Перед бурей

Симона вздрогнула, когда эта тоскливая безнадёжность через него нахлынула на девушку. А всё-таки мы вырвались отсюда, подумал Джонатам, воздвигая щит эмоций. Не стали прежними — это невозможно, однако мы опять люди. Не Избавленные, не Проклятые.

Он сделал шаг… что-то было неладно. Возможно, обращение к Живе обострило чувства. Или прикосновение к руке девушки протянуло мысленный мостик между сознаниями. Или упругие толчки под тонкой лихорадочно-горячей кожей уж слишком участились. Парень споткнулся…

И удар ногой пришёлся ему не в колено, выбивая чашечку, а лишь скользнул по щиколотке. Впрочем, этого хватило, чтобы Джонатам свалился.

Симону он не отпустил, и девушка упала сверху, при этом удачно заехав локтём в солнечное сплетение. Джонатам задохнулся. Симона взвизгнула, когда его рука стиснула запястье так, что захрустели тонкие косточки. Повернула кисть и…

Неприятно хлюпнуло-щёлкнуло, острая боль оказала услугу — он снова научился дышать. И немедленно заорал.

Где-то в стороне тревожно ржанули кони. Джонатам начал подниматься, Симона пнула его в голову и, провизжав: "Чед, беги!" — бросилась во тьму.

Парень проморгался от искр и звёзд в глазах. В стороне слышались крики, снова ржание, послышался топот копыт.

— Держи!.. — взвыл кто-то.

Сдавленно ругаясь, Джонатам ощупал пострадавшую руку, полюбовался ещё одним снопом цветного фейерверка, взялся за большой палец и потянул, ставя сустав на место. Вскочить, бежать…

Нет, не так!..

Он утишил сумасшедший стук сердца, заставил себя перестать чувствовать боль. Лёг в сырую траву, не обратив никакого внимания на холод. Бросил сознание в Живу.

Ага, маскируется. Но возбуждение бегства и страх не скрыть. Нет, девочка, мы почти коллеги, меня хотели сделать Слухачом. Ты от меня не спрячешься. Как же ярок твой огонь…

Вот оно. Металл, которого касались его руки — и запомнили.

Симона продиралась через заросли, перепрыгивала стволы упавших деревьев, огибала непролазные кусты, с разбегу перемахнула небольшой овраг, едва не свалившись. Дальше, быстрее, увеличить расстояние между убицами и ней. На бегу пыталась сорвать браслет, ломая ногти, раня пальцы о завитушки.

Нет, не справиться. Придётся… а вот получится ли?..

Ей рассказывали, как пластуны выскальзывают из наручников, вывихивая большой палец из сустава. Точно так, как сама Симона только что… кажется, всё-таки вывихнула своему пленителю, не сломала.

Девушка остановилась, вдохнула, выдохнула, взяла себя за руку, повторяя хват и тихо вскрикивая от боли. Вот же стиснул, троллище, чуть руку не сломал. Боясь передумать, резко потянула и замычала от боли. Показалось, вовсе оторвала себе палец, — но оказался на месте.

Вдох, выдох, выбросить из головы панические мысли. Боль — лишь ощущение. Голос тела.

Заклинание не помогало. Попробуй тут отрешись от тела, когда всё вопит от боли, усталости, а страх требует бежать куда глаза глядят, забиться под какую-нибудь корягу и сидеть там вечность.

Симона стиснула зубы и попробовала опять, на этот раз взвыла в голос и дёрнула со всей дури, подворачивая. Щелчок — и пришла страшная боль, возвестница свободы. Девушка со стоном повалилась на колени, баюкая руку.

Большой палец оказался торчащим под нелепым углом. Симона дёрнула за браслет, торопясь снять, неловко зацепила палец… В глазах вспыхнули искры, руку задёргала боль. Теперь снять, и…

Симона вдруг поняла, что искры были вполне реальны. Они прыгали между металлическими завитушками, болезненно покалывая кожу.

Нашёл. Издалека, не глядя, откуда ты на мою голову, такой мастер? Она попыталась закрыть металл от воздействия, но чужая воля с лёгкостью отразила её атаку. Почему медлит, желает, чтобы помучилась?

Тут же Жива принесла ответ.

Сдавайся

Ну уж нет!..

Видимо, такого ответа от неё и ждали. Симона дёрнула браслет и лишилась сознания — то ли от хлестнувшей бичом боли, то ли от удара электричества, наведённого в металле.

Джонатам пробирался через тёмный лес, ориентируясь на свет Луисы. Ещё один похожий свет лежал у него на руках. Тело беглянки безвольно моталось на руках, ноги цеплялись за ветки, стволы деревьев.

Найдя свою жертву, он пережил ужасные мгновения, вдруг вообразив, что молния, созданная человеческой волей, убила девушку. Когда же убедился, что она жива, вслед за нахлынувшим облегчением накатил гнев неимоверной силы, и он едва справился с желанием немедленно добить упрямицу…

Его почувствовали, и чужое внимание прошло совсем рядом, чуть коснулось, отступило, коснулось снова, выхватывая из темноты, словно луч прожектора…

Парень даже споткнулся, пытаясь осознать смысл слов и образов, которые вдруг возникли в разуме. По тёмному пространству бегает пятно света, мечется, разыскивая кого-то. Луч? Прожектор?

Парень тихо ругнулся и дёрнул головой, отбрасывая прочь воспоминание о будущем. Запомнить, обдумать, но потом…

— Ну, что там? — спросил, подходя ближе и показываясь из-под мысленных щитов, чтобы ненароком не посчитали за чужака. В ответ раздалось ругательство и бряканье стали. — Этот парень всё-таки сбежал?

Возня, ругательства.

— Почти, — ответила Луиса. — Представляешь, вскочил на коня.

Зашипело, щёлкнуло, и Джонатам болезненно сощурился — вспышка резанула по глазам. Усилием воли он вернул обычное видение. В руках целительницы светилась небольшая лампа, прихваченная из чертога. Девушка осматривала лежащее тело.

— На хьёрна наткнулся. Повезло, удар пришёлся в грудь, чуть выше, угодило бы в шею или в голову. И при падении улетел далеко от дерева.

Джурай проворчал что повезло как раз беглецу, для них было бы лучше, избавься они от обузы. Луиса с неодобрением покосилась на него и продолжила заниматься раненым.

— Ушиб, может быть — сотрясение. Немного рёбра. Идти сможет. Надо перебинтовать туже. А ты свою "наречённую" поймал?

— Какую ещё?.. а, да!.. — Джонатам порадовался, что стоит вне круга света. Не видно, что он покраснел как мальчишка.