Перекресток судеб
Шрифт:
— Точно. Против такой как вы никакая броня не поможет — ухмыльнулся Шессель — а что со слугами? Мы не сможем их всех забрать с собой. А раненых куда?
— Оставляем. Идут только крепкие боеспособные мужчины. И женщины — если такие найдутся — нахмурилась Далида — остальные пусть тушат дом, и… молятся, чтобы их оставили в живых. Сейчас я попробую договориться с капитаном этих дерьмецов, чтобы выторговать нам отсрочку и успеть уйти. Как только уйдем — слуги откроют ворота. Ну а там уже — будь что будет. Дом восстановим, а деньги у меня есть, кое — где припрятаны. Это же не одно мое поместье, в конце концов. Заберу только свои драгоценности, их не так и много. Я никогда не была любительницей увеживать себя безделушками. Только
— Слушаюсь, госпожа — кивнул Шессель, и с улыбкой добавил — вам бы отрядом наемников командовать, а не поместьями!
— Всегда жалела, что родилась не мужчиной, и что боги дали мне смазливую физиономию вкупе с соблазнительным телом — рассмеялась Далида, и лукаво посмотрев на Васабу, добавила — хотя… иногда это мне нравится. Все, по местам, парни!
Женщина хлопнула в ладоши, вздохнула, и прижавшись к зубцу на стене, чтобы не попасть под выстрел лучника, громко крикнула в сторону солдат, копошащихся на противоположной стороне площади:
— Эй, вы там — переговоры! Зовите командира, будем говорить!
— Это сухой тоннель канализации, он заложен с двух сторон — голос Далиды звучал гулко и громко в темноте подземелья — через сто шагов будет дверь. Вот там и начнутся настоящие подземелья — здешние так, ерунда, все равно что спуститься в домашний погреб.
Женщина уверенно зашагала вперед, держа в руке зажженный фонарь. Васаба, усмехнулся, шепнул несколько слов и над его плечом повис яркий светлячок магического фонаря. Далида округлила глаза и подняв светлые брови укоризненно сказала:
— Не знала, что ты маг! Почему никогда об этом ничего не говорил?
— Ну… я не хотел хвастаться — скромно пояснил Васаба, и женщина прыснула со смеху, хлопнув его по заду:
— Ну, уморил! Не хотел хвастаться! Да ты только и делал, что хвастался все дни и ночи, что мы с тобой были!
Васаба посмотрел на смеющуюся подругу и тоже хихикнул. Потом посерьезнел и вздохнул:
— Слабый из меня маг. Почти никакой. Но кое-что могу. А если бы у меня был заряженный магической силой амулет…
— Если бы — не считается. Но и это хорошо — Далида кивнула на «светляка» — можно факел гасить, а то закоптит, как дичь на костре. Терпеть не могу запах факелов. Шессель, все прошли? Сколько человек?
— Сто сорок. Легкораненых я забрал с собой. Оставил только тех, кто не мог идти. Люк заперли — они его не вскроют. Ну а если и вскроют… нас тут уже не будет. Двадцать молодых женщин с нами — это кроме ста сорока бойцов. Пожелали уйти, боятся, что их будут насиловать.
— Хорошо. Уходим!
Женщина решительно зашагала вперед, подтолкнув Васабу, он пошел рядом с ней, прислушиваясь к звукам в тоннеле и держа наготове копье, готовое рассечь любого врага. Сейчас Васаба очень жалел, что Нед не успел заколдовать его копье, посадить туда демона. Раны саднили, перевязанные лекаркой, а с демонским копьем давно бы зажили. Впрочем — эти раны не мешали ему двигаться и никак не повлияли на боеспособность. Гигант был опаснее двух десятков солдат, и Далида, искоса наблюдая за тем, как он двигался, чувствовала, как кровь приливает к ее лону:
— Хорош, мерзавец! Может и вправду околдовал? Маг же! Ну не может же быть так, что я хочу его днем и ночью, как больная безумием матки! А может это любовь?
