Перегрин

— Фест Икций рассказал мне о твоей решающей роли во время захвата Тингиса. Молодец! Не зря я рекомендовал дать тебе гражданство! — торжественно произнес он.

— Я помню об оказанной мне чести, и при первой возможности отблагодарю! — заверил в ответ, не подозревая, что эта возможность подвернется очень скоро.

Мы сделали еще одну ходку в Нарбо-Марциус с новобранцами, а потом привезли полный трюм катапульт. Во время выгрузки мне и пришел приказ прибыть с отрядом в Толозу (наверное, будущую Тулузу), недавно восставшую против римлян и опять захваченную Квинтом Сервилием Цепионом с помощью подкупа. Видимо, услышанное о наших подвигах в Африке научило его брать города не только лобовым штурмом с большими потерями. Поскольку послание было лично мне, подумал, что проконсул хочет переправить в Рим свою часть добычи под охраной надежного человека, и, в общем, не ошибся.

Дорога заняла четыре дня. По пути видели галльские дозоры, которые следили за нами, но не нападали. Наверное, боялись нас больше, чем мы их. Толоза располагалась на правом, высоком берегу реки. Это было большое поселение, окруженное рвом и валом с частоколом. Местное население почти всё перебили или продали в рабство, поэтому оба легиона, которыми командовал Квинт Сервилий Цепион, не стали строить каструм, расположились в поселении, немного укрепив его. Часть воинов и пленных как раз занимались сооружением деревянных угловых башен.

Проконсул принял меня в большом прямоугольном доме, напоминающем конюшню из-за того, что от двери до противоположной стены шел длинный холл, по обе стороны от которого находились комнатушки, разделенные тонкими деревянными перегородками. Ни дверей, ни занавесок комнатушки не имели, и, проходя мимо, я имел возможность заглянуть в каждую и убедиться, что там только топчаны. То ли это был родовой дом большой семьи, то ли казарма. В дальней половине холла стоял длинный стол с лавками по бокам. Проконсул сидел у дальней стены во главе стола. Одет был в белую хлопковую тунику с двумя вертикальными пурпурными полосами сантиметров десять шириной каждая, что говорило о принадлежности к сенаторам. Слева от него расположился секретарь — пожилой чахлый мужчина с жидкими, наполовину седыми волосами и слезящимися глазами, которые постоянно вытирал — что-то писавший свинцовым карандашом на папирусе. Справа позади стоял, сложив руки на животе, юный и мускулистый раб-негр в белой набедренной повязке. Квинт Сервилий Цепион ответил на мое приветствие и показал рукой, чтобы занимал место за столом на лавке справа от него. Следующим жестом проконсул отправил секретаря на низ стола. Разговор, видимо, предполагался серьезный, не для лишних ушей. После третьего жеста раб поставил передо мной бронзовый кубок емкостью грамм двести с барельефом в виде лежащей волчицы, у которой сосут вымя два человеческих детеныша, скорее всего, Рэм и Ромул, и наполнил его красным вином, кисловатый запах которого сразу насторожил меня.

— Вино местное, не самое лучшее, — предупредил Квинт Сервилий Цепион. — Ваши суда должны привезти вино из моего имения, жду с нетерпением.

— Караван должен был выйти на день позже нас, так что доберется завтра или послезавтра, — проинформировал я.

— Поскорее бы, а то надоела эта гадость! — раздраженно произнес он и изрядно отхлебнул этой гадости из своего кубка, серебряного, но с таким же барельефом.

— Ты, наверное, слышал, что мы захватили здесь в храме Аполлона несметные сокровища: сто десять тысяч унций (почти три тонны) серебра и сто тысяч унций (две тонны семьсот пятьдесят килограмм) золота, включая золотую статую Аполлона из его святилища в греческих Дельфах, увезенную галлами после разграбления тех мест, — начал проконсул.

— Да, ходят самые невероятные слухи о добыче, которую ты захватил, — подтвердил я. — Мне называли те же цифры, только в либрах (либра равна двенадцати унциям).

— Серебро будет поделено между моими воинами, а золото отправим в Рим, — оповестил он.

— Мне надо будет сопроводить эти сокровища до Рима? — спросил я.

— Нет, и без тебя есть, кому это сделать, — ответил он. — Ты отвезешь только мою долю, и не в столицу, а моему зятю Квинту Лутацию Катулу, претору Дальней Испании, в Гадес.

