Перекресток времен. Золото и сталь

Когда воинам Атауальпы оставалось добежать до врага всего несколько десятков метров, по рядам противника раздался непривычный для их уха громкий свист. Первые шеренги армии новороссов, словно подрубленные невидимым волшебным лучом, одновременно опустились на колено, прикрыв голову и грудь щитами, образуя сплошную бронзовую стену. В набегавших людей ударил мощный залп арбалетных стрел. Пробивая насквозь слабые деревянные щиты и хлопковые доспехи, а порой и человека, короткие болты практически полностью выбили передовую волну первой линии северян. Часть из них, по инерции пробежав вперед с торчащими из груди оперенными концами толстых стрел, упала под ноги легкой пехоты новороссов. Над их головами снова раздались трели командных свистков. Стена щитов быстро поднялась и ощетинилась стальными жалами коротких копий. Те из китонцев, кто не успел остановиться и повернуть назад, с наскока налетев на преграду, были тут же заколоты или зарублены. Причем новороссы практически не понесли потерь. Место выбывшего, сразу же занимал воин из следующей шеренги. Повинуясь запоздавшему приказу, солдаты Кискиса отхлынули назад, оставив на поле боя сотни убитых и корчившихся от боли раненых. Добивая нерасторопных, вслед им полетели камни, пущенные пращниками союзников, укрывшимися за рядами бронзовых щитов.

В сражении возникла довольно длительная пауза. Стороны, изучая друг друга, не решались дальше наступать. Если виракочи ожидали новой атаки противника, то генерал Кискис ждал другого.

– Посмотри, Ника Тима, - обратился Качи к Антоненко, указывая рукой в тыл китонской армии.
– Кискис, как и гуаро под Уанка-канча, хочет нас вонючим дымом отравить. Его воины большой костер разводят.

– Да нет, Качи, - глянув в бинокль, ответил Николай.
– Травить нас Кискис не собирается, иначе бы своих воинов заодно с нами перетравил. Тут другое.

– Николай Тимофеевич, он наверное сигнал собирается подать, - вставил стоящий за их спинами Бажин, старший лейтенант пограничных войск из сорок первого года, а ныне командир новоросского спецназа, отряда разведчиков-диверсантов составленного из попаданцев и местных лучших бойцов.
– Но кому? Когда шли сюда, мы с ребятами все в округе прошерстили. Ничего подозрительного не обнаружили.

– Может быть вы и правы, Иван Михайлович, - задумчиво проговорил Антоненко. Затем хитро усмехнулся и добавил.
– А давайте-ка ему в этом подыграем.

– Как? Займемся маскарадом? И затем, как говорит Олег Васильевич, сделаем бум-бум?

– Почти угадал, Ваня. Только переодеваться мы не будем, да и не успеем, время поджимает. По расчетам скоро Алексей Нечипоренко с минометчиками Григорова должны подойти, - пояснил Николай.
– А вот на сигнал ответим.

– Понял, - обрадовался Бажин.
– Кискис подумает, что это его воины к нам в тыл зашли, расслабится и ударит со всей дури, якобы с двух сторон. Тут мы его и накроем. По-нашему, по-русски. Дубиной по башке. Раз и готов. Чтобы лишний раз не трепыхался.

– Это как? И что мне делать?
– не понял Качи. Он с самого начала сражения рвался в бой. Уж очень командир тяжелой пехоты - гоплитов жаждал испытать в реальной схватке с инками полученную в Новоросске "науку побеждать".

– Скоро увидишь, Качи. И не только увидишь, но и примешь в этом деле самое непосредственное участие, - пообещал Антоненко. Повернувшись к Бажину, приказал.
– Иван Михайлович, бери всех своих орлов, в этой драчке вы пока не нужны и бегом к месту нашего спуска на плато. Там разведите костер с дымком, да таким, чтобы и в Уануко было видно.

– Понял. Разрешите исполнять?
– обрадовался Бажин и рванул с места.

– Стой, - Николай еле успел его остановить.
– Возьми с собой пару сотен воинов уанта, они эти края хорошо знают. Вместе с ними еще раз проверьте все окрестности. Чем черт не шутит. Может, действительно какой гад к нам в тыл пробрался.

– А я, Ника Тима?
– не мог сдержаться Качи, сжимая рукоять сабли.
– Мои гоплиты рвутся в бой. Хотят резать много инкских голов, чтобы сыновья могли гордиться своим отцами.

– Конечно, конечно, Качи, - Антоненко вспомнил про обычай союзного народа уаминка украшать свои жилища высушенными головами врагов.
– Сегодня ты много вражьих голов посечешь. А задача у гоплитов будет такая...

