Пепельный шелкопряд

В конце концов, будучи в большинстве своём душеедами, демоны предпочитали не связываться со смертными. Никогда нельзя быть уверенным, что в приступ голода ты не съешь решившего жить с тобой смертного. Да, себя можно контролировать, да, можно постоянно подпитываться, но гарантий это всё равно не даёт.

В одном таком мире, к ней пристал какой-то человек-маг, вроде как чистокровный, в семье кучу поколений только маги и были. Гордец, смотрящий на магов без родословной свысока и с чего-то решивший, что Илва, будучи одной из таких же, будет очень рада обращённому на неё вниманию и с радостью войдёт в его род на правах наложницы. Илва с радостью показала магу всю глубину его заблуждений, портя ему жизнь с удовольствием, а под конец и вовсе съев.

А ещё она не понимала, почему порой магию считали чем-то крайне разумным. Для неё магия — это что-то сродни физической силы или силы воли, впрочем, и отрицать того, магия не может быть разумной, Илва бы не взялась. То же самое касается и первостихий с первоосновой, коим часто приписывались не то, что разумность, а даже определённый пол и характеры. Демонесса не считала это верным, искренне возмущаясь по этому поводу, поскольку если и есть некие разумные и могущественные аватары Тьмы или Света, то они лишь часть первостихии. Одна из великого множества граней и ставить их на первый план, считая, что первостихия им полностью подвластна, было по меньшей мере глупо. Первостихия на то и первостихия.

Хотя с обычными, точнее, чаще всего встречаемыми стихиями это можно частично назвать подчинением. Моррак, вон, с огнём управляется на раз плюнуть. Наверняка ему будут подчиняться любые проявления этой стихии, даже если они будут связанны с другими. Хотя из-за такой связи демону будет очень трудно взаимодействовать со стихией воды или льда в плане использования в заклинаниях. Так-то ему ничего не будет. Ну, максимум можно будет им сугробы зимой растапливать.

Она насмешливо фыркнула, представив себе, как это будет выглядеть.

— И всё же. Пары. — Задумчиво пробормотала она. — Может, Моррак не так уж и не прав, называя нэвой?

Она чуть поморщилась и закуталась в одеяло, потом вздохнула, закрыв глаза. Наверное, нужно отдохнуть, поспать, выкинуть из головы ненужные мысли. В конце концов, пока магическая защита действует, можно себе позволить немного расслабиться.

***

Она стояла в просторной комнате, но обстановка в ней никак не запоминалась. Словно всё не сфокусировано, взгляд скользил по вещам, но они не запоминались. Зато она могла разглядеть выход на открытый балкон. Он был укрыт пеленой пепла — светло серого и пушистого, отдалённо напоминавшего снег. Несмотря на открытые двери, внутрь он не залетал: защита надёжно работала, не давая запачкать помещения внутри.

Башня сделана из тёмного камня и металла, но в ней не холодно. От камня всегда шло тепло.

Илва медленно вышла на балкон, пожалуй, единственное место, куда она могла пойти сейчас. Пепел казался мягким и легко размазывался под босыми ногами, окрашивая их. Демонесса задрала голову, смотря на небо. Оно здесь тёмно-серое, тяжёлое и с него медленно падают крупные хлопья пепла, укутывая всё вокруг в какую-то бесцельно-тоскливую серую муть.

Илва подошла к самым перилам и посмотрела вниз. Там, далеко внизу, виднелись ярко-красные проломы в земле, ведущие вниз, где всегда кипела работа. Цитадель вгрызалась глубоко в землю, давая возможность обустроить подземный город. Там всегда жарко, шумно, людно, много огня и цветов, давящих на восприятие. Но на поверхности чёрную землю всегда укрывал слой серого почти снега. Серо, тускло, обманчиво безжизненно. Далеко впереди виднелось алое зарево.

