Пекарь-некромант. Часть 1

Я едва совладал с желанием улизнуть в пекарню.

Или не сумел сбежать из-за слабости в ногах? Та появилась после промелькнувших в моей голове эротических фантазий; или ужастиков — тут как посмотреть. Кому-то госпожа Белецкая могла бы показаться… милой — на вкус и цвет, как говорится… Вот только в своём видении я чётко услышал хруст костей — своих; и он мне не понравился. Показал продавщице пример профессионализма — сохранил на лице улыбку.

— Ничо так! — заявила Мамаша Нора.

Понял, что говорила она обо мне.

Если бы она плотоядно облизнулась при этом, я бы всё же набрался сил, дрогнул — сбежал.

Но женщина лишь показала ямочки на щеках.

С грацией борца сумо она вспорхнула с бочки (крепкие в Персиле бочонки!), хрустнула суставами (или это затрещали под ней доски пола?). Её макушка замерла на уровне глаз бородача. Но пышная шевелюра создала видимость того, что Мамаша Нора со своим спутником едва ли не одного роста.

Белецкая растянула в улыбке пухлые бледно-розовые губы, блеснула ровными зубами. На миг я представил её на два десятка лет моложе и в другой весовой категории. И правда: она могла быть красавицей — когда-то.

«Была-была!» — заявило привидение старого пекаря.

Призрак замер рядом с Белецкой; мне показалось: он приобнял её за плечи.

«Сам на неё тогда облизывался! — заявил мастер Потус. — Уж больно хороша была девка, етить её! Да токмо не про меня. Мне бы к ней и пальцем прикоснуться не позволили. Мужики из-за неё раньше глотки друг другу рвали. Страх сколько кровищи пролилось ради этой бабы! Ей, стервозине, это нравилось. Сказывают, даже клановый по её вине головы лишился. Но врали, наверное — князевы люди такого бы нашим душегубам не простили. И всё же хороша была. Да… Мамаша Нора всегда любила токмо деньги. А откуда у пекаря богатства-то?»

Он тоскливо вздохнул. Покачал головой (или я вообразил это?).

«Эх!.. Такую красоту… раскормили».

«Да уж, — согласился я. — Не для всех хлеб одинаково полезен».

Госпожа Белецкая рассматривала меня без стеснения, неторопливо. Примерно так я в прошлой жизни раздевал взглядом симпатичных молоденьких девиц — давал волю фантазии. Никогда не думал, что однажды окажусь на их месте. Жизнь — непредсказуемая штука. На миг я почувствовал себя голым: невольно прикрыл ладонями особо уязвимое место на своём теле, чем вновь привлёк к нему внимание. Увиденное не разочаровало женщину, если судить по не увядавшей на её лице улыбке.

— Рад меня видеть, милок? — сказала Мамаша Нора. — Пчёлка Нора выполнила твою просьбу. И с превеликим удовольствием пожужжит с тобой: ведь я тоже люблю сладенькое. Сказывают, надоело тебе молоко? Это правильно. Больше тебе его не принесут. Уж я об этом позабочусь: для Мамы Норы нет ничего невозможного. Но ты не боись, милок. Я тебя не обижу. Вот твой мёд.

Её нога врезалась в бочонок — к моему удивлению, тот устоял: не отлетел к стеллажам, не опрокинулся.

— Всё, как ты и хотел. Всё, как и просил. Мёд. Бочка. Недешёвая штука — не кувшин молока. Столько тебе никто, кроме меня не отвалит — даже не сомневайся: чай ты не в столице. Так что, цени мою щедрость, милок. Надеюсь, ты стоишь таких трат. Надеюсь, меня не обманули. Но уж очень сильно бабы тебя нахваливали! Поглядим, какой ты дерзкий и резвый. Выглядишь, признаюсь, неплохо. Люблю молоденьких! Беру!

Женщина махнула рукой, хохотнула — её подбородки, грудь, бока и живот затряслись. Стоявшие в очереди горожанки отшатнулись. Продавщица вздрогнула, побледнела. Мой «женилка» пугливо съёжился, попытался спрятаться внутрь тела. Голос призрака воскликнул в моей голове: «Йооо!..». Один лишь спутник Мамаши Норы и бровью не повёл — рассматривал лежавшие на полках караваи.