Тем временем генерал Кискис завершал перестроение своей армии. Вперед выдвинулись пикинеры из третьей линии. Но встали они не сплошной стеной, а тремя колоннами наподобие швейцарских баталий. Их задачей было пробить бреши в шеренгах противника. Сразу за ними, также плотными колоннами, расположились все остальные его солдаты. Из-за узости коридора между отрядами практически не оставалось свободного места. Кискис рисковал. Если чужаки снова начнут стрельбу из своих небольших, но сильных перевернутых луков, то их короткие стрелы вряд ли не найдут себе жертву. Но как успел заметить генерал, стрелков у пришельцев всего около четырех сотен и стреляют они реже, чем лучники из дикой сельвы. Да, потери будут, но для него это не очень критично. С другой стороны, одновременный мощный удар всей армией в столь узком месте просто сметет уступающих по численности чужаков вместе с их союзниками. А это главное. Он одним махом уничтожит препятствие на пути Атауальпы к трону, а самому Кискису к должности правителя большой провинции. Тем более, что посланный в обход отряд уже зашел врагам с тыла, о чем свидетельствует поднимающийся за их спинами дым от сигнального костра.

Не отставали от китонцев и новороссы. Они так же решили поменять свой строй. В центре, как и просился Качи, плотным прямоугольником встали его тяжеловооруженные гоплиты. За их спинами расположилась часть воинов союзных племен. Остальных, вместе с легкой пехотой и арбалетчиками, Антоненко разместил по флангам.

Время близилось к полудню. Солнце остановилось в зените, словно захотело понаблюдать за схваткой людей. Обе армии замерли в напряжении, ожидая команды к броску на врага. И она прозвучала. Бой десятков барабанов и рев раковин-труб снова раздались над плато. Воины Атауальпы ринулись вперед. Поскольку до противника оставалось чуть больше сотни метров, это расстояние преодолевали быстрым шагом, постепенно переходя на бег. Чтобы нельзя было остановиться. Таранный удар будет настолько сильным, что не оставит чужакам никакого шанса на победу.

Вот и наступил тот миг, который должен решить исход сражения. Если пропустим, то нас сметут. И новороссы ответили.

Под громкий перелив свистков ряды воинов, прикрывшись щитами, опустились на колено. На наступающего врага обрушился непрерывный ливень арбалетных болтов. Навесом стреляли не только арбалетчики, но и били скорострельные аркбаллисты, размещенные за спинами гоплитов. В наступающих колоннах образовались огромные кровавые бреши. Пронзенные стрелами и не имевшие надежной защиты китонцы падали наземь сотнями. Когда первые ряды воинов приблизились для рукопашного боя, то за ними никого уже не было. Средняя полоса армии Кискиса практически полностью была выбита. Горы убитых и раненых, устлав землю, мешали продолжению атаки. Задние ряды остановились. Увидев, что стало с их товарищами, им расхотелось идти вперед. Несмотря на крики командиров, воины топтались на месте. Страх охватил их души. Еще чуть-чуть и это уже не армия, а толпа перепуганных крестьян-пуриков. Давно известно, что сумев запугать врага, можно выиграть даже самый безнадежный бой.

– Катапульты! Бей!

– Минометам, беглый огонь в тыл противника, по паланкину!

Пролетая над головами своих, "вакумки Слащенко" исчезали в плотных рядах противника. Страшные взрывы раздались один за другим. Почти мгновенно на месте падения зарядов образовались мощные облака огня и дыма. Яркие вспышки слепили глаза. Люди гибли десятками. У оставшихся в живых липкий огонь поджигал одежду и окружавшую траву. Армию северян охватила паника. Они никогда такого не видели! Обезумевшие от страха люди, забыв обо всем, бросались куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого страшного места. За считанные минуты от сильной армии не осталось и следа. Она превратилась в неуправляемое дико орущее и разбегающееся стадо двуногих животных.

Качи дождался своего часа. Вопреки приказу Антоненко командовать гоплитами из задних рядов, он занял место в первой шеренге. Безрассудное геройство охватило воинственного уаминка. Едва наконечники копий китонцев коснулись щитов гоплитов, Качи с громким криком бросился вперед. Движением щита он отбил вверх две пики метившие ему в грудь и резким броском вперед вонзил свое копье в горло одного из атакующих. Нанести следующий сильный удар Качи уже не успевал и поэтому, выдернув копье, просто направил его в сторону второго китонца. Тот с разбегу напоролся грудью на препятствие, пропустив его сквозь свое тело. Вырвать копье назад не было возможности. Бросив его, Качи выхватил саблю и тут же подрубил ногу возникшего перед ним нового врага. Примеру командира следовали и его подчиненные. За короткое время они уничтожили первую волну нападавших. Таким же образом действовала на флангах и легкая пехота. После окончания обстрела и повинуясь командам, вся армия новороссов перешла в наступление. Догонять убегающего противника. Добивать же раненых китонцев оставались воины союзников. Для них это дело было привычным.