Пенсия для морского дьявола

— Почему двоих? — насупила брови девушка.

— Потому что других девушек-ныряльщиц я не встречал, а наши женщины это... — скорчил извиняющуюся мордочку.

— А вдруг среди нашей касты найдётся красивее меня? — подначила Руйха.

— Может и есть, я не знаю, — развёл руками, — но ты ... Ты особенная. Ни на кого не похожая. Поэтому и помог тебе. А Айхе помогать бы не стал!

— Это верно, — она жестко усмехнулась, — Айха — избалованная вниманием отца дурочка. Слишком легко ей всё достаётся. И Кай этот... Всё надышаться на неё не может... Зазнайка. Вбил себе в голову, что он будущий отец глубины!

— Кстати... Извини, за тот раз... — я сменил тему. Всё-таки где-то подспудно глодала мысль, что больше я её не увижу. Вот и не стоит расставаться, не закрыв все вопросы. — Ну, когда я тебе приставил нож к горлу, помнишь? Я тебя наверно тогда очень напугал, но мне так нужна была информация.

— А-а-а... за тот раз... — тон изменился на игривый, — Вообще-то я сразу поняла, что ничего ты мне страшного не сделаешь! ... Но ты можешь искупить вину! — игривости во взгляде прибавилось.

—Как?

— Ты сам-то плавать умеешь? А то меня учишь, учишь...

— Умею.

—Ну, так догоняй, сухопутный!

И со смехом она бросилась в воду.

Секунда на оценку обстановки. И, зашвырнув гарпун обратно в заросли, я бросился за ней.

Она довольно долго пыталась бежать, даже когда можно было бы уже плыть, и поплыла, лишь когда вода ей достигла груди. Я же, как только вода поднялась выше колена тут же прыгнул вперёд и перешёл на кроль — а чего бояться? Дно песчаное.

Руйха плыла ... довольно неэкономно: голова всё время над водой, гребла почти прямыми руками. «Мужик на пляже» внезапно вспомнилась присказка нашей Катисемённы, которой она награждала как пацанов, так и девчонок за подобный стиль.

Я плыл экономно но без фанатизма: вдох на три гребка, через один — взгляд вперёд.

Догнал девушку, несмотря на её фору, довольно быстро, мы и половины лагуны не пересекли. Вдох, сложился в поясе — нырок под неё, гребок, и когда я должен был уже проплывать под Руйхой, перевернулся лицом вверх. Девушка оказалась фактически надо мной. И я, обхватив юную ныряльщицу за талию прямо на плаву, прижал девушку к себе и вновь приник к её губам.

На мгновенье в её глазах мелькнула паника, но лишь на мгновенье. Всё-таки моя выходка для неё получилась неожиданной. А потом она обняла меня и ответила, да ещё как!

Несколько секунд мы висели в воде, обнявшись, но потом наши ноги опустились на дно, в этом месте было максимум по плечи. На этот раз наши губы не отрывались куда дольше.

— А ты хорошо плаваешь, — заметила она задыхаясь, когда я, наконец, прервал поцелуй.

— Только плаваю? — подмигнул я.

— И ныряешь, — дразнясь ответила Руйха.

Вновь уперлась мне в грудь рукам, освободилась из объятий.

— Давай, кто быстрее до рифов!

Ну, давай, подумал в азарте. И пустился вдогонку.

Вскоре я догнал её, поплыл рядом. Теперь стал дышать на два гребка — только в её сторону. Какое-то время мы плыли рядом, потом, во время одного из вдохов успел заметить смеющиеся глаза и в следующую секунду впилился в круто поднявшийся берег.

— Ты не смотришь вперёд, так нельзя плавать, — давясь смехом потешалась девушка, встав на ноги. — Вот видишь! Ты, конечно, можешь научиться плавать, но до нас, людей воды, тебе ещё далеко!

— Ах, вот как! Ну... тогда как на счёт понырять? А? — прищурился я.

— Понырять? А давай!

— Но только не в лягушатнике, — остановил я её, — не на этом мелководье!

— А где? — искренне удивилась Руйха.

— Там!

В несколько шагов пересек неширокий в этом месте риф и с разбегу прыгнул в океан. Позади раздался тревожный вскрик!

Испугалась! Ну, так-то! Я сразу ушёл на глубину, риф со стороны океана довольно круто обрывался. Конечно, с «моим» берегом не сравнить, всё-таки рифы не вулкан, но куда как круче, чем со стороны лагуны.

Уйдя на пять-шесть метров, нашёл подходящего красивого гребешка — похожего на кувшинчик, разноцветного, с небольшими щупальцами по «горлышку», аккуратно отделил ножом и вынырнул.

— Это тебе! — протянул я девушке.

— Ты что! — испуганная Руйха стояла на берегу, в прибое, и океанская волна окатывала её ноги. — Это ... большая вода! Туда мы не ныряем! Там... Туда нельзя!

— Да успокойся ты, видишь, никто меня не съел! — снова подмигнул, — Подавятся, я не вкусный!

— Мальчишки-мальчишки, — укоризненно покачала головой.

Ну, прям моя последняя жёнушка, когда я ещё ухаживал за ней, и тоже, вытворял ... всякое. И откуда у вас, у женщин такая мудрость в глазах? Что у Маринки, тридцатипятилетней русской бабы, что у этой вот... девчонки?

— А что это? — неуверенно протянула она руку.

— Честно? Не знаю. Есть нельзя.

— Всё бы вам есть, — она вновь нахмурилась. Но я был уверен, притворно.

— Иди сюда, — я поманил рукой. — Вода чуть холоднее, тут не мелко, и холодное течение рядом, но не замерзнешь, — хитро улыбаясь подмигнул, — я не дам!

— Да ну тебя, — дернула она плечом, но по глазам видел — заинтригована.

— Давай! — я усилил нажим. — Смотри, вон там, не так уж и глубоко.

Чуть дальше я, ещё когда всплывал заметил довольно пологий вход в воду, песчаный кстати. В несколько мощных гребков переплыл туда. Вход и правда был пологим — метра два мелкого кораллового песочка. Набегающие волны то окатывали меня по середину голени, то отступли обнажали стопы.

Руйха несмело подошла.

— Я ... я дальше не пойду, мне страшно, — совершенно серьезно проговорила она.

— А со мной? Ты же говорила, что веришь мне. Что я тебе плохого не сделаю.

Она робко улыбнулась, самыми кончиками губ, шажок, ещё.

Я вновь обнял её, прижал к себе, наклонил... Подножка, контроль падающего тела, чтоб не ударилась, и вот уже она в моих объятиях, а волны набегая, то накрывали нас с головой, то откатывались, оставляя на песке два обнявшихся лежащих тела.

— Что ты делаешь? — прошептала Руйха

— Целую тебя.

Мои руки отправились в путешествие по её телу. Потом на секунду прервался, дав ей отдышаться, навис над ней на локтях, заглянул в глаза.

— Скажи «стоп» и ничего не будет, — серьезно проговорил я.

— Какой-же ты всё-таки... мальчишка, — она улыбнулась и покачала головой.

Я не ответил, стягивая с неё набедренную повязку.

Потом мы лежали, позволяя океану омывать нас прибоем.

— Знаешь... — проговорил я, глядя в небо, — я скоро уплыву с этого острова.