Пепел и золото Акелы
Шрифт:
В этот момент запыхавшийся Таныч догнал своего подельника.
— Это не Вензель! Слышишь, не Вензель!
— Вижу! — заорал в ответ Пиночет.
— Куда ж ты его тогда тянешь?! — опешил Соков.
— Я его, вошь бацильную, наизнанку выверну! Я из-за него, козла, чуть не подох! — Зрачки у Паши Полякова были сейчас, как у наркомана, на поллица.
— Нам надо ноги уносить, Паша! — Таныч схватил Пиночета за плечо и как следует встряхнул. — Опомнись! Кидай его к бабаю, и валим!
— Я — хозяин выставки, — пришел в себя и заелозил сухонькими ножками старичок, который со спины действительно — вылитый Вензель. А вот лицом ну нисколько не похож. — Ребята, отпустите, я отблагодарю…
— Ну-ка,
— Я возьму вас в долю, только не надо стрелять! — мямлил ветхий пленник, не слушая, что от него хотят.
— Быстрее колись! — Ствол Пиночета нащупал старческий копчик.
— Я возьму вас в долю. Пятьдесят процентов ваши!
— Долю от торговли могильными участками?! — измывался Пина.
— Выставка — это ширма? — проснулся в Таныче Сокове профессиональный интерес.
— Мы переправляем в Финляндию… необработанные алмазы… в кошачьих желудках… Пятьдесят процентов ваши…
— Мало. — Пиночет вдавил спусковой крючок и разнес лжеВензелю голову на черепки под стенами Театра Юного Зрителя.
Уже потиравший руки Соков от растерянности только крякнул.
Редкие древние монеты, не золотые десятирублевки времен упадка Российской империи, которым красная цена сто двадцать долларов за штуку, а империалы и золотники, аккуратно расфасованные по целлулоидным мешочкам, ездили по лакированному капоту «Saab 9–3 Sport Sedan» пригоршнями, вынимаемые из кожаного потертого баула с одной стороны авто и, отметившиеся в описи, ныряли в кожаный баул с другой.
Поток монет периодически иссякал, и им на смену приходили штучные вещи.
— Коронационная медаль, портретная, Павел Первый, золото? — звонко гремел и эхом отражался в периметре стен голос Сони. Дочь антиквара пребывала в родной стихии, глаза рдели азартом, губы налились соком желания.
— Есть, — после секундной заминки доставал из баула медаль безымянный банковский хранитель ценностей.
— Есть, — принимала Соня медаль, ставила в ведомости галочку и прятала раритет в свои закрома.
Второй, а по статусу первый, представитель «Илимбанка» — бородач в однобортном пиджаке — ворочал шеей туда-сюда, будто болельщик в пинг-понг.
— Икона «Знамение Пресвятой Богородицы». Оклад — серебро, украшен натуральным жемчугом, драгоценными камнями, восемнадцатый век, двадцать шесть на тридцать два сантиметра?
— Есть! — Банковский кассир рявкал надсадно и устало. Его голос оседал вместе с поднятой десять минут назад прикатившим «саабом» мелкой кирпичной пылью.
Зато голос Сони, бодрящий, словно призыв горна, взмывал под самые крыши выстроившихся каре четырехэтажных руин. С иконой Соня торопиться не стала. Прежде чем черкнуть в ведомости птичку, так и сяк осмотрела в лупу:
— Есть. — Ожидать, что банкиры подсунут фальшак, оснований не было, но береженого бог бережет. Соня была сегодня даже краше, чем во время посещения «СевЗапЯк-альянса», хотя эксклюзивные шмотки пришлось вернуть.
Пепел откровенно любовался Соней, впрочем, не забывая пасти окрестности.
— Копия посмертной маски фараона Тутанхамона из собрания государственного музея Эрмитаж. Золото пятьсот восемьдесят шестой пробы?..
