Переиграть войну! Пенталогия

– Не надо. – Тактику немцев по этой войне я помнил, и энтузиазма мне это тоже не прибавило. – Совсем в лесу сидеть – тоже не в кайф. Неделю, ну, дней десять мы на этих запасах продержимся, заодно и народ поднатаскаем. Есть одна мысль…

– Колись.

– Кузнецова помнишь?

– Это которого же?

– Того самого, который Герой. Николая Ивановича.

– Ну, помню. И что?

– Чем он сам и его отряд занимались?

– Ну… Разведкой они занимались.

– Ну, разведчики из нас, без связито, как из дерьма пуля. Нароем чего, куда деватьто нарытое?

– Ты мне загадки не говори, к делу давай.

– А помимо всего прочего, занимался наш дорогой Николай Иванович индивидуальным террором. И нехило в этом преуспел!

– Ну да, как я сразу не допер! Кого первого мочить будем? Сразу фюрера или уж всетаки с Гудериана начнем? Так сказать, по старшинству? Как с младшего по званию?

– Ты не смейся, я ведь серьезно говорю. Кузнецов вообще втроем работал, ну, агентура ему сведения подгоняла какиеникакие. И то, сколько он генералов завалил и каких?

– И сколько?

– Троих убил, одного тяжело ранил, а одного так вообще – украл. Я уж про прочих молчу, а их тоже нехило набралось.

– Ну, так его же и поймали в конце концов.

– Погиб он при задержании. Но я вот что имею в виду. Сколько у него ребят было? Трое, с ним вместе. И опыта такого, как у нас, не было вообще. Я уж про технику вообще молчу.

– У нас! Это ты у нас террорист, а мы честные спецназовцы.

– Да? И скажи на милость, чем твои действия от террора отличаются? Особливо на войне? Люк в Афган по турпутевке ездил здоровье поправлять? А ты там гидом подрабатывал?

– …

– Тото же. Ты не забывай, я еще в советское время членов Политбюро охранял, так что как охрану ставить и как ее проходить, помню еще. И как и в какой стране это поставлено сейчас и тогда – тоже. А если еще и группу прикрытия и разведки профессиональную подготовить, вон, хоть бы и из них… Боевую группу – это уже из наших. Арта, вон, Люка – в ударную группировку, мы с Казаком инженерное прикрытие соорудим и на отходе поработаем. Да и сам еще, может, на что сгожусь, еще не совсем одряхлел.

– Да уж, ты пожалуй, одряхлеешь! Но вообще мысль дельная, подумаем…

ГЛАВА 38

Пока я прохаживался между занимающимися, контролируя и давая советы, Фермер и Бродяга уединились под «командирским» навесом и о чемто спорят. «А чего гадать. Надо будет, сами донесут „судьбоносные решения“». Хотя о судьбе нашей задуматься стоило. Ну, сколько мы еще так проскачем, без кола без двора? Неделю? Две? С тесного пятачка у Минска мы вроде вырвались, теперь неплохо бы вдумчиво засесть за карту и определяться с районом и образом действий. Да уж с районом… Буквально с утра вспомнил чтото важное, связанное с Минском, а сейчас из головы вылетело… Ничего, вспомню…

Я услышал, что меня ктото окликнул по имени:

– …Антон, Антон! Ты что, оглох, что ли?

Поворачиваюсь. Ба, да это же Казачина! «Главвсехнахренподрывтрест» собственной персоной.

– Да, Ваня. Что случилось?

– Отойдем на минутку, разговор есть.

– Секунду… Так, всем отдыхать пять минут. Советую лечь на спину, а ноги разместить так, чтобы они выше головы были. И не курить!

Отойдя на пяток метров, мы уселись на теплую землю.

– Ну, с чем пожаловал?

– Тох, ты только не обижайся, но я вчера схитрил.

– ?

– Ну, когда фугас испытывали.

– И в чем же хитрость была?

– Я пороха не досыпал. Точнее, оставил только треть от нормального заряда.

– А почему?

– Гильзу на полном в пыль разнесет, и на трети заряда видел, как ее разворотило.

– Так на что мне обижатьсято? Ты же для дела. Кстати, а если заряд прикапывать, как, эффективнее будет?

– Да. Точно эффективнее.

Я почесал затылок, а потом выдал нагора еще одну «гениальную» идею:

– Вань, а я придумал, как нам электровоспламенители сэкономить. Только ты не отвергай ее сразу. Обдумай, ладно?

– Ну, давай, высказывай!

Я подобрал щепочку и начал чертить:

– Вот, смотри… Берем несколько наших зарядов и заклиниваем их в бревне… Или зажимаем между двумя бревнами. Это поможет от преждевременного разрыва?

– Может и помочь. Смотря чем зажимать будем…

– Веревочной скруткой. Или проволокой. Дальше слушай. Вот здесь крепим электровоспламенитель, а от него делаем дорожки из смеси смолы и пороха. Его у нас, как я понимаю, теперь – хоть на зиму заготавливай?

– Интересная идея. Пойду проверю. Может и сработать.

– А ты вообще зачем подходил?

– Так, извиниться хотел.

Я уставился на Казачину:

– Извиниться? Ну ты, брат, даешь! Но спасибо! Мне приятно.

– Да не за что… Тош, я еще тебя попросить хотел…

– Ну?

– Ты меня отдельно не поучишь? – Я вспомнил, что еще там, в нашем времени Ваня собирался прийти, поучиться, но все както у него не складывалось.

– Вань, о чем разговор? Конечно, поучу.

– А то знаешь, хочется соответствовать высокому званию советского «сверхдиверсанта»… – И Ванька лукаво улыбнулся.

Я дружески ткнул его кулаком в плечо:

– Заметано. Через неделю будешь кирпичную стену с одного удара разваливать. Головой. Причем независимо от твоего согласия.

Отсмеявшись, мы разошлись по своим делам: я – к своим «баранам», а Казачина пошел экспериментировать со смолой и порохом.

* * *

Погоняв «курсантов» еще с полчасика, я объявил об окончании занятия. В быстром темпе выдал персональные рекомендации каждому и, довольный собой, направился к командиру с целью получения дальнейших указаний.

Идя по полю, я обратил внимание, что неприятный запах, в самом начале чуть не вырубивший нас, стал менее заметным, хотя, может, мы просто привыкли к нему. А может, то, что мы похоронили погибших, позволило лесному ветерку немного «проветрить» поляну? Размышления о запахах натолкнули меня на мысль, что неплохо бы устроить баннопрачечный день, а то вот уже четверо суток – это с учетом поездки в Минск на поезде и подготовки к игре, – без душа и ванны! И тут я вспомнил то важное, что забыл утром…