Пепельнокрылые бабочки

– Хочешь, я расскажу тебе секрет? – промурлыкал трикстер, вжимая меня в пол. – Никакой магии в твоем чае не было… Ты сама попалась в капкан из своих жалких чувств. И теперь сама мучайся.

Он встал, выходя из кабинета. Я сжала зубы, ударяя рукой по ворсу ковра. Никакой магии… Капкан… Мои чувства… У меня они хотя бы есть! Ведь я не бездушный умалишенный бог. Сдерживая слезы, я поднялась, перебираясь на диван. Сложно, чертовски сложно все это осмыслить. Но теперь, когда Локи понял, что он мне не безразличен, я окончательно стала куклой в жестоких планах трикстера.

========== Дело № 23. Любви все сущности покорны. ==========

Я сглотнула. Рука сжала рукоять сильней. Щелчок – и барабан револьвера закрутился под моими пальцами. Глухой звук затвора оповестил, что оружие готово. Я взвела курок, прикрыла глаза. Вдох-выдох, сердце замирает.

– Ну же… - шепчет Локи, проводя холодными пальцами по моей скуле. Я улыбнулась, хотя разбитыми губами делать это было крайне… неудобно. Слезы, что катились из моих глаз, раздражали ранки на щеке, губах и даже на рассеченном подбородке и находили свою погибель где-то в вырезе моей рубашки. Я подняла дрожащую руку, приставив к своему виску дуло. Выдох-вдох. Я раскрыла глаза. Мне не страшно, я не боюсь.

Палец нажимает на спусковой крючок. Выстрел.

***

– Ливингстон! – я дернулась, падая со стула.

– Да, сэр?.. – протянула я, потирая шею. Когда я только успела уснуть за столом?

– Сорок седьмое правило устава нашего отдела? – строго спросил Купер, скрещивая на груди руки. О, кажется, сейчас меня лишат зарплаты…

– Эм… «На рабочем месте запрещается спать, дремать и бездельничать»? – пробубнила я. Шеф удовлетворительно кивнул.

– Если подобное повторится – останешься на дежурство и будешь сидеть неделю на телефоне, - а знаете, это страшная пытка. Когда в отдел звонит очередной потерпевший, заикаясь и всхлипывая, очень сложно понять, что же все-таки стряслось. Поэтому «на телефоне» у нас сидят самые спокойные и миролюбивые люди. А еще и Марк. Марк…

Я встала, направляясь в уборную. Незадолго до моего сна меня посетила одна странная, но гениальная идея – чтобы побороть свои неправильные чувства к поганцу-Лофту, мне нужен парень. И Маккейн удивительнейшим образом подходил на роль бойфренда. Почему бы и нет? Я девушка взрослая, самостоятельная, да и он солидный и добрый. И все знаки его внимания, наконец, окупятся. Достав из заднего кармана помаду, коей я не пользовалась уже довольно давно, я накрасила губы, причмокнув, равномерно распределяя по ним косметику. «Бордо», а именно этот цвет я выбрала, эффектно подчеркивал тонкие губы, даже добавлял объем. Я стянула с волос резинку, потрепав кудри и создавая на голове подобие прически. Вышло, честно говоря, не очень, но для Марка сойдет. Чуть не забыла: я расстегнула пуговку на своей рубашке. Показав своему отражению язык, я вышла.

Продефилировав по отделу и ловя удивленные взгляды, я подошла к столу моего будущего молодого человека. Наклонившись, я тихо позвала блондина. Когда взгляд шоколадных глаз очертил мою талию, поднялся выше, задерживаясь на груди, а после и вовсе остановился на губах, я перешла к действию.

– Марк, а что ты делаешь сегодня вечером? – томно, насколько я это смогла, произнесла я, поправляя челку, что уже лезла в глаза.

– У меня сегодня ночное дежур…

– Да свободен он, свободен, - выкрикнул из своего кабинета Роберт, наблюдавший, как и весь отдел, за моей выходкой.

– Правда? – я улыбнулась, наклоняясь ниже. Марк сглотнул, кивая. – Как насчет небольшой прогулки?

– Я только за! – выкрикнул он, нервно прикасаясь к моей ладони. Что-то мне кажется, что идея моя была вовсе и не гениальной… - Я заеду за тобой в восемь, хорошо?