Курирующий мероприятие со стороны банка Георгий Мартынович, хоть и был облачен в однобортный пиджак «Onegin» (на две пуговицы), мало походил на лощеного банкира, как привыкли представлять эту особую породу по телевидению. С видом скорбного глубокомыслия, оттопырив пухлые губы, бархатно вишневевшие в его черной бороде, он провожал взглядом сверяемые по описи кассиром и Соней драгоценности.
Правда, иногда Георгий Мартынович отвлекался от завораживающего блеска золота, платины и камней, и без тени страха начинал водить головой, пытаясь отгадать, где в окружающих площадку расселенных мертвых домах засели снайперы противоположной стороны.Без снайперской поддержки такие дела не делаются. Кроме того, не зря ведь противоположная сторона воспользовалась пунктом договора 124А: «Банк обязуется за счет собственных средств обеспечить доставку оставляемых в залог ценностей в соответствии с описью в любое указанное клиентом место в пределах административных границ Санкт-Петербурга».
В силу каких-то особых причин, возвращая с процентами кредит, противоположная сторона не пожелала получать обратно залог в самом банке, а избрала двор-колодец определенного под капремонт здания. Может, просочилась информация о неприятной истории с сибирскими векселями?
Такие меры предосторожности могли бы вызвать у Георгия Мартыновича улыбку, если бы он с юных лет не научился контролировать мышцы лица. Что с того, что худощавому командиру противоположной стороны каждые три минуты на мобилу приходят эсэмэски, явно, от замаскированных постов наблюдения? В данный момент служба безопасности банка держит здание в кольце, и как только Георгий Мартынович получит залоговые документы и убедится в их подлинности, начнется операция по возврату.
Золотые побрякушки из баула оценены экспертами в тридцать миллионов долларов, явившийся за ними гражданин Сергей (специально пробивали по всяческим базам) никому на финансовом рынке не известен, а значит, не является представителем какой-либо реальной силы. Так неужели же «Илимбанк» должен расстаться с тридцатью миллионами долларов только из-за того, что у какого-то паренька в руках оказалась бумага «на предъявителя» и он вернул кредит с процентами? Это просто смешно.
В ухе Георгия Мартыновича зудел маленький приемник. Служба безопасности докладывала, что кольцо сжимается, что благодаря неформальным контактам с сотрудниками мобильного оператора точки отправления эсэмэсок пеленгуются исправно, однако обнаружить и нейтрализовать пока не удалось ни одного бойца из группы поддержки противника.
Еще на ухо Мартыновича приходили копии получаемых худощавым сообщений: «Не упускай из виду», «Кто подставил Кролика Роджера?», «Летят журавли», «Револьверы молодых» — что значили эти кодированные сигналы, было непонятно, впрочем, и не важно, поскольку операция близилась к завершению.
— Кольцо с голубым сапфиром в три карата? — бережней чем предыдущую ювелирку уложив в баул маску фараона, продолжала балдеть от собственной значимости Соня.
— Есть!
— Есть.
— Все? — увидев, что Соня сворачивает опись в трубочку, для порядка поинтересовался Сергей, хотя и так было ясно, что это — все. Золото и брильянты весом в страшную сумму долларов полностью перекочевали из одного баула в другой.
— Попрошу залоговые документики, — лениво буркнул Георгий Мартынович, он только что получил на ухо сигнал сдвинуться вправо, чтоб не загораживать цель уже для своего снайпера. Банковские ребята выдвинулись на окончательные позиции.
Пахло сыром и базиликом.
— Знаешь, почему мы не видим носящихся по городу машин с мигалками на крышах и Вензелевскими торпедами внутри? Почему на перекрестках не маячат неприметные с виду личности, украдкой поглядывающие на наши с тобой фотки? Почему нам никто не мстит за кошачью выставку, которая наверняка находилась под крылом у Вензеля? Почему мы довольно свободно, то есть, не отстреливаясь на каждом шагу, перемещаемся по городу?
— Ну, и почему?