Пепел Предтеч

«Что происходит!? Что это за место вокруг меня!? Где я, черт побери!?» — сердито я думал.

— Когда происходит такая пьянка, первым делом вспоминай, какой сейчас год, — будто со знанием дела, бросил мне собеседник.

— Две тысячи двадцать восьмой! — я прорычал, чуть ускорив свой шаг.

Когда голос легко рассмеялся в ответ, у меня в голове раздались вдруг тревожные колокольчики

— Ну, что же. Оглянись вокруг внимательнее и подумай, какой сейчас год. А потом вспомни имя. Вспомни, что ты последнее помнишь... — прошелестел он в моем сознании.

Я поежился, внезапно обнаружив, что мои ладони необычно крупные, словно я поправился килограмм на двадцать, даже этого не заметив. Пол под ногами казался необычайно далеким, словно я стал значительно выше. Но ещё больше удивила меня острота моих глаз — я не был близоруким, но сейчас я словно мог ощутить своим взглядом шероховатость далёких черных колонн, и разглядеть на них мельчайшие поры.

Что-то случилось. Что-то странное, как будто я — больше не я.

— Имя, парень! Имя! — торжествующе потребовал у меня голос. — Или, хотя бы, букву! На барабане, буква! А!

— Антон, — прошипел я, ощущая в ушах своих звон. Последнее свое воспоминание я помнил, как будто оно случилось вчера.

Червь. Скорее даже не гость из-за пределов Земли, а каприз природы, вроде астероида, который некогда отправил динозавров на небеса.

Он обернулся вокруг Земли, и в рокоте поднявшихся волн цунами, землетрясений, что сотрясли всю планету, разлегся от Арктики до Антарктики сегментами своего гигантского тела. Западнее Польши, вдоль всей Европы пролегла горная гряда сравнимая с Гималаями. Северный Ледовитый океан взбурлил и волной пронесся по всему северу России — прежде чем отхлынуть и обнажить нетронутую свежую сушу, где сибирские реки стали делать озера. Все спрятались, считая, что это — Конец.

Но оказалось, что это — гораздо хуже. Огромный метеорит оказался, до некоторой степени, живым. И он пришел, привлечённый жизнью на нашей планете, которую собирался извлечь из нас, с помощью хищных щупалец-отростков, которые пробивались по всей Земле. И тогда вчерашним барменам, брадобреям и бизнесменам впервые пришлось взять в руки оружие — чтобы убивать кого-то ещё, кроме себе подобных. В двадцать восьмом последнее считалось слишком в порядке вещей, чтобы кого-нибудь удивить — войны гремели тогда везде.

То, что происходит в процессе «извлечения жизни» щупальцами уже начали изучать ученые, как раз в то время, когда он, Антон... когда он...

— Дай угадаю. Последним твоим воспоминанием была смерть. Проверять надо баллон, прежде чем поджигать! — насмешливо бросил мне голос.

И я закрыл глаза, сбившись с шага. В двадцать восьмом году все взгляды на войну пришлось пересмотреть, и огнестрел в руках солдат заменил огнемёт. Массовое производство не поспевало за потребностями, и в войсках все чаще появлялись кустарщина. Я видел, как по причине простого брака, люди сгорали десятками. Ёмкости с горючими смесями взрывались на складах, и прямо в наших руках.

Так что когда я услышал за своей спиной знакомый звук и похолодел — ничего сделать уже было нельзя. Последовал взрыв.

— Взрыв, и ты — тут. Хотя обычно всё бывает наоборот: взрыв, и ты — там, — засмеялся голос, в котором я уже подозревал своё сумасшествие.

К этому времени я уже добрался до вожделенного вещмешка, взвалил его необозримый вес себе на спину, и побрёл обратно. Девушка с рубиновым пожаром на голове, закрыв рот ладошкой, и не отрываясь, смотрела за мной. Другой же рукой, она отчаянно подавала мне какие-то знаки.

Похоже, я что-то серьезно в происходящем не понимал.

— Ещё бы, ты не понимал. Ты бы ускорился, парень. Второй раз советую, — я вновь услышал странного собеседника, который сидел в моём сознании, и заскрежетал зубами.

Непечатно выругавшись, я ускорился, насколько позволял необъятный мешок. Под заливистый мысленный смех я помчался в сторону закутка среди серебряных стен, где девушка уже нетерпеливо меня ждала. При моем приближении, она, будто в приступе облегчения, провела по лицу пыльной перчаткой и сквозь зубы выругалась.

— Ты точно крышей поехал, Чёрт, — произнесла она, и в ответ я нахмурился.

Это последнее слово — она меня оскорбила? Её тон странным образом сбивал меня с толку, ведь если бы мне пытались хамить, то обзывались бы с иным выражением на лице. Но спускать я ничего и никому не собирался.

Пораскинуть мозгами насчет всех странностей можно будет и после — когда единственный живой человек поблизости перестанет творить непредсказуемую для меня дичь. Начиная от попыток меня избить, и заканчивая попытками обозвать.

— Я — не «Черт», — я нашел её зелёно-голубые глаза своими, и твердо взглянул в них. — Ты меня поняла?

Красавица с рубиновыми волосами на голове встретилась со мной взглядом, и непредвиденно для меня поёжилась. Настороженно следя за моим каждым жестом, она так и попятилась. Уж не знаю, за кого она меня принимала, но, похоже, когда я чуть её придушил, то заставил переменить своё мнение. В худшую сторону или нет — покажет лишь время.

— Ну, как скажешь, — осторожно пробормотала девушка. — Раз уже ты теперь не Шнырь или Чёрт, то, пожалуй, прозвище «Псих» подойдёт тебе лучше. Ты почему не бежал? Жить надоело, или захотелось покормить жниц!? Ещё полчаса назад, от любой опасности тебя била крупная дрожь, а сейчас даже лень на бег перейти?! Жукам тоже будешь говорить, чтобы погодили немного?

— Устами младенца глаголет истина, парень. Ты пару минут назад сыграл в рулетку — буквально приставил к виску себе револьвер, и принялся палить в белый свет, что в копеечку. Но мозг не задет, — с приторным удовольствием заметил таинственный собеседник.

— Заткнись! — я потерял терпение и огрызнулся. Ну, вот. Кажется, я точно свихнулся — с голосами в голове спорю. Девушка, между тем, продолжила говорить.

— Большая удача, что жницы либо ещё не очнулись после прихода морлоков, пыль-пробуждённых, либо... я не знаю. Может, они не успели тебя заметить? — неуверенно заметила она.

Я невольно вспомнил крохотные черные тельца, во множестве разбросанные там, откуда мы убежали. Возможно, «жницы» — это что-то вроде летучих мышей, только не в меру злобных?

— Каждую секунду жница выбрасывает случайное число от одного до ста, — чему-то усмехнулся невидимый собеседник. — Если оно меньше девяноста, то жница дрыхнет. Если больше, то жница делает «цвирк!» — и просвечивает ультразвуком пространство. Понял?

— В достаточно большой стае кто-то все время сканирует пространство. Но почему тогда меня никто не заметил? — я понял его посыл, и против воли продолжил за него рассуждать.