— Ну а теперь, милок, — сказала Белецкая, — поведай мне, что я за этот бочонок получу? Ты, как вижу, человек деловой. Это хорошо: ценю таких. А если у них ещё и такая упругая попка, как у тебя — ценю ещё больше. И всё же я хотела бы сразу выяснить чёткий расклад, милок: как, когда, и насколько часто ты сможешь выполнять свою часть сделки. Я занятая женщина — должна правильно распределять своё время.

Она хмыкнула.

Прищурилась.

— А ты, милок, не единственный любитель мёда в этом городе. Так что не слишком-то задирай нос. А то ведь я его и прищемить могу — так, между делом. Или отшлёпаю тебя, если окажешься непослушным мальчиком. Я хоть и не жадная, но и не страдаю от излишней щедрости. Так что не надейся, милок: я не позволю тебе отделаться парой стонов и вздохов — все мои денежки отработаешь сполна!

Она приблизилась походкой сытого гиппопотама. Доски пола тоскливо застонали под её тяжестью, пожаловались на свою нелёгкую долю — я посочувствовал их несчастью (мысленно): не хотел бы очутиться на их месте. Белецкая дохнула мне в лицо смесью винных паров и пряностей. Заглянула в мои глаза. Я почувствовал тепло её тела и вдруг усомнился: а действительно ли мне нравятся женщины?

И ещё: вдруг ясно осознал, какое хрупкое телосложение досталось мне в этом мире. Стройный и гибкий — разве это плюс? Те кубики пресса, что не так давно вызывали у меня восторг, теперь показались недостатком. Вряд ли они спасут мои внутренности, если эта женщина сейчас припечатает меня к стене. Вот когда бы пригодился большой пивной живот! Не всегда он зло: было бы чем мне потолкаться с этой Мамашей.

— Ну, милок, я тебя слушаю. Только давай без долгих вступлений. Песенки о любви споёшь мне потом — мне говорили, языком молоть ты мастак. Так что сейчас мы без лишних слов определимся с графиком. И разбежимся до вечера. Народу тут у тебя много — развесили уши сучки бессовестные. Да и душно. Хочу на воздух.

Мамаша Нора помахала веткой — пошелестела кленовыми листьями.

Я покосился на её самодельный веер: не хотел бы получить им по лицу. Да и коленом в пах — тоже. Принял защитную позу.

— Эээ… рад видеть вас в моём магазине, госпожа Белецкая, — сказал я.

Голос мой прозвучал громко и звонко, словно я объявлял «пионерскую зорьку».

— Госпожа, — продолжил я, — вы правильно сделали, что зашли в мой магазин. Вы об этом не пожалеете. В моей пекарне выпекают замечательный хлеб, не побоюсь утверждать это: лучший в городе! Это не пустое хвастовство, поверьте. Мы тщательно следим за качеством своей продукции, выпекаем хлеб только из самых качественных ингредиентов. Покупатели подтвердят вам мои слова.

Указал рукой на притихших женщин.

— На прилавках магазина всегда лежит только свежая продукция, изготовленная по классическим, проверенным рецептам. Наш хлеб пользуется заслуженной популярностью, не успевает залёживаться. Чёрствый хлеб на наших полках вы не найдёте! Это исключено! Могу посоветовать вам, уважаемая, нашу новинку — медовый батон. Уверяю: такого приятного медового вкуса вам не доводилось пробовать. Вкусный, свежий, мягкий — тает во рту!..

— Ты что несёшь?

«… а не в руках», — добавил я, но мысленно.

«Ты чё это несёшь, парень?» — повторил слова Белецкой призрак.

«А что, по-твоему, старик, я должен был ей сказать? Послать её далеко и надолго? Вот так сразу? Я же воспитанный мужчина: вот так сразу не могу. Если она не совсем тупая, то поймёт, что я не шмель — мёд не собираю, цветочки не опыляю, кто бы что ей обо мне ни наговорил. Мёд она мне принесла… Может продать его хочет, торгашка бессовестная?»

«Ты, парень, часом, не свихнулся от свалившегося на тебя счастья?»

Я продолжал улыбаться (или уже скалился?).