Перед бурей

Самилла фыркнула, с интересом разглядывая его.

— И ты выбрал меня? Думал, меньше достанется?

Гарий пожал плечами. Он был далёк от мысли, что Сэм его пощадит. Красивая и весёлая девушка, на игровой поляне она превращалась в свирепую воительницу. Едва ли в наказании будет мягка…

— Мне кажется, что ты уже слишком взрослый, чтобы подвергаться таким воспитательным процедурам… — неуверенно начала Самилла. — Ладно, вот что мы сделаем. Алек вернётся и сам решит, нужно ли наказывать. А пока ходи непоротый.

Гарий с облегчением выдохнул. Курт Конар был крут, а сын не отличался смирностью характера, и ему часто доставалось. Так что взбучки Троллик не боялся, но всё же весёлого мало.

— Ты правда думаешь, что он вернётся? — спросил мальчишка.

— Конечно, — Самилла улыбнулась с уверенностью, которой на самом деле не испытывала. — Брат всегда возвращается.

— А ты сама… — Гарий на всякий случай оглянулся по сторонам, — не пробовала?.. — повёл рукой, изображая что-то порхающее.

— Тс-с-с!.. — Сэм тоже воровато оглянулась, — не говори никому!.. А то не посмотрят на мой возраст, и тоже достанется!..

— Вот и говори, что лишь дети горазды воротить глупости! — прокомментировал Гарий. — Погоди-ка, за тобой присматривал хоть кто-нибудь?

Самилла оглянулась на Паля, который так и маялся возле детского сада. Гарий удивился:

— А почему он?

— А почему бы и нет? — Гарию показалось, что Сэм слегка покраснела. Он почесал в затылке.

— И… что видела? — понизил голос.

— Я неглубоко ходила, — девушка пожала плечами. — А так мало что можно заметить… Какой-нибудь гений Ветра, пожалуй, смог бы присмотреться внимательней и понять, что там происходит, но…

Она споткнулась. Кажется, Гарий впервые видел бесстрашную воительницу испуганной.

— Лина!.. она же гений Ветра! — и вопросительно посмотрела на Гария. — Что, уже?..

Гарий виновато развёл руками, как будто это из-за него жена брата отправилась в опасное путешествие. Сэм выругалась.

— Майнус присматривает за ней. Может быть, вытащит…

Самилла опять сплела несколько недобрых слов.

— Ну и влетит же ей, как Алек вернётся…

Слишком уж часто она это повторяет, подумал Гарий.

— Спасибо, — сказала девушка, помолчав. — Забавная притча. Но она немного не к месту.

Зато ты отвлеклась… Джонатам улыбнулся.

— Не осталось никого, кто бы мог меня простить. Почему-то всегда получается так… — Симона говорила горько, но уже без истерики. Джонатам посмотрел на неё и передумал спрашивать. Сейчас она не расскажет. Может быть, позже.

— Я не знала, что церковники практикуют заморачивание.

Джонатам отметил, что она сказала не "наши" или "мы".

— Это не всем говорят…

Они помолчали.

— Давай спать.

— Опять в обнимку? — усмехнулась Симона.

Джонатам понял, что краснеет.

— Нет. Если ты не… — он чуть было не сказал "не захочешь".

— Не боитесь, что я кого-нибудь дозовусь?

Джо пожал плечами. Симона вздохнула.

— Пожалуй, я действительно не смогу. Страшно даже смотреть в Живу.

— Ну, сейчас-то Алек не способен что-нибудь наворотить… — Джонатам посмотрел на бесчувственного друга.

— Того, что он наворотил раньше, вполне достаточно для того, чтобы мне снились кошмары.

Джонатам прикусил язык, борясь с искушением предложить себя как сторожа её снов. Хватит. Ты и так уже запутался сверх меры. Сердцевед, эшта шасса харай!.. В собственном сердце разобраться не можешь.

Симона хотела сказать что-то ещё, но осеклась, подняла голову, к чему-то прислушиваясь.

— Тревога!.. — вдруг заорали на улице. — Сюда, они здесь!.. Ах, чтоб тебя!..

Джонатам и Симона подхватились и вылетели в темноту позднего вечера, с трудом разминувшись в дверях.

— Что случилось?!.

Это интересовало всех. Деревня взорвалась суматохой, тревожно ржали кони, люди бегали, кричали, размахивали факелами. Джонатам зажмурился, в глаза толкнулась боль, и тёмный мир наполнился прозрачными тенями.

Симона, должно быть, так не умела, и её пришлось волочь за собой за руку. Джонатам бросился туда, откуда кричал Мих, и очень скоро споткнулся о него.

Парень сидел на траве, мотая головой, его лицо заливала тёмная в цвете факела кровь.

— Что-то не везёт мне на стражах, — сообщил внятно и завалился.

Вспыхнул факел, осветил громоздкую фигуру Тролля, зажёг кровавый отблеск на полумесяце секиры. Полумесяц мелькнул и ткнулся в землю.

— Парень, как тебя… Мих!.. — позвал берич, наклоняясь и едва не подпалив факелом залитые кровью волосы. Мальчишка открыл глаза.

— Кэвин? — позвал, ослеплённо моргая.

— Кэвин! — Тролль выпрямился и бросился в темноту, едва не стоптав искомого. Мальчишка брёл с мечом в одной руке и с какой-то тряпкой в другой.

— Ушёл, — сообщил, предъявляя собранию рваную куртку. Все столпились вокруг, изучая трофей. Подоспела Луиса, осмотрела рану Миха и заверила, что героическая смерть ему не грозит:

— На голове любая царапина кровит.

Закончив с перевязкой, девушка потребовала объяснений. Оказалось, что бдительный Мих, которому доверили первую стражу, почуял некое шевеление в кустах, отправился проверить и получил по голове сзади.

Слабо, так как почти успел уклониться — в последнее время парень научился-таки чувствовать опасность. Удар швырнул его на землю, Мих завопил и попытался задержать, получил ещё раз. Скрадник бросился наутёк, Кэвин, оказавшийся недалеко, за ним, и успел схватить за шиворот — но ночной гуляка выскочил из куртки и был таков.

— Наша, — уверенно заявил Пегий.

— По-нашенски сшита, — подтвердил другой радонич, деловито ощупывая.

— Значит, либо селяне, либо разбойники, — заключил Джонатам. — Хотят выяснить, кто это поселился в деревне Проклятых. С погоней мы, пожалуй, запоздали…

— Это бесполезно, — вмешался Кэвин. Джурай недобро поглядел на осмелившегося перебить, но парень невозмутимо продолжил: — Он очень ловко вывернулся из куртки. А потом, когда бежал, было очень мало шума. Может быть, не воин, но точно охотник.