, это и есть коллективное воспитание, ибо коллектив - совместная работа и совместная духовная жизнь какого-то множества людей, будь хоть два человека, мать и сын. Одни родители легко достигают сотрудничества с детьми, о них говорят "прирожденные воспитатели"; другим добиться его сложнее; третьим неимоверно сложно, потому что они сами к сотрудничеству не способны, сами воспитывались в споре за власть. Но если поставить себе целью добиться сотрудничества, то каждый может достичь его в той или иной степени.

В этом и ценность сотрудничества, что мне, воспитателю, не надо держать в голове сто разных целей, двести восхитительных качеств ребенка. Мне нужно только одно, чтобы совместная работа и деятельность доставляли ему удовольствие, были бы его потребностью. Само это стремление так сильно влияет на ребенка, обладает такой воспитательной мощью, что все другие средства воспитания становятся просто ненужными.

6

Важно заметить, что сотрудничества достичь легче, чем каких-либо других отношений из всех тех, к каким нас обычно призывают. Некоторых детей очень трудно любить. Что ж, сотрудничество может быть и без любви, хотя взаимной любви без сотрудничества не бывает. Некоторым людям очень трудно отказаться от стремления подавлять всех своим авторитетом, они не могут жить, если не властвуют. Что ж, сотрудничество - очень широкий диапазон отношений, и в любом коллективе, как правило, уживаются самые разные характеры. Но ведь уживаются, но ведь работают вместе! Потому что им некуда уйти друг от друга, а дело должно быть сделано. Именно от этой безвыходности, неумолимости требования жизни и меняются к лучшему наши характеры. Если я озабочен идеей подавления, укрепления своей власти, а власть постоянно ускользает из моих рук, я все время обижен и раздражен. Что за воспитание в обиде и раздражении, одно горе. Если же мне не надо бороться за власть - как легко! Я делаю только одно: с самого рождения ребенка потихоньку втягиваю его во все домашние дела и заботы и жду отклика. Если его сегодня нет, если нет ответного движения - что ж, завтра будет. Когда воспитание идет как спор за власть и ради далеких идеалов, все усилия воспитателя направлены на ребенка. Я - воспитатель, все знаю, все умею, я умный и правильный человек, а ребенок - глуп, своеволен и дерзок. Все достоинства у меня, все недостатки у него. В педагогике сотрудничества мне приходится направлять силы и на ребенка, и на самого себя, иначе я никогда и ни за что не добьюсь поставленной цели. Я озабочен не тем, каковы достоинства и недостатки моего сына, а тем, как идет работа в семье, как мы все вместе налаживаем семейную жизнь, - вот мои заботы. Воспитание становится скрытым, незаметным, уходит в подтекст, а это как раз то, к чему призывают педагоги-новаторы. Нет "объектов", нет "субъектов", никто никого не воспитывает в общепринятом смысле слова. Мы вместе работаем, старший и младший, и я действительно могу уважать ребенка, потому что уважать - это значит принимать в работу, в разговоры, считать себе равным. Там, где стремятся к сотрудничеству, ребенку и в голову не приходит, что родители живут только для него. Дети, воспитанные в контакте, в общении, со стороны обычно кажутся очень послушными детьми. Но они не послушные, нет, они слышат взрослых, слышат сверстников, каждого человека слышат.

Создается психологический комфорт в семье, а он, этот комфорт, во сто раз дороже бытового.

Когда кто-нибудь спрашивает, что ему делать с его трудным ребенком, можно ответить:

– А ничего не надо с ним делать, подумайте о цели. Ничего не меняйте в своем характере, не выдумывайте какие-то небывалые мероприятия, которые в один день превратят вашего ребенка в ангелоподобное существо, чудо послушания: Попробуйте переменить цель вашего общения с ребенком. Если цель - быстренько довести ребенка до идеального состояния, то мы его загубим. Поставим цель прийти к сотрудничеству, и тогда, быть может, ребенок сам приобщится к идеалу.

7

Заметим, что в слове "сотрудник" хороший корень: труд. Труд и должен быть основной формой воспитания - духовный труд, душевный, умственный и физический.

Все душевные силы, все духовные способы употребим на то, чтобы втянуть ребенка в увлекательную жизнь вместе с родителями - не ожидая от него совершенства, но думая о его душе, о его чувстве безопасности, о необходимости развиваться. Все силы любви соберем, отбросив страхи, приготовясь нести ответ за ребенка и перед людьми, и перед ним самим по формуле мужественных людей: "Поступай как должно, и пусть будет что будет".

Возможно, при слове "сотрудничество" читателю представилась идиллическая картина: есть в доме помощник. Он и полы вымоет, и обед приготовит - что скажу, то и сделает.

Конечно, все не так. Чтобы ребенок вырос сотрудником, его надо учить этому примерно лет восемнадцать - от рождения. Учить - значит относиться к нему особым образом, искренне видеть в нем не подчиненного помощника, не сообщника, не бездельника, болтающегося под ногами, а сотрудника, без которого не справиться.

Со-трудничать - значит "разделять труд". Но чтобы ребенок научился разделять человеческий труд, брать на себя долю побольше, мы должны показывать ему пример - постоянно разделять его собственный труд детства, отрочества, юности.

Девочка-школьница не может решить задачки по математике: на глазах слезы. Приходит папа. Если он умеет помочь - хорошо. А если нет? Что сказать девочке?

Папа говорит:

– Нечего плакать, посидишь, посидишь - и получится!

У девочки - беда, а папа говорит - нет беды. И так на каждом шагу. Получила двойку, поссорилась с кем-то, потеряла книжку, боится контрольной - и мы тут как тут со своими утешениями: беда! Для ребенка - беда, а для нас - не беда. У нас свои беды, настоящие, а те - детские, "игрушечные", "пустяковые", "мне бы твои заботы".