Далида слышала о так называемой любви, но как-то за двадцать три года жизни ей не пришлось испытать этого чувства. Ее выдали замуж в тринадцать лет, едва пришли первые крови. За блестящего офицера, на поверку оказавшегося настоящей пьянью, едва сумевшего лишить ее девственности, и захрапевшего рядом, воняя перегаром и потом из волосатых подмышек. После этого Далида решила, что любовь — это придумка досужих балладеров, а постельные
удовольствия — никак на зависят от мужчин. Лучше уж женщина — чистенькая, пахнущая притираниями, благовониями и свежестью — как подруга Гира, исчезнувшая следом за «мятежником» Недом в Черном городе. Перед тем, как поселиться под кровом «бунтовщика», Гира пришла к Далиде, обняла и сладко поцеловав в губы, туманно сказала: «Я ухожу к своему будущему. Но мы еще встретимся, и не раз. И тебя тоже ждет великое будущее. Все в твоих руках. Не упусти свой шанс!»Далида долго думала — что бы значили ее слова, ведь Гира провидица, но так и не пришла ни к какому выводу. Слова пророчиц часто туманны, и лишь когда событие уже произошло, человек понимает — вот оно то, о чем его предупреждали. Только уже поздно…
Васабу она встретила в городе, на рынке, когда ехала в паланкине — возвращалась от дяди — злющая, как демон. После беседы с этим старым идиотом ее всегда колотило от раздражения и хотелось напиться. Или прибить кого-нибудь. Он опять требовал от Далиды, чтобы та срочно вышла замуж, и настаивал, чтобы это был старый, пахнущий мочой очередной аристократ из «благородного семейства» — конечно, для укрепления влияние дяди в обществе. И вот когда женщина проезжала мимо рынка, сумрачно глядя на улице сквозь кисейные занавеси паланкина, ее взгляд упал на чернокожего гиганта, стоящего возле стены дома и опирающегося на странное копье. Вначале она решила, что это чей-то раб, но потом отбросила эту мысль — никакой раб не может ходить с копьем. Кроме того, Васаба носил множество амулетов и украшений, что для раба тоже было странно.
Во внешности чернокожего было что-то такое… животное, сильное, он был похож на молодого вороного жеребца, дикого, необузданного, красивого. И Далида внезапно ощутила такое неистовое желание оказаться с ним в постели, что не выдержала, и послала слугу — найти чернокожего и пригласить его к себе в дом.
В этот же вечер они оказались в постели… и больше не расставались, ни на день. Далида мучительно ревновала Васабу даже к друзьям, а он, все-таки вырываясь назад, к своим, скоро возвращался, потому что испытывал к этой женщине такое же влечение, как и она к нему. Вероятно — это была любовь с первого взгляда. Боги любят шутить над смертными… неисповедимы их пути и планы.
— Вот тут — Далида пошарила рукой по стене, выбрала какое-то место и нажала, после чего кирпич мягко ушел в стену, а сама стена начала отодвигаться, бесшумно, по смазанным жиром полозьям. Васаба заметил, что полозья только недавно мазали и вопросительно посмотрел на женщину, молча подмигнувшую любовнику. Она ничего не пояснила, а Васаба не стал спрашивать. Захочет — сама расскажет, а мужчине не пристало проявлять излишнее любопытство!
Колонна беглецов медленно втянулась в темный тоннель, под гул и треск горящих факелов. Из подземелья тянуло запахом земли, камней, чем-то неуловимо неприятным, как если бы раздавили жука и его кишки размазали по мостовой. Что находилось там, в подземельях — никто не знал, потому все люди были насторожены — мужчины держали руки на рукоятях мечей, а женщины боязливо кутались в плащи, скрывающие их с ног до головы. Последней у входа в подземелье осталась Далида, закрывшая за собой тайную дверь, не доверив ее секрет ни одному человеку.
Они шли уже три часа — Далида и Васаба впереди, за ними Шессель, воины. Женщины шли в середине — распоряжение Далиды. Тоннели ветвились, расходясь в стороны, и время от времени предводительница останавливалась, проверяясь, сверяясь с какими-то метками на стенах, и снова шагала дальше, туда, где по ее словам должен был быть выход на поверхность.
— Сколько еще идти? — Васаба внимательно заглянул в темный отвержек тоннеля сбоку — ему все время казалось, что оттуда за ними наблюдают чьи-то глаза. Васаба не любил темных холодных тоннелей, он любил солнце и тепло.