Перед бурей

Наконец управилась.

— Вот так, — помогла Гарию затянуть все ремни и приладить пороховницу. — Учти, я рассчитываю, что ты вернёшь мне его. Побыстрее.

— Как получится, — мальчишка глуповато улыбнулся. Мона неловко подёргала его за ремни, сделала ручкой и отошла к матери.

— Поцеловать, — сказала та.

— Что? — переспросила Мона, решив, что ослышалась.

— Поцеловать. Парня. На удачу.

Мона открыла рот, но не издала не звука.

— Слабо? — осведомилась Линда.

— Ма! — девочка почувствовала, что сейчас вспыхнет и сгорит дотла. — Ты на что меня толкаешь?

— Я? — очень правдоподобно удивилась Линда. — Это очень старый обычай.

И отвернулась, показывая, что ей вообще-то всё равно.

Мона поглядела на неё, на парня. Шевельнула губами, мысленно окликая. Парень оглянулся. Нётвердо ступая, Мона подошла, спрятала руки за спину, привстала на цыпочки и чмокнула в щёку.

— На удачу, — объяснила.

— А. Спасибо, — Гарий кивнул, ошалело моргая. Мона неловко похлопала его по плечу, развернулась и дала дёру. Даже не посмотрела, как команда покинула крепость.

В поход отправились две дюжины человек. Двадцать пять, если считать и маловозрастного проводника.

Алек шагал размеренно и неторопливо, время от времени косился на него — правильно ли идём? Братец всякий раз кивал, но вид при этом у него был такой рассеянный и обалделый, что молодой вой не удивился бы, заведи он их куда-нибудь к нордам или темнокожим. Хорошо хоть оглядываться и спотыкаться перестал.

Надо сложить сталат, подумал Александр. Или даже химн. Если ты прошёл все испытания, получил серьги и татуировки — погоди считать себя войем. Если ты убил врага — всё равно ты ещё не вой. А вот если девушка перед боем целует тебя на удачу — вот тогда ты вой. Подсказать идею Джонатаму, пусть сочиняет. Самому Алеку Бог не дал таланта к обращению со словами.

— Долго идти придётся? — негромко спросил он брата. Тот опустил веки, представив тёмную реку, вслушался в шёпот её волн:

— Часов пять, пожалуй, — и едва не споткнулся, рука Алека удержала.

— Смотри под ноги, — посоветовал вой. — И вокруг. Талант провидеть далеко не заменит обычной наблюдательности.

Гарий вздохнул. Поморгал, зажмурился и открыл глаза. До рассвета оставалось недолго, но в лесу пространство между деревьями затягивали густые вуали теней. Пришлось прибегнуть к ночному зрению, чего мальчик не любил — после болят глаза и голова.

Он пробормотал "заклинание", короткий детский стишок, и тени обрели глубину и прозрачность.

Команда шла. Время от времени Гарий останавливался и погружался в Живу, сверяя направление. Алые капли на серой стали, давным-давно смытые водой, были ему видимы совершенно ясно. Как на лезвии даги в его собственных ножнах, так и где-то далеко впереди.

Команда шла… Усталость давала о себе знать, Гарий уже малодушно думал, что зря он упрямо напросился в этот поход. Сквозь зубы бранил себя, напоминая, что без него войи не нашли бы убежища ночных татей, думал о Моне, о злых и бодрящих насмешках, на которые девочка была великая мастерица.

Но такого стимула хватало ненадолго.

Алек скомандовал короткий привал. Названные стражи подпёрли деревья, глядя каждый в свою сторону, кое-кто даже вскарабкался повыше. Остальные выпряглись из постромок мешков, грызли сухари, вяленое мясо и сыть, запивая из фляжек. Гарию есть не хотелось, а всю воду он уже выпил. Его замутило, и он поспешно отвернулся. Тоже мне, вой, эшт куси тебя!.. Правильно Мона хиляком обзывала.

Алек значительно глянул на брата и отошёл подальше. Мальчишка повесил голову и поплёлся к нему, ожидая, что сейчас его отправят прочь, выспросив направление. И он даже спорить не будет — понял наконец, как сильно задерживает опытных ходоков.

Алек, впрочем, бранить не стал. С интересом изучил понурого мальчишку, усмехнулся.

— Кажется, время для очередного урока.

Гарий не поверил своим ушам.

— Что?.. — растерянно переспросил. Алек сел, приглашающе дёрнул подбородком. Брат уселся на пятки, сложил руки на коленях и уставился на него.

— Возможности человека упираются в наши представления о пределах этих возможностей, — размеренно заговорил Алек. — Если ты знаешь, что что-то невозможно, ты и пробовать не будешь. Сейчас ты устал?

— Угу, — Гарий кивком подтвердил, едва не рухнув при этом.

— На самом деле ты думаешь, что устал. Явись сейчас из лесной глуши твой тёзка, готов спорить, ты бы живо обнаружил неведомые ресурсы сил. Ещё и меня обогнал бы.

Гарий подумал, что Алек вряд ли побежал бы от тролля. Скорее он взял бы его за шкирку и встряхнул, как нашкодившего щенка. Он промолчал, но Алек всё прочёл по выражению его чумазой, в разводах пота, физиономии.

— Или если бы вдруг пришлось спешить на помощь близким людям…

Вот с этим Гарий согласился, живо представив себе Мону в окружении каких-то тёмных недружественных существ. У него даже сил прибыло.

— Именно так, — Алек улыбался, говорил мягко, вкрадчиво. — Есть силы… короткого отдыха достаточно… обратись внутрь себя…

Гарий почувствовал, что уплывает, но сопротивляться не стал.

— Что ты делаешь? — еле выговорил.

— Я? Ничего. Всё делаешь ты.

Через какое-то время, протяжённость которого Гарий не взялся бы определить, он очнулся.

— Ну как? — осведомился Алек, улыбаясь.

— Словно отдохнул как следует, — Гарий прислушался к себе. — Даже есть захотелось.

Алек вложил ему в руку свёрток с вяленым мясом, и мальчишка от души вгрызся в чёрствые полоски с крупицами соли. Каменный сухарь показался ему пищей богов. Ещё бы воды…

— Но ведь это бодрость ненадолго? — поинтересовался Гарий, сходив к ручью и вернувшись. Алек пожал плечами.

— Будем почаще останавливаться…

— Не надо! — мальчишка вздёрнул голову, как норовистый конь. — Если из-за меня, то лучше я назад пойду!..

Слова чуть не застряли в глотке. Гарий залился краской стыда и гнева, но потом его охватило колоссальное облегчение. Всё правильно, сейчас его отправят домой… то есть к крепости… и там вредная рыжая девчонка будет насмехаться…

Гарий заскрипел зубами.

— А направление рукой нам укажешь? — хмыкнул Алек. — Отдых нужен и остальным. Если доберёмся измочаленными, как стебли крапивы в мялке, о каком бое может идти речь?

Он помолчал, разглядывая брата.

— Гнев — тоже неплохой погонщик, — заметил. — Другое дело, что тебе от него, похоже, никакой пользы нет и быть не может.