Перекрёстки
Шрифт:
– Нет, какой еще конкурс…
– Ежегодный?!
– Так, помолчите, пожалуйста, – отмахнулся Голдва, Хао и Лайсерг тихонько посмеивались, – ага, знаю! Две прекрасные умные особы дополнят вашу компанию, мисс Юсуи и мисс Сейнт, прелестные барышни, а главное, интеллектуально развитые, – довольный сам собой, Голдва дописал их фамилии, Анна невольно улыбнулась, представив реакцию Пилики. Мало того, что ей придется участвовать в конкурсе, так её единственной напарницей будет Джин. Даа, это будет феерично. Пожалуй, стоит захватить баллон для пожаротушения.
–
– Ну да, хуже могла бы быть только сама физика, – скривилась Мари, – но эту привилегию у Лайса не заберет никто и никогда.
– Смотри на вещи позитивнее, – продолжила Мати, – зато перепись закончилась! И тебе не придется участвовать в этом конкурсе на знание Токио и его истории…
– О да, – кивнула Мари, потом зевнула, – Духи, как же я вымоталась за эти четыре дня.
– Что правда то правда, – согласилась Мати, – хорошо, что всё закончилось и нам дали выходной.
– Даже два, – Мари показала «зайчика» пальцами, – если считать субботу.
– Ага. Бедная Скарлет, – Мати улыбнулась, – ей завтра всё утро придется общаться с Голдвой и Хромом.
– Да, не повезло. Почему именно её заставили заниматься документами? Почему не Глорию или Анну?
– Не знаю, – Мати пожала плечами, – наверно решили приучать её к ответственности, как там сегодня Голдва сказал… Еще какую-то умную вещь процитировал.
– Да уж, – протянула Мари, – какая-то жесть, уже почти темно.
– Девятый час, – оповестила Мати, кинув взгляд на телефон, – мы потрудились на славу и заслужили ужин и чай.
– О да, – Мари рассмеялась, – пошли пытать Канну.
– Кстати, что у тебя с Блэком? – усмехнулась Мати.
– Как ни странно, ничего, – отозвалась Мари, – мы не виделись на каникулах, и на этой неделе только по вечерам, когда сдавали бланки. Не созванивались и вообще никак не общались. Видимо, возвращение Скарлет покоробило его решение.
– Не думаю, – Мати медленно покачала головой, – уверена, он даст о себе знать на выходных.
– Да ладно, мне, в общем-то, всё равно, – отмахнулась Мари.
– И тем не менее ты грустишь, – подвела итог Матильда.
– Слушай, давай не будем. Ты знаешь меня лучше всех, и поэтому я не стану притворяться, что мне всё равно – бесполезно. Но мне неприятно поднимать эту тему.
– Ты права, извини.
– Всё окей, – грустно улыбнулась Мари.
– Чай и вафли поднимут тебе настроение! – весело заявила Мати, взбегая по ступенькам крыльца.
– Однозначно да, – рассмеялась Марион, заходя в дом. Вместе они прошли в комнату и застали Канну, сидящую на диване, уставившуюся пустым взглядом в пространство.
– Канна? – Мари и Мати переглянулись.
– Вы пришли, – несколько отстраненно констатировала факт Бисмарк, – Чай?
– Пожалуй, – согласилась Мати, – я сама всё сделаю, только пойдемте на кухню. Мы очень устали.
– Да, понимаю, – Канна понемногу приходила в себя.
– Расскажешь, почему сидела, как изваяние? – спросила Мари, усаживаясь за стол на любимое кожаное кресло без
ручек.– Конечно, – кивнула Канна и села напротив. Мати делала бутерброды.
– Ну и? – снова спросила Мари.
– Меня пригласили, кажется, на свидание, – тихо и нехотя выдавила Канна.
– Ёху! – воскликнула Мари, Мати хлопнула в ладоши.
– И ты поэтому такая потерянная? – Маттис рассмеялась, – Брось, Канна, твоя диссертация никуда не денется. Всего один вечер.
– Наполненный романтикой и поцелуями, – подхватила Мари, – а потом, весьма вероятно, и чем-то более соблазнительным…
– Стоп, стоп, – Канна прикрыла глаза и выставила руку вперед, – прекратите сейчас же, не то меня хватит удар.
– Да что с тобой? – нахмурилась Мари.
– В самом деле, Канна, ты заучилась, – поучительно заключила Мати, ставя перед сестрой бокал с чаем.
– А вы не спросите, с кем? – Канна поставила локти на стол, сплела пальцы и положила на них подбородок.
– А точно! – Мати махнула ножом, – Хотя какая разница…
– Что значит какая разница? – холодно переспросила Канна. Мати нахмурилась и отвернулась делать бутерброды, Мари растерянно переводила взгляд с одной на другую.
– Да перестаньте, – медленно ответила Марион, – так с кем? – она осторожно посмотрела на Канну. Когда та начинала злиться, связываться с ней не хотелось. А сейчас Канна явно кипела внутри.
– Цинк.
– Чтоооо? – Мари так широко открыла рот, что он занял пол-лица, Мати вскрикнула и уронила колбасу на пол, – чёрт!
– Нет-нет-нет, – Мари забарабанила руками по столу.
– Ты нас разыгрываешь! – чуть истерично заключила Мати, усевшись на стул и напрочь забыв о еде.
– Хотелось бы, – мрачно отозвалась Канна.
– Он… он что, сам пригласил тебя? – чуть заикаясь, уточнила Мари.
– Нет, прислал любовное письмо, – огрызнулась Канна.
– Ну а что, просто откажи ему, – Мати нахмурила брови. Нервозность Канны начинала раздражать.
– Как я откажу Цинку?! – заорала Канна.
– Тоже верно, – кивнула Мари, – тогда просто сходи, ну… там, посидишь с ним в ресторане и всё!
– А как же романтические поцелуи и что ты там еще говорила?
– Ооо, нет, – взвизгнула Мари, – фу, какая гадость!
– И вообще, ты сама виновата, – отрезала Мати, снова взявшись за бутерброды.
– Ах вот как! – Канна всплеснула руками.
– А что, вечно какие-то неприятности притягиваешь. Давно завела бы с кем-нибудь роман, и дело с концом.
– Какая ты умная! А если я не хочу заводить ни с кем романов?!
– Эй, девочки, – начала Мари примирительно, – не стоит ругаться из-за Цинка между собой.
– Разумеется, – буркнула Мати, – надо теперь орать на нас.
– Я не орала на вас! – Канна вскочила из-за стола, – Благодарю за поддержку! – она быстро вылетела с кухни.
– Истеричка, – бросила Мати.
– Ну зачем ты так, – устало ответила Мари, берясь за кружку с чаем.
– А как еще? Мы что ли виноваты, что Цинку в голову пришла идея отношений с ней?!