Пепел и проклятый звездой король
Шрифт:
— Думаю, нам пора возвращаться в Сивринаж.
Она сделала паузу, прежде чем ответить:
— Райн сказал нам ждать, пока он не пришлет за нами.
Я успехнулась.
— Были ли новости от него?
Это был намеренно глупый вопрос. Я знала, что она не слышала никаких новостей, ибо ее тихое беспокойство говорило мне об этом. Я сказала себе, что знала это именно поэтому, а не потому, что так же внимательно следила за приходом писем от него.
Мише выглядела растерянной.
— Ты хочешь пойти, — сказала я. — Так пойдем. Что, Райн теперь король, и он может указывать нам обоим, что делать? Да пошел он.
Я сказала это очень уверенно, хотя мы обе знали, что все не так просто.
Тем не менее, она улыбнулась.
— Мне нравится такое отношение.
Я знала, что она согласится. В конце концов, это была девушка, которая сбежала и присоединилась к проклятым Богиней Кеджари, чтобы принудить Райна к действию. Но, возможно, это было свидетельством ее дружбы с Райном и уважения к нему, из-за чего ей все же пришлось долго раздумывать.
Но ее нетерпение победило.
— Хорошо, — сказала она в конце концов, как я и думала. — Ты права. Мы не можем просто ждать здесь вечно.
Глава
30
Орайя
Увидев нас, Райн не выглядел счастливым.
Он явно не ожидал нашего появления, хотя Кетура написала ему письмо перед нашим отъездом. Путешествие было долгим, особенно потому, что мы ехали верхом, а не напрягали крылья, пролетев весь путь, за что я была благодарна. Мы прибыли в Сивринаж почти через неделю, усталые и измученные путешествием, и отправились в кабинет Райна, чтобы дождаться его.
Когда он открыл дверь, за ним следовали Вейл, Кейрис и Септимус, он на мгновение замер в дверном проеме, словно застигнутый врасплох нашим присутствием.
Мы тоже уставились на него, так же потрясенные его видом, ведь он был весь в крови.
Это явно была не его кровь. Брызги красно-черного цвета усеяли его лицо и руки, размазались по кончикам пальцев, прилипли к распущенным волосам. На нем была прекрасная одежда, которую он всегда надевал в замке, хотя она была растрепана, помята на рукавах, которые он засучил до локтей.
Было нетрудно собрать воедино то, чем он только что занимался. Ему нужно было разобраться с мятежниками. Мятежников нужно было допросить и наказать. Райн, я знала, был не из тех, кто позволяет другим заниматься своей грязной работой.
Я так привыкла видеть различные маски, которые он надевал в течение последних нескольких месяцев — обаятеля, короля, хладнокровного тирана. Теперь, при виде его в таком виде — покрытого кровью, с растрепанными волосами, с блеском в глазах от только что убитого мятежника — меня пронзило чувство словно мне это знакомо. Как будто мы снова были в Кеджари.
Мне стало интересно, думает ли он о том же, потому что медленная, волчья ухмылка, которая расползлась по его губам, повторила ту, которую он обычно дарил мне во время тех испытаний… даже если на этот раз она слишком долго не доходила до его глаз.
— Вы двое, — сказал он, — еще не должны были возвращаться. Я просил вас всего лишь о одном — ничего не делать, и даже этого вы не смогли выполнить?
Мише сморщила нос.
— Ты выглядишь отвратительно.
— Если бы я знал, что ты придешь, я бы принял ванну.
— Нет. Я не думаю, что
ты бы это сделал. — Она оглядела его с ног до головы. — Долгий день, да?Улыбка смягчилась.
— Долгая неделя. Долгий месяц.
Затем его взгляд переместился на меня. На долю секунды он был так же открыт, показывая лишь проблеск слишком многих эмоций. Затем маска вернулась на место, роль снова стала прежней.
— Я так понимаю, тебе уже лучше.
— Гораздо лучше.
Он посмотрел на мои крылья. Его лицо оставалось пустым, но я все же увидела слабый проблеск беспокойства — почувствовала его, как чувствовала его руки на своих крыльях.
Он был не единственным, кто смотрел.
Вейл, Кейрис и Септимус тоже были очарованы этими крыльями и не пытались это скрыть. Они также не скрывали своего настороженного любопытства, словно пытались примириться с тем, что не имело смысла.
Крылья были символом моей власти. Винсент оставлял свои видимыми только тогда, когда ему нужно было напомнить миру, что он — король Дома Ночи. А мои были почти точной копией его — глубокий черный цвет вкупе с ослепительным красным цветом Наследника.
Я сделала так, чтобы они не замечали мой знак Наследника, спрятав его под одеждой с высоким воротником. Но сейчас игнорировать крылья было невозможно.
Септимус улыбнулся, сделав затяжку своей сигариллы.
— Когда ты в сознании, ты лучше их держишь, — сказал он.
Мне не нравилось думать о том, что Септимус видел меня без сознания. Райну, похоже, это тоже не очень понравилось, потому что он сделал шаг ближе ко мне, словно прикрывая меня своим телом.
Мише молча переглянулась между всеми нами, отмечая очевидную неловкость, после чего на ее лице появилась еще одна веселая ухмылка.
— Мы умираем с голоду, — сказала она. — Мы можем поесть?
После заявления Мише прошло несколько целых секунд, прежде чем я осознала, что вампир произнес слово «голоден» в моем присутствии, и ни один из них даже не взглянул на меня.
Может быть, я действительно становилась вампиром.
Райн вытер кровь с лица тыльной стороной ладони, или попытался это сделать, но в основном безуспешно. Он хмуро посмотрел на свою измазанную кровью руку, на морщины на измазанном кровью лбу и сказал:
— Я тоже нагулял аппетит.
— Прошу меня извинить, — сказал Септимус, проходя мимо нас. — Я пропущу ужин. Боюсь, вечером я занят.
Он остановился в дверях и оглянулся на меня.
— Рад видеть, что тебе лучше, Орайя, — сказал он. — Мы все очень волновались.
Иногда казалось, что этот мужчина не делает шаги. Он словно просто исчезал, не оставляя даже эха за собой.
РАЙН ДАЖЕ НЕ удосужился помыться, прежде чем мы все сели за обеденный стол. Я подумывала о том, чтобы не отказаться от трапезы, ведь мне все еще не нравилось кормить вампиров, будь то кровь вампира или нет, но когда я поняла, что Вейл, Кейрис и Кетура будут там, очевидная выгода была слишком велика, чтобы упустить ее. Я слишком долго была поглощена своим горем и гневом, чтобы сделать что-то полезное. А сидеть за ужином с Райном и его высокопоставленными советниками было полезно.