Пектораль

Только директор успел подумать об этом, как Мозолевский вошёл в двери кабинета.

– Здравствуйте, Григорий Лукич!

– Здравствуйте, присаживайтесь сюда. В чём проблема?

– Вы получили документы с разрешением на раскопки?

– Конечно, получил. Вы работаете здесь почти месяц. В чём, собственно, проблемы? Говорите сейчас, потому, что у меня ещё дел много.

Мозолевский не готов был говорить о деле прямо с порога. Он оглядел директорский кабинет. На столе лежали документы, сложенные аккуратной стопкой. А между папок и скоросшивателей он увидел обложку журнала «Знание-сила». Да, так и есть – последний номер.

– Мне для раскопок нужна техника. Раскапывать курган вручную я буду несколько месяцев. Если техника сейчас без дела, тогда вы сможете помочь в раскопках. Мне нужны бульдозеры. С ними мы справимся за две недели. Так и завод сможет быстрее продолжить работу.

Да, это было верно. Из-за весенней распутицы техника простаивала, и работа сейчас замедлилась. Но с такими людьми следовало быть осмотрительнее:

– Ну, насколько мне известно, раскопки на кургане уже были. Говорили, что там ничего нет. Стоит ли отрывать от работы людей и технику?

Тогда Мозолевский встал и подошёл поближе к директору.

– Я знаю о выводах предыдущей экспедиции. Только они неправы. В кургане есть, что искать. Раскопки станут сенсацией, не меньшей, чем находка Трои или гробницы Тутанхамона. Можете мне поверить.

– А вам это откуда известно? – С подозрением спросил его директор.

– У меня есть свои методы, довольно нестандартные.

– Это, какие же?

– Поднимусь на курган, приложу ухо к земле и слышу прошлое!

«Никакой он не диссидент. Похоже, просто не совсем нормальный. Такого опасаться не стоит, но и засиживаться здесь ему не надо».

Так подумал Григорий Середа, а вслух сказал:

– И что же там зарыли в кургане? Какие сокровища?

– Кони в золотой и серебряной сбруе и восемь золотых чаш.

Мозолевский сказал это таким уверенным тоном, с каким бы Середа говорил о содержимом своего портфеля. Эта непонятная уверенность передалась и директору. Неожиданно для самого себя, он сказал:

– Хорошо, дам для вас бульдозеры. Можете приступать к работе.

Наступил день, когда бог солнца Гойтосир одержал победу над силами тьмы. Сегодня день сравнялся с ночью, сегодня зима отступала на север, спасаясь от жарких лучей всемогущего солнца. В этот день, все скифы, кто чтил богов и родные обычаи, праздновали Новый Год.

Снег давно растаял, унося с собой невзгоды прошлого, открывая дорогу для новой жизни. Она пробивалась ростками ковыля и тюльпанов, жужжаньем пчёл над цветками крокусов, первым новорожденным ягнёнком в стаде. Всё живое тянулось к свету, и степь зазеленела огромным, бескрайним ковром. Голуби на крыльях принесли в степь весну, и завертелось колесо жизни.

От вечного движения не оставался в стороне и род человеческий. Что значила весна для тех, чей дом не за тесными городскими стенами, чей дом – это вся скифская степь?

Это дорога, это бесконечные странствия, которые начинаются, едва лишь растает снег и в степи запахнет полынью. Весна – это время сниматься с места и отправляться в путь. Никому не остановить скифа в его вечном пути, ведь он кочует по степи вместе со стадами, не останавливаясь подолгу на одном месте, подобно самому солнцу.

Только подумаешь о дороге, как сердце стучит в такт с конским топотом, не давая задержаться где-нибудь, не позволяя прекратить скитания по степи. Даже сны сняться о дальних странах, о путях не известных ещё никому.

Голос крови слышен даже через века. Не равнодушны к нему даже далёкие потомки. Кто знает, что заставляет нас уезжать из дому?

Мы говорим, что едем по делам, навестить друзей, да и просто развлекаться. Но едва ли это вся правда. Ведь в путь мы отправляемся в то же самое время, что и древние кочевники. Весной – когда растает снег и в степи запахнет полынью.

Дорога у каждого была своя. В этот день царь Атей сдержал обещание, данное им самому себе, и отправился в гости к вождю катиаров. Он собирался отпраздновать там Новый Год и поговорить с Таксарисом о подготовке к войне.

Атей и его свита приехали вовремя, к самому началу праздника. Их радушно приняли катиары во главе со своим вождём. Да как же можно не обрадоваться, когда к тебе с угощением, с подарками, а главное – с вином, приезжает в гости царь всех скифов.

На праздник собрались сотни людей. Степь уже пестрела от множества ковров, расстеленных прямо на траве. Вокруг них собрались люди, которые ждали начала пира. Все они в честь праздника надели лучшие одежды, и теперь красные, жёлтые и синие кафтаны скифов раскрасили степь не хуже весенних цветов. Солнечный свет блестел, отражался от женских украшений, от оружия воинов, отделанного с не меньшим искусством, чем бусы и серьги их жён.

Это было зрелище, которое больше всего на свете радовало Атея – вид достатка и процветания в скифской степи. Его он привык видеть с детства и хотел бы видеть каждый последующий год своей жизни.

С каким бы нетерпением не ожидали люди начала пира, они знали, что сначала должны почтить бога, подарившего всем ещё один Новый Год.

Сегодня царь приносил жертву богу Гойтосиру, он благодарил солнце – подателя всех земных благ, отдавая ему то, ничтожно малое, что способны дать люди. Жертвенный баран становился подарком для бога солнца, из его руна царь шил новую одежду для бога, чтобы лучник Гойтосир мог продолжать свой ежедневный путь от востока до запада.

Атей и Таксарис приносили жертву вместе, совсем как первые цари скифов, чьи души давно уже были на том свете вместе с предками, а об их делах помнили люди до сих пор.

Едва закончилось жертвоприношение, тут же к Атею подошла женщина. Она протянула ему чашу с вином и сказала:

– Приветствую тебя, царь всех скифов! Сегодня ты встречаешь праздник вместе с нами. Все катиары желают тебе здоровья в Новом Году!

Атей взял у неё золотую чашу, на мгновение его пальцы прикоснулись к руке незнакомки. В то же мгновение Атей понял, что не золото, которое он держит сейчас в руках, самое большое сокровище подвластных ему племён. Нет, самым большим сокровищем скифского народа была женщина, которая стояла сейчас перед ним.

Длинное алое платье обтягивало стройную фигуру, делая её похожей на цветок тюльпана, множество которых распускалось сейчас в степи. Тёмно-русые косы ложились на грудь мягкими волнами, оттеняя блеск золотой гривны на её шее.

В первое мгновение она показалась Атею ослепительно-яркой, такой, что он не мог оторвать взгляда. Просто стоял и смотрел на скифскую красавицу.

Так они молчали, глядя друг на друга, пока не услышали слова Таксариса:

– Это моя жена, Зарина. Для нас великая честь принимать царя всех скифов. Я, моя жена и народ катиаров приглашают тебя разделить с нами праздничный пир!