– Хорошо, - быстро ответила я, замечая злой прищур зеленых глаз. А мне-то что? Мне все равно! Да. Все равно…

Остаток рабочего дня я провела в хранилище, перебирая свои старые дела и ностальгируя. Вот, к примеру, дело о пропавшей старинной брошке. Одна дама, вся заплаканная, с покрасневшими глазами и носом, прибежала к нам в отдел. Я как раз тогда только выбралась из пыльной кладовки, как она меня тут же цапнула за руку, рассказывая о потере. Мол, так и так, брошка была антиквариатом, который достался ей от матери, а матери от бабки и так далее на протяжении нескольких веков. Но не успела бедная женщина поделиться горем, как в отдел ворвалась девушка. Как оказалось, она была ее дочерью и по печальному совместительству вором. Брошь она, конечно, вернула, сказав, что ей не хватало денег на покупку машины. Дело завели, рассерженная мать кричала, обвиняя родное чадо, а после попросила не доводить все до суда. Купер, по обычаю, рвал и метал, а выпроводив родственниц, поручил мне все расписать. И вот теперь я сижу, читая это все, и заново переживаю те моменты.

Правда, есть дела, которые мы так и не смогли раскрыть. Одно из них – убийство молодой девушки. Ее родители обратились с просьбой найти пропавшую Эмили, которая не появлялась дома почти неделю. Мы тогда подняли всех, прочесывая окрестности и опрашивая случайных свидетелей. Спустя сутки мы все же нашли Эмили… точнее, ее уже разлагающееся тело с перерезанным горлом. Я помню, как Роберт, стыдливо пряча взгляд, оповестил родителей. Убийцу искали так остервенело, что по окончании месяца двое наших коллег уволились, не справляясь с усталостью. Дело закрыли, не найдя преступника.

Я поднялась, отряхивая свои штаны от пыли. Часы, висевшие на стене, показывали, что я уже полчаса должна быть дома. Ничего, потребую сверхурочные. Выйдя из комнатки и прикрыв за собой дверь, я пошатнулась, осознавая, что ситуация почти трехнедельной давности повторяется. Вновь пустой отдел, погасший свет и непривычная, неуютная тишина. В этот раз мне уже не было так страшно, а воспоминания и вовсе заставляли улыбнуться. Поэтому я уверенно проследовала до своего стола, где остался мобильный телефон и сумка с моими вещами. Как хорошо, что сегодня синоптики не обещали грозу. А то бы чувство дежавю усилилось стократно.

– Ничего не напоминает? – я замерла, так и не дотянувшись рукой до выключателя лампы. А ведь понадеялась, что уже одна.

– А должно? – отстраненно спросила я, включив свет. Лампа осветила лицо Локи, стоявшего над моим столом. Сейчас, при тусклом освещении, под его веками залегли темные тени, скулы заострились, а в глазах отливался странный голубоватый огонек. Прежде я считала, что у него глаза цвета осенней травы, сейчас же они напоминали глубины какой-то скважины, наполненной водой. Наспех собрав сумку, я выпрямилась, вопросительно подняв бровь. Лофт стоял как истукан, даже не шелохнувшись.

– Я голоден, - произнес трикстер. А я, как полагаю, должна накормить его величество.

– Тогда пошли домой.

– Нет, - отказался бог, нахмурившись, - я не желаю твоей стряпни.

– И что ты предлагаешь? – протянула я, вкладывая в свои слова целую гору скепсиса. И с чего ему не нравится еда, которую я готовлю? Раньше не жаловался, поглощая все, что бы я покупала.

– Идем в таверну, там поужинаем, - это шутка? Какая еще таверна?! О… поняла.

– Нет, Марк приедет за мной через час, а мне еще надо переодеться, - отчеканила я, беря в руки сумку и направляясь к двери. Трикстер схватил меня за локоть, разворачивая к себе.

– А это не просьба, смертная, - зашипел он, сжимая мой локоть до безумной боли. Еще минута – и он его точно сломает, - это приказ ТВОЕГО бога.

– Такому богу я подчинюсь лишь тогда, когда наступит Рагнарек! – я гневно засопела, сжимая зубы от боли, как внутренней, так и внешней. Локи хмыкнул, отпуская мой локоть. Я схватилась за ушибленное место, мысленно выругавшись. Если кто-то не в духе, зачем же мне причинять боль? Или это все из-за… Нет. Чушь! Не может быть такого! Ревность?.. Не успела я это подумать, как была придавлена телом к своему столу. Бог обмана, бурча что-то на неизвестном языке, сжал на моем горле ладонь. Я вскрикнула, когда почувствовала, что горло будто горит под его пальцами.