Переиграть войну! Пенталогия

За три с лишним часа мы похоронили всех. Шестьдесят восемь человек. И только сорок два имени. Когда последняя, восемнадцатая по счету могила была засыпана, я присел на остатки снарядного ящика и, с трудом подняв натруженную руку, вытер пот со лба. Рядом присел Фермер.

Примерно за час до заката, когда обессилевшие бойцы расползлись по шалашам и навесам, командир снова созвал нас на совет.

– Поработали мы все сегодня на твердую пятерку, мужики! Объявляю нам всем благодарность. Теперь подобьем бабки. Саш, – обратился он к Бродяге, – сколько фугасов сделали?

– Тридцать один, да и то остановились потому, что работа тонкая, а все замотались до того, что глаза слипаются и руки дрожат.

– Молодцы! А сколько такой фугас по площади накрывает? – сказал командир.

– А кто ж его знает? Я такие никогда не делал…

– Так, может, испытаем? – предложил я.

– В смысле?

– Досок вокруг хватает. В землю навтыкаем, как мишени, и рванем один. А у нас тридцать останется… Круглое число.

– А силыто есть? С досками возиться? – поинтересовался Фермер.

– Ради красивого фейерверка я готов пострадать, – отшутился я.

– Ну, пошли. Пострадаем еще маленько.

Пока Бродяга с Ваней устанавливали фугас, мы вчетвером установили пару десятков мишеней на поляне, воспользовавшись для разметки сектора люковским лазерным дальномером.

Бродяга дает отмашку. Мы залегли в одной из воронок. Негромкий взрыв – и свист, и визг шрапнельных пуль над поляной. На противоположной опушке (от нас метров тридцатьсорок) – рукотворная осень. Кружатся в воздухе сорванные листья, с шорохом падают на землю срезанные ветки.

Гильзу развернуло «цветочком». Бродяга задумчиво трогает эту металлическую икебану ботинком:

– «Бинтовать» надо. Для надежности.

– Чем «бинтовать»? – спрашивает Казачина.

– Проволокой. Но можно и палки веревкой приматывать.

Мы идем осматривать мишени. Результат впечатляет. Пробоины в досках даже на расстоянии в тридцать метров – ровные и аккуратные. Осматриваем деревья на опушке – некоторые пули почти пробили десятисантиметровые стволы. Другие – глубоко застряли в более толстых деревьях.

Спрашиваю у Казачины:

– Вань, а по сколько пуль в фугас клали?

– Сотни три, может, четыре, мы точно не считали.

– А пыж делали?

– Конечно! Из кожи седельной вырезали и еще тряпки добавили.

Результат всем нравится, вот только сектор узковат – на глазок, градусов пятнадцать.

В голову опять лезут рационализаторские мысли, которые я озвучиваю, что называется, по месту:

– Мужики, а если часть фугасов на деревьях закрепить с наклоном вниз? И подрывать в два захода? После первого немцы залечь должны, а тут их сверху приголубит! Как вам идея?

– А что, неплохо! – высказывается командир.

Бродяга тоже одобрительно качает головой. Потом вносит свое рацпредложение:

– Только заряды эти надо ставить с директрисой не перпендикулярной дороге, а под углом к ней. Тогда глубина поражения больше будет.

– Ну что же, инструмент для работы на дорогах у нас теперь есть, – резюмирует командир.

Вернувшись под «командирский» тент (он, кстати, единственный, под которым можно сидеть, не скрючившись в три погибели), мы продолжаем «производственное совещание».

– Так, теперь – о добыче, – продолжает Фермер. – На поляне найдено и оприходовано… тридцать шесть карабинов, около полутора тысяч патронов к ним, «Дегтярев» ручной и к нему аж четыре диска, четыре «нагана» и немного гранат. Я предлагаю часть оружия спрятать, не тащить же все это с собой.

Да уж, нашей огневой мощи можно только позавидовать: на пятнадцать человек – четыре пулемета и шесть пистолетовпулеметов да по пять гранат на брата.

– Кстати, Серега, как там раненые? – задал я Доку давно интересовавший меня вопрос.

– Нормально. Тотен, сам видишь, хромает потихоньку. Трошину только перевязки регулярные нужны. А артиллеристам я бы еще денек отдыха порекомендовал дать.

Посовещавшись, мы решили дать себе небольшую передышку, а именно: провести назавтра занятия с личным составом, разведать окружающую местность, а на диверсию выдвинуться только вечером.

Ночь прошла на удивление спокойно, и, отстояв свои два часа на посту, причем мне досталось самое собачье время – с четырех до шести утра, остаток времени до подъема я провел в состоянии крепкого, здорового сна.

ГЛАВА 32

Взгляд со стороны. Бродяга [39]

– Пахать тебе, не перепахать! – Кулак Фермера грохнул по столу… и я проснулся.

«Во, блин! И приснится же такое! – подумал я. – Однако вставать все равно уже пора, вон, вокруг народ уже вовсю работает».

Выбравшись из спальника, я скатал его и, засунув в чехол, пристегнул к баулу. У изголовья чьято заботливая рука оставила вскрытую банку мясных консервов и пачку галет. Фляга с водой висела на поясе, так что вопрос с перекусом можно было считать решенным. Так что минут через десять я был уже вполне боеспособен и окончательно проснулся.

39

Глава написана Александром Конторовичем.

Неподалеку от костра, обложившись трофейным хабаром, сидел Иван и чтото записывал в блокнот.

– Проснулся? Это есть гут, я уж и сам тебя будить собирался.

– А что за вопрос?

– Держи. – Он пододвинул мне «МП38» и подсумок с магазинами. – Фермер распорядился тебе выдать.

– Емуто отнес чегонибудь?

– То же самое.

– Пистолет тоже? – Зная «любовь» Фермера к пистолетам, поинтересовался я.

– Да. «Парабеллум» выбрал, какой получше.

– И куда он посоветовал его тебе засунуть?

– Никуда, молча взял.

Да, чтото, видать, сдвинулось в природе. Обычно Саня это оружие не любит, только «бесшумки» терпит, и то по необходимости, но как раз ихто у нас и нет. Ладно, надо пойти и доложиться, уж у него небось давно для меня какаято очередная придумка заготовлена.

Погруженный в созерцание карты, Фермер был к разговору не расположен. Около него на свернутом брезенте полулежал Тотен и просматривал ворох трофейных документов.

– У тебя что, дел нет? Так я найду.