Перекрёстки времени

– Теперь ты, - говорит, ласкаясь, Нияналь.

– Нет, - качает головой Румистэль, - Я не умею.

– Ты умеешь, - тонко улыбаясь, говорит она, и её голос, чарующее пение лесной флейты, пробуждает в нём желание говорить к стихиям.

Лёгкий шёпот, призыв к летучим духам воздуха, прозрачным девам ветра, несущим в тонких ладонях струи утренней прохлады, вздохи яблоневых и вишнёвых деревьев, страстный аромат черёмухи, рябины, липы, далёкий голос платанов, дубов и грабов, речную влагу, терпкую морскую соль, запах дальних странствий.

– Нет, - лукаво ограничила она его фантазию, и он согласился, оставив только дремлющие запахи долины, где плыл по розовым своим садам волшебный замок Ниянали.

Слова слетали с его губ, как тихий шелест трав, как трепет берёзовых крон в тонком утреннем потоке воздушных струй, и вот закружились над полом, чуть тревожа жёлтые кувшинки, прозрачные фигуры духов - нежных дев воздуха. Кругами они ходили вокруг ложа влюблённых и бросали на лилейное покрывало бледные, нестойкие цветы паров тумана.

– Ещё, Румистэль...

Тогда заговорил он к духам земли и потайных обитателей каменных глубин. Прямо из воды на полу опочивальни стали вырастать кротовые холмики, и вот вокруг ложа уже не тёмная вода лесного озерка, а мягкая зелёная трава, усаженная вулканчиками выходов из нор. Из темноты подземного жилища стали с кряхтением и скрипом выбираться маленькие, толстенькие человечки, одетые забавно и причудливо. С чуть недовольным взглядом вытаскивали они из своих нор плотные кожаные мешочки и высыпали на траву разноцветные драгоценные камни - сокровища гор. Через несколько минут весь пол беседки был усыпан ровным ковром сверкающих кристаллов.

– Чудесно...
– шептала Нияналь ему в шею, и неземные звуки потекли с губ Румистэля: он говорил к воде.

Мгновение, и воздух за пределами беседки помутнел, а когда развеялась завеса, то оказалось, что вместо яблонево-вишнёвых садов, вместо сирени и черёмухи за увитыми виноградом столбами зелёная, пронизанная солнцем и трепетом теней морская стихия! И плывут среди прозрачной глубины морские девы с длинными хвостами, и трубят в витые раковины тритоны, и тучи разноцветных рыб несутся стаями, сверкая плавниками.

Заплясали неистовые солнечные блики, заплескали длинными руками морские водоросли, уходя на глубину, и под шипение воздушных пузырьков беседка всплыла на поверхность моря и закачалась на волнах, как лодка.

Пенные струи рассекала резвая дельфинья стая и несла за собой легко беседку-опочивальню, увитую виноградом. Под ярким и нездешним солнцем - чуть зеленоватым диском, под лазурным небом, на котором днём виднелись звёзды и плыли чередой призрачные луны, виднелся остров среди необъятного морского простора - высокая, коническая гора. Внизу - белый камень со следами морских наносов, а выше - зелёная пенная шапка.

– Пойдём, Нияналь, заглянем в гости к друзьям, - сказал возлюбленной своей Румистэль.

И вот они, держась за руки, оба в белом, поднимаются по крутой лестнице почти к вершине. Там, под боком увитой плющами и цветами макушки горы, уютно пристроился на выступе над бездной небольшой дворец, открытый солнцу и ветрам, продуваемый насквозь морским бризом.

– Здравствуй, Румистэль, - сказала ему прекрасная морская дева, сидящая на троне и окутанная зелёными, как водоросли, волосами.

– Мой дом, ваш дом, Нияналь, - произнесла хозяйка замка, радушно простирая в стороны руки. И тотчас откуда ни возьмись, толпы прекрасных обитателей морских глубин, похожих на людей и совсем не похожих. Сами собой среди зала появились широкие перламутровые раковины, наполненные с горкой изумительными плодами морских глубин, заиграла причудливая музыка, закружились в танцах пары.

Чудесное веселье длилось целый день и закончилось далеко за полночь, когда гости удалились в свою беседку-спальню, чтобы снова предаться волшебной любви под пение морских раковин.

Дни и ночи смешались в памяти Румистэля, проходя одной непрерывной чередой счастья и упоения. Он забыл, что должен возвратиться, откуда начал свой путь, и кто его друзья. Нежная обольстительница Нияналь околдовала его душу и забрала его сердце. Все дни и ночи проводили они друг подле друга, бродя по вековечным лесам, наслаждаясь бесконечной весной, купаясь в кристально-чистых лесных озёрах. Уносились они в далёкие миры, в которых побывал когда-то Румистэль.

– Хочешь, вызову духов огненной стихии?
– улыбаясь своей любви, спрашивал Говорящий, - Огненные саламандры, бешеная конница пожара, дышащие плазмой красные драконы, разрыв-цветок, горюч-трава?

– Нет, не зови, - отказывалась Нияналь - ей были чужды стихии разрушения, она любила созидать.

Её среда - волшебство природы, вечная молодость и песни при луне. Сердцу Румистэля принадлежали гром победы, буйство стихий, покорение препятствий.

– Что выберем мы на эту ночь?
– спрашивал он свою прекрасную возлюбленную и протягивал перед собой руку - красивую, но крепкую ладонь природного ваятеля и музыканта, и в то же время воина и укротителя драконов.

Она чуть улыбалась уголками губ и, ничего не говоря, накладывала поверх его руки свою ладонь - тонкую, с длинными пальцами, кисть лунной феи. Их пальцы сплетались, и соединялись воли. Желание отправляло их в путешествие по иным мирам, в просторы, где живёт и дышит страсть, где поёт песни нежная любовь, где томлением, как волнами, колышет океан, и небо смотрит звёздными глазами - неисчислимой россыпью миров, создания которых тоже смотрят в бесконечность и мечтают...

Их ложе было кораблём без парусов. Вдвоём на этом необыкновенном судне они плыли по миру, в котором вечно царит ночь.

Глубокие синие сумерки, в которых утонули острова, везде разлит густой индиго - основной цвет планеты-океана, где живут удивительные существа: крылатые русалки-сирены, обольстительные певуньи, голоса которых могут свести с ума человека. Сидя на маленьких и влажных скалах, которые есть вершины огромных подводных гор, они поют самозабвенно свои песни, сами себе играя на струнных раковинах. Их синие волосы полощутся на голубом ветру, и драгоценные жемчужины диадем светят в ночи, как звёзды, поднявшиеся из океанской глубины. Тихо потрясают они драгоценными браслетами из перламутровых раковинок, дополняя музыку и песни тихим, нежным звоном, и сами, очарованные своим пением, грезят...

Идите к нам, Нияналь и Румистэль, идите к нам... У нас покой, у нас чудесный, вечный, нескончаемый ночной покой. Наши морские арфы будут петь вам о долгих океанских волнах, катящих издалека и обходящих год за годом, век за веком, от начала времён и до конца времён нашу синюю жемчужину Вселенной, наш океанский дом, волшебную планету вечерних грёз. Останьтесь с нами, и мы одарим вас хрустальными потоками поющих вод и вечным шёпотом полночного прибоя у этих скал, которые есть пальцы океана, и руки его простёрты к звёздам, а звёзды смотрят с неба, улыбаясь и таинственно мигая и отражаясь в вечном зеркале планеты грёз...