— Тебе нравится, нэва? — раздался позади мужской голос, такой глубокий, мягкий и бархатистый. До боли знакомый, но Илва не могла вспомнить, чей он. Чужие руки обняли её за талию и прижали к горячему телу позади. Чёрные когти, чёрные пальцы, словно вымазанные в саже, но они не красили и не оставляли следов. Он мягко погладил пальцами по щеке, а наёмница боялась шелохнуться.

А потом картинка резко сменилась, настолько, что она даже понять ничего не успела. Миг, и она уже стоит на коленях и её держат крепко, не давая вырваться, а тело не слушается совсем, словно его изрядно побили. Почти напротив неё так же на коленях держали Моррака, рвавшегося вперёд. Бело-чёрные крылья залиты кровью и не шевелились, похоже, сломаны. Кто-то что-то говорил, но Илва не могла разобрать слова, как и не могла различить лиц других демонов. Они словно смазаны.

Краем глаза она заметила что-то в стороне, больше похожее на кровавые ошмётки и обмерла от ужаса, узнав собственные крылья. Ей отрезали крылья.

Моррак смотрел с таким отчаянием и горем, что демонесса поняла, ничего хорошего ждать не стоит. А потом она увидела, как его взгляд начало наполнять тёмное, злое безумие и услышала полный безысходности вой, от которого сердце болезненно сжалось. В следующую секунду на шею опустилось что-то холодное и острое, рассекая плоть, дробя кости и заполняя сознание ужасом от понимания происходящего — её убивали, казнили прямо на глаза у Моррака, обрекая и его.

Илва открыла глаза и резко села, схватившись за ноющую шею и затравленно осматривая комнату, едва сдержав дикое желание скинуть человеческую личину, чтобы проверить, всё ли на месте. Ещё раз окинув комнату взглядом, она увидела сидящего рядом слегка ошалевшего от столько резкого пробуждения Моррака, сонно моргавшего и совершенно не понимающего, что случилось. Он успел вернуться, пока наёмница спала и, устроившись рядом, сам уже задремал, когда Илва проснулась. В голове тут же всплыла картинка из сна, заставив её содрогнуться.

Илва выругалась, вскочив на ноги, после чего прошлась по комнате, пытаясь успокоиться. Моррак напряжённо и испуганно наблюдал за Илвой, невольно запуская поисковую сеть в поисках возможной опасности. Её состояние он прекрасно ощущал, но не мог понять, что его вызвало. Вдруг она резко остановилась, уставившись в окно. Потом она что-то прошипела, то ли ругаясь, то ли просто выражая своё недовольство, и вернулась в кровать. Осознание того, что всё это всего лишь сон, успокаивало. Порой ей действительно снились очень яркие красочные сны, врезающиеся в память свой реалистичностью. Страх и ужас постепенно проходили, сменяясь нервозностью и беспокойством.

Она потёрла глаза и посмотрела на Моррака. Он был встрёпанный и сонный, но взгляд внимательный, хоть и явно непонимающий, словно он ещё не решил, что нужно делать. А на щеке виднелась не до конца зажившая глубокая царапина. Словно ему щёку попытались чем-то вспороть.

— Илва, что случилось?

Наёмница вздохнула и покачала головой, после чего улыбнулась. Нервозность постепенно проходила, уступая место лёгкому беспокойству. Не стоит его беспокоить собственными кошмарами.

— Ничего. Просто неприятные сны, не обращай внимания, — она протянула руку и осторожно дотронулась до царапины. — Это я тебя?

— Нет, — он потёрся щекой о руку и, обняв девушку, повалил на кровать. После чего положил голову ей на плечо и затих, закрыв глаза. Продолжать разговор он не хотел, как и окончательно просыпаться. Илва тихо хмыкнула, после чего обняла его, борясь с желанием укрыть крыльями. Она прикрыла глаза, вдыхая знакомый аромат вперемешку с запахом огня, крови и чего-то горелого.

— Ты что, кого-то убил? — тихо спросила Охотница у задремавшего мужчины.

— Угу, — просто отозвался он и сильнее прижался, почти уткнувшись носом ей в шею. Он дышал спокойно, и, казалось, распространял вокруг себя какое-то расслабляющее тепло, однако дрёма не шла совсем.