— С удовольствием выполню поручение! — искренне пообещал я.

— Это еще не всё, — произнес он, понизив голос. — Через несколько дней после твоего ухода отсюда отправится большой караван с золотом. Он пойдет в Массалию (будущий Марсель). Сопровождать караван будут четыре турмы (в турме тридцать всадников) из вспомогательных войск. По пути на этот караван могут напасть и захватить его… — Квинт Сервилий Цепион замолчал, напряженно глядя мне в глаза.

И тут я понял, что именно хотят от меня в благодарность за гражданство.

— Да, могут легко захватить караван, особенно, если охрана будет из провинций Иллирик, Азия или Африка, которая сразу разбежится при нападении, — сказал я, глядя в глаза проконсулу. — Даже знаю место, где это, скорее всего, произойдет — на подходе к реке Роданус. Затем перегрузят на трирему и отвезут, куда угодно, в тот же Гадес, допустим.

— Фест Икций правильно говорил, что ты быстро соображаешь! — улыбнувшись, похвалил Квинт Сервилий Цепион.

— Сколько получат исполнители? — поинтересовался я.

— Треть, — ответил он. — Остальное надо будет разделить между другими… посвященными в дело. Свою долю вы распределите, как сочтете нужным.

То есть я смогу взять, сколько пожелаю из девятисот семнадцати килограмм золота. Даже если соглашусь на полагающуюся мне, как командиру, десятую часть, то стану обладателем примерно миллиона шестисот тысяч сестерциев. Ради такой суммы стоит рискнуть. Если сразу не схватят, то я запросто найду место, где римляне искать побоятся.

— Меня это устраивает, но есть небольшая проблема. Слишком много моих людей будут знать об этом деле, и всем рот не закроешь, — предупредил я.

— Да, желательно, чтобы делали это как можно дальше от Рима, — согласился проконсул.

— Если им за прошлогодние подвиги дать досрочно римское гражданство и надел земли рядом с тем же Гадесом, то большинство там и останется, — подсказал я.

— Пожалуй, мой зять поможет нам устроить это. Ведь он будет кровно заинтересован, — после короткого раздумья произнес Квинт Сервилий Цепион.

— Тогда я готов хоть завтра отправиться в Нарбо-Марциус с твоей долей, а дня через три пусть выходит караван на Массалию, — огласил я свое решение.

Мы запили наш договор паршивеньким местным вином, после чего я пошел к своему отряду, чтобы отдать приказ готовиться наутро в путь.

57

Река Роданус — это Рона, которая в свое время, в далеком будущем, несколько раз делала меня немножко богаче и помогала продвинуться по карьерной лестнице. Она всё или уже такая же мутная, место впадения в море видно издалека. Мы зашли в западный рукав реки и поднялись до колена, где она меняет направление с западного на южное. Где-то севернее этого места проходит дорога, соединяющая Немаусус (будущий Ним), столицу кельтского племени арикомиков, покорившегося Риму, и основанный финикийцами, затем захваченный карфагенянами и позже ставший римским, речной порт Арелат (будущий Арль), возле которого находится наплавной мост через Рону. Мимо этого моста караван никак не пройдет. В любом другом месте на сотни километров придется пересекать реку на плотах, что караванщики уж точно не будут делать.

Мы вытащили трирему на берег через заросли тростника, которые скрывали ее от плывущих по реке, и дополнительно замаскировали срубленными деревцами и ветками. Наверняка местные рыбаки заметили нас, но их мы не боялись. Пусть рассказывают, что видели спрятанную трирему. Доказать, что это была римская «Бесстрашная», все равно не смогут.

Я построил на берегу весь личный состав и проинформировал о предстоящем мероприятии:

— Собираюсь напасть на римский обоз и захватить его. Третья часть очень богатой добычи будет наша, поделим, как обычно. Кроме того, каждый из вас получит досрочно римское гражданство и надел земли в Иберии, скорее всего, возле Гадеса. Распрощаетесь со службой и заживете богачами. Если из-за чьей-то болтливости станет известно о том, что обоз захватили мы, будем казнены. Так что подумайте, стоит ли рисковать и сможете ли хранить тайну? Если нет, тогда прямо сейчас отправляйтесь на берег моря и ждите римское судно. Скажите, что случайно отстали от триремы во время стоянки, пошли на охоту и заблудились.