Переиграть войну! В «котле» времени.

– Шур, а скажи честно, не страшно тебе?
– спросил Фермер.

– Сань, а что боятся-то? Сам знаешь, наше дело солдатское, а суку эту, Гиммлера… Заодно станем почетными гражданами государства Израиль…

– Вы-то все время скачете, дела делаете, а я вот сижу на одном месте, и мысли всякие в голову лезут… А тут Гиммлер этот еще… Это же было, уже все, и батя мой - где-то взводом своим сейчас командует. Чудно… Я вот привыкнуть никак не могу.

– Ты что, предлагаешь мне тебе команду подать? Что-то типа «Майор Куропаткин отставить рефлексию!» Не выйдет, Саша. Ты что же, думаешь, меня все это не волнует? Волнует, а куда деваться? Попала нога в колесо…

Фермер тряхнул головой, и, как будто отдал себе ту самую команду «Отставить рефлексии!», другим, деловым тоном, сказал:

– Шур, ты ваших «конторских» всяко лучше меня знаешь, как думаешь, не пора на связь с «Большой землей» выходить?

– Я думаю - пора. Я с вечера, кстати весьма, озаботился… На, взгляни.
– И он протянул Фермеру толстую тетрадь в черном дерматиновом переплете.

Тот открыл ее и прочитал надпись, аккуратно, крупными буквами сделанную на первой странице:

«Журнал боевых действий группы специального назначения «Рысь»".

На следующих двух страницах каллиграфическим подчерком были изложены героические деяния двух (всего лишь двух!) минувших дней. С подробным указанием трофеев, потерь противника и собственных (а куда деваться?) потерь.

Командир вернул тетрадь Бродяге.

– Это ты правильно. Верно. Пригодится.

– А то!

– Ты как думаешь на связь выходить?

– Пойду, послушаю на коротких волнах, может, поймаю чего. Просто так, с бухты-барахты сеансы связи не получаются. Блин, как не вовремя дятел этот сбежал!

– Ты про Сотникова?

– Про него, молокососа…

– Ну, сбег, и сбег… Чего уж теперь?

– Да я записку правильную хотел ему с собой дать. В нужном стиле, так сказать… А и хрен бы с ним, тут ты прав. Ладно, пойду я на «елку».

– Давай. А я посижу, прикину хрен к носу…

Посидев под «штабным» тентом еще десяток минут, Александр решил найти себе какое-нибудь занятие. Это кабинетные ученые и рефлексирующие интеллигенты могут думать, спокойно сидя в кресле, а для человека, большую часть жизни проведшего «в поле», такая бездеятельность была непривычна.

– Несвидов!

– Я, товарищ майор!
– Сержант откликнулся практически сразу.

– Пойдем ка, сержант «эмочку» посмотрим… Вдруг она - «на ходу»…

– Пойдемте, товарищ майор.

– Ты инструменты из грузовика прихвати, вдруг пригодятся.

….

Пока Бухгалтер ходил за пивом…то есть за подмогой, я начал потихоньку разгружать танк: выкладывал снаряды на землю через эвакуационный люк, а затем откатывал их в сторону. Ворочать десятикилограммовые унитары, свесившись вниз головой, было занятием несколько утомительным, поэтому за четверть часа я выгрузил только четыре снаряда. Правы были классики, говоря о том, что специализация - ключ к эффективности производства! Так что я решил немного передохнуть, а, заодно и понаблюдать за местностью.

«Интересно, почему же этот танк целехонький стоит и даже со снарядами?» - думал я, разглядывая поле сквозь мутноватое стекло командирского перископа.
– «Пробоин нет. Все люки, кроме днищевого, закрыты. Снаряды не истрачены. Прям, какой-то «Летучий Голландец» белорусских полей!».

Поскольку ничего существенного в поле моего зрения пока не попало, я решил доложить командованию об успехе поисковой экспедиции. К некоторому моему удивлению на вызов ответил не Фермер, а Казачина:

– Казачина в канале. Что хотел Арт?

– Фермера дай!

– Обожди минутку, его еще из-под машины достать надо.

– Откуда? Вы чем там занимаетесь?
– заволновался я.

– Все в порядке. Он от скуки решил «эмку» отремонтировать.

– Ладно, понял. Тогда не тревожь его. Передай только, что эклеры с начинкой мы нашли. Сорок шесть. Как понял?

– Понял тебя хорошо. Эклеры с начинкой. Сорок шесть. Дальше?

– Мы от вас на «Один-Ка» в направлении на «два часа». Нужна помощь в разгрузке. Как понял?

– Понял хорошо. Да не переживай я записываю.

– Ну и славно. Отбой.

После разговора я выгрузил еще два снаряда и снова занялся наблюдениями. Взглянув в правый боковой перископ, я заметил группу людей, пригнувшись идущих к танку на расстоянии каких-нибудь пяти десятков метров.

«Ну что за беспечность! Так и на танке кто-нибудь подъедет, а я, замечтавшись, и не замечу. Хотя обзорность в «тридцатьчетверке» и в правду - не ахти, книжки не врали».
– Подумал я, и, на всякий пожарный, взвел ППД.

Но, при ближайшем рассмотрении, подходившие оказались нашими бойцами, так что можно было расслабится. Открыв верхний люк, я окликнул ребят:

– Эй, славяне! Что это мы идем, а не ползем?

Бойцы залегли, а потом послышался ответ Бухгалтера:

– Из-за гребня холма нас с шоссе не видно. Я когда назад полз - проверил. Виден кусок у кромки леса и вершина холма. А так - быстрее.

– Понятненько. Давайте сюда. Двое - под танк, двое - внутрь. А мы с тобой - пошли к вершине сползаем - за окрестностями понаблюдаем. Потом поменяемся. Нам главное снаряды из танка вытащить.

– Товарищ старший, то есть, Арт, а как мы их тащить будем? В руках не удобно, только по два нести можно.

– А вон, на корме чехол брезентовый. Раскатаем, десяток снарядов уложим и оттащим к кустам. Ты, главное, взрыватели из них выверни.

– Здравая идея. Так, может, я с бойцами останусь и буду сразу взрыватели вытаскивать?

– Хорошо. Как первый десяток готов будет - свистни.

С первым десятком снарядов, учитывая уже вытащенные мной шесть, мужики управились буквально за пять минут - я только-только успел добраться до «бэтэшки», подбитой на вершине холма. Трошин тихонько свистнул, но я знаками показал, чтобы они продолжили разгрузку.

Внезапно из-за гребня холма донеслись голоса, и я залег за подбитым танком. Повернувшись к «тридцатьчетверке», я замахал рукой, показывая Трошину, что нужно спрятаться. Слава и еще один боец исчезли за корпусом танка.

«Странные какие-то голоса - писклявые какие-то…» - подумал я, прислушавшись.

– …дядько Пилип сказав, шо тот не помацаный, а етот вишь, как разнесло… - сумел я разобрать слова

По какому то наитию, я полез в нарукавный карман, куда положил «шпалы» снятые с тела подполковника-артиллериста. Достав две, я складным ножом торопливо проколол дырки в лацканах соей камуфляжной куртки и вставил «шпалы». Осторожно выглянув из-за танка, я увидел двух пацанов, бредущих по полю. Один из них, тот, что постарше (на вид ему было лет десять) поучал второго - явного дошколенка: