Перед бурей

То ли Алек всех там убил. Джонатам торопливо отогнал эту мысль.

— Знаете что, — пробормотал, провожая взглядом столб пепла и гадая, случайно ли он так похож на хамун. — Давайте найдём тихое местечко, и…

Джурай проводил взглядом очередное порхающее бревно и хмыкнул, показывая, как он относится к идее найти тихое местечко здесь.

— И что?..

— И я попробую до него дозваться.

— Уверен? — усомнился Джурай. — Я, конечно, не разбираюсь в этом деле, но… разве это не опасно?..

Джонатам только кивнул. Джурай промолчал. Очередной поворот тропы вывел на относительно просторную каменную площадку, и предводитель глянул на друга: годится?

— Пожалуй, — Джонатам осмотрелся и устроился прямо на камнях, некстати припомнив корыто Симоны. Попробуй тут достичь нужного рассредоточения, безмыслия… Вдох-выдох, вдох-выдох, слушать ритм собственного сердца… Нет, так не годится, для начала надо успокоиться, а то в груди словно боевые барабаны дикарей грохочут. Вдох-выдох, и не думать, что может случиться, если он, будучи уже вне своего тела, наткнётся на эхо смерти. Или многих смертей.

Он всё-таки сумел. Отрешившись от телесного, взлетел и увидел сверху товарищей — и это самое тело. Тролль первым ощутил его взгляд, всё-таки странный у берича талант, и в таком позднем возрасте открылся… Урэтхи указал остальным на дух, люди поднимали головы, переговаривались, высматривая то, что не каждому дано увидеть. Джурай что-то сказал — должно быть, пожелал удачи. В ответ Джо бросил эмоцию уверенности в успехе. Получилось не очень. Собравшись, он полетел вверх.

Обычно духу нет преград, но на этот раз воздух был странно тяжелым, плотным и неподатливым. Джонатам ломился через него, как сквозь густой подлесок.

Воздух был полон пепла — и ярости Алека. Джонатаму стало не по себе при мысли, что будет, если он ненароком налетит на впавшего в яррк друга. Как Симона выглядела после того мысленного путешествия?

Пожалуй, ему повезёт, если он просто временно сойдёт с ума или впадёт в оцепенение на целую неделю.

Я иду, позвал Джо, не особо надеясь, что Алек услышит. Как всегда при таких путешествиях, расстояния были условны, но Джо предпочитал именно идти, неторопливо приближаться, хотя мог лишь представить себе друга и мгновенно оказаться рядом. Он летел как будто против сильного ветра, который временами усиливался до урагана. Алек продолжал кого-то убивать. Джонатам временами цеплял чужую боль и чувствовал, как там, в реальности, дёргается его тело.

Вершина горы. И… провал. Тёмный зев, дыра в Живе. Джонатам почувствовал, как силы покидают его, словно выпитые этим разрывом в ткани мира. Сознание угасало.

Это мы, успел крикнуть он из последних сил, и мир померк.

— Что?.. — тихо спросил Алек, поднимая голову. — Почему вы здесь?.. Нет!.. нет, так не должно быть!..

Он дико оглядывался вокруг, словно только что пришёл в себя. Схватился за виски, захрипел. Кэвин осмелился высунуться из-за камня, Алек уставился на него.

— Ещё и ты, — с тоской произнёс. Выпрямился и раскинул руки, закрыл глаза.

Лязгнула пряжка ошейника. Зверь разочарованно взревел, забился, снова посаженный на цепь, он бесновался и выл, но воля надёжно сдерживала, и он с ворчанием повиновался, улёгся где-то в темноте души, посверкивая глазами…

Ветер хлестнул бичом, загоняя огонь. Уже почти дошедшее к подножию горы пламя повернуло назад и угасало, не найдя себе пищи. Искры гасли на камнях. Алек простёр свою волю, чувствуя огромные массивы воздуха. На Лаг-Аргаран спускался туман, раскалённых камней коснулась прохлада.

Кэвин выдохнул — у рта заклубился пар. Он понял, что дрожит не только от страха, становилось холодно.

А потом пошёл снег.

Солнце светило ослепительно, снег словно кипел, закручиваясь в белую круговерть вокруг раскинувшей руки фигуры. Началась настоящая вьюга. В буране зажглась радуга, подсветив стоящего цветным ореолом. Столб сплошной белизны достал до неба, окружил снежными стенами гору Лаг-Аргаран. И скоро Алек не видел ничего, кроме этого света, затопившего весь мир.

— Не нравится мне это…

Клубы дыма пачкали небо над Лаг-Аргаран, хищные змеи огня скользили вниз. От камней исходил душащий жар, дышать было нечем. Четверо топтались вокруг лежащего, посматривали с надеждой и опаской. Джурай пытался хоть немного охладить воздух вокруг, но накатывающие волны горячего тяжёлого ветра сводили на нет все его усилия.

— Не нравится мне это, — проговорил. — Когда человек путешествует так, его тело должно лежать смирно…

Тело Джонатама отчего-то смирно лежать не желало. Конечности сводили короткие судороги, мышцы лица мелко подёргивались.

И вдруг расслабились. "Путешественник" резко распахнул невидящие глаза, открыл рот…

И закричал хрипло, долго, выгнулся дугой, колотясь о камни. Стоящие вокруг невольно отшатнулись. Тролль, вспомнив, как действовал сам Джонатам в такой же ситуации, навалился, придавил, подхватил ладонью-лопатой под затылок. Джонатам бился, едва не сбрасывая его.

Конвульсии постепенно утихли. Джо хрипел, слепо шарил перед собой руками. Из горла вырывался неразборчивый хрип.

— Джо! Что с тобой… ты вообще жив?..

— Не уверен, — с трудом выговорил Джонатам.

Это почувствовали все. Люди озирались по сторонам, Джурай изумлённо ахнул, поднимая голову к небу. Джонатам попытался встать.

— Что это?..

Пожар, который почти добрался до леса внизу, словно потянули за поводок. Столб хамуна развеялся, дым рвался вверх, пепел падал вниз, но открытое пламя гасло. В горячем сухом воздухе откуда-то появилась влага, туман, словно на гору спустилось облако. Пошёл тёплый грязноватый дождь. Повеяло прохладным ветерком.

Джурай подскочил от неожиданности, услышав тихий смех.

— Услышал, — пробормотал сердцевед, глядя в небо. — Он всё-таки меня услышал!..

— Погодник, — с уважением проговорил Джурай. — Надеюсь, у него хватит сил, чтобы затушить всё, что горит…

Становилось всё холоднее. Пар сгустился в густой туман.

— Не о том думаешь, — возразил Джонатам. — Мне интересно, не перестарается ли он так же, как и с огнём… эй, кто-нибудь!.. — он попытался встать, не получилось. — Помогите мне убраться с открытого места!..