Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
Луч солнца блеснул на стеклах пенсне, заставив меня невольно сжаться в ожидании выстрела снайпера.
– Ну, и что же мне прикажете с вами делать, уважаемый «гость из будущего»? – и знаменитое пенсне еще раз сверкнуло на солнце.
– Ага, – довольно ухмыльнулся хозяин кабинета, – Лисов тоже на этот прикол попался. Аж под стол полез. А у вас, я смотрю, нервы покрепче. Это хорошо. Ну, так что же мне с вами делать, поэт вы наш, так сказать, песенник?
Я неуверенно пожал плечами. Мол, а я что, я ничего. Так вышло.
– И что вы молчите?
– Да, что тут скажешь, товарищ Генеральный комиссар, оно както само получилось. Но я готов искупить свою вину английской
– Ага, – заворчал Берия. – Отправь вас на фронт, а нам потом не с кем капитуляцию Англии подписывать будет. В Германии, вон, пришлось какогото полковника в генеральский мундир наряжать. У них, видите ли, генералы кончились. Перестреляли их всех на хрен. Нет, фронта вам не видать, товарищ старший лейтенант, как Жанне Фриске – умения нормально петь. Хотя, – он причмокнул, – какая женщина! Оох! Огонь! И чего она, дура, петь лезет? Пока рот не открыла, все нормально, а потом… Вот и вы тоже… Нет чтобы, как все нормальные попаданцы, Высоцкого петь. Поете черт знает что, и ладно бы один раз. А теперь ваши, с позволения сказать, творческие порывы, дали такие всходы, что даже Марк Бернес в «Двух бойцах» вместо «Шаланд» вашу «Подмогу» исполнил. Ну, куда это годится? Берите пример с товарища Лисова! Песни правильные поет, и уже генерал. А вы не пойми что поете, поэтому все в старлеях и ходите. А если еще чтонибудь сморозите, я вас до ефрейтора разжалую.
– Так нет у нас в ГБ такого звания, товарищ народный комиссар.
– Специально для вас и введем. Персональное. Чтобы стыдно было с одной «соплей» ходить!
Да, такой подлянки я от Берии не ожидал.
– Я все осознал, товарищ народный комиссар.
– Ну, вот и славно. Теперь никакой антисоветчины. Пойте, что ли, Пугачеву, если уж «душа песен просит». Или лучше этого, как его? Ну, лысый есть там у вас, еврей этот?
– Розенбаум!
– Да нет. Другой. Бизон, Клаксон… эээ… – Он пытался поймать мысль, но было видно, что та упорно ускользала.
– Кобзон!
– Точно, Кобзон! – обрадовался нарком. – Вот его и пойте. Он хоть и еврей, но идеологически безвредный. Вот его и пойте.
Представить себя исполняющим песни из репертуара Кобзона ночью под гитару в компании друзей я не смог, и настроение испортилось окончательно:
– А может, всетаки лучше Розенбаума? Он тоже еврей. И тоже – правильный.
– Ага, – усмехнулся ЛПБ, – особенно когда «Мурку» поет. Или вот эту – про Питерское ЧК и одесских урок… Нет уж, товарищ старший лейтенант. Партия сказала «Кобзон». Значит – Кобзон. И ничего, кроме Кобзона. Понятно.
– Так точно, товарищ народный комиссар!
А внутренний голос отозвался эхом: «Мать… мать… мать…»
… – Антон, подъем! – вырвал меня из объятий сна (и из страшного кабинета!) голос Фермера. – Через полчаса выдвигаемся. Как сам?
Я помотал головой, прогоняя остатки сна:
– Берия приснился.
Фермер хмыкнул:
– Надеюсь, не голый со школьницами?
– Нет. Ругал за несвоевременные песни.
– Не расстрелял? Ну и ладно…
Глава 12
«Рейхсмаршал Великой германской империи
Уполномоченный по 4 летнему плану
Председатель Совета министров
по обороне рейха
Берлин, 31.7.1941 г.
Шефу Полиции безопасности и СД
группенфюреру СС Г е й д р и х у
Берлин.
Согласно предписанию от 24.1.1939 г. Вам было поручено предложить наиболее выгодный в настоящее время вариант решения еврейского вопроса в форме эмиграции или эвакуации. В дополнение к этому я передаю Вам полномочия провести все необходимые приготовления для организационного, экономического и материального обеспечения окончательного решения еврейского вопроса в Европе на т ерриториях, находящихся под контролем Германии.
Поскольку это затрагивает компетенцию других центральных органов руководства, они тоже задействованы в выполнении указанной задачи.
Я также уполномочиваю Вас представить мне вскоре общий план мероприятий по организационному, экономическому и материальному обеспечению окончательного решения упомянутого вопроса.
Геринг
* * *
Взгляд со стороны. Бродяга [134]
134
Отрывок написан совместно с Александром Конторовичем.
Не скажу, чтобы длительное сидение на одном месте было бы для меня чемто непривычным. Приходилось уже сиживать, и не раз. Тут хотя бы тепло было, да и дождь не донимал. Так, покапало пару раз, и все.
Но вот Дока вынужденное безделье напрягало. Он у нас по натуре непоседа, человек деятельный, вот и вертелся постоянно, словно на ежика присел. Глядя на него, начали нервничать и бойцы.
Пришлось в экстренном порядке реализовывать старый принцип: «Чем бы солдат ни тешился – лишь бы не вешался». Начал я с того, что прочитал им краткий курс по «мелким пакостям». Как вводную часть к следующему – «большим неприятностям»
После того как в течение трех часов вся троица самозабвенно носилась по кустарнику, снося руками, ногами и подручными предметами окружающую флору, сил у них явно поубавилось.
– Фууу… – Доктор отвалился на пригорок. – Вопрос к тебе есть.
– Спрашивай.
– Если то, что мы сейчас делаем, – только вводная часть к «мелким» пакостям…
– Ну, да…
– Тогда какие же будут пакости «крупные»?
– Как тебе сказать, Чебурашка… Я думаю, со временем и до настоящих безобразий доберемся. Заодно и в весе убавите…
– Гуманист ты, Саня, чесслово!
– Это ято? А Гобразная трубка – чье изобретение? Не напомнишь?
Док крякнул и смутился. Бойцы с интересом уставились на него.
– Вот, – злорадно ухмыльнувшись в усы, сказал я ему. – Заодно и товарищей просветишь…
– Может быть, после перекуса? А то, знаешь ли, такой аппетит разыгрался…
Подкрепились мы обстоятельно, благо трофейных консервов хватало, да и домашние припасы еще оставались. Над душой никто не стоял, спешить было некуда.
После отдыха, отправив одного бойца «пробежаться» по окрестностям, я продолжил нещадно гонять оставшихся. Сие увлекательное занятие было внезапно прервано патрульным:
– Товарищ капитан госбезопасности! Там в лесу – люди!
– В ружье!
И мы тут же заныкались в кустах.
– Сколько их было? – спросил я у бойца, вглядываясь в лес.
– Я пятерых заметил. Все в гражданской одежде, но в руках – оружие, винтовки. Идут смело, похоже, местность знакомая для них. Может, и еще кто и был, но я